Прилив - Силла Бёрлинд

И вот она умерла, а он сидит здесь. Уставший как черт. На каменных ступенях недалеко от Слюссена и думает о ней, о том, как оставил ее одну в фургоне и ушел. Пришло время ходить. Здесь, по лестнице. Ночь за ночью, пока не станет достаточно сильным, чтобы справиться с тем, с чем он обязан справиться. С парнями, убившими Веру.

* * *

Получилось так, как и предполагал Бертиль. Отчет Ка Седовича гласил: «Нильс Вент не обнаружен ни в одном из отелей Стокгольма». Где же он мог остановиться? Если он, конечно, в городе. Едва ли у него остались связи из прошлого, это Бертиль уже проверил. Имя Вента больше никому ничего не говорило.

Что дальше?

Бертиль встал и подошел к окну. Машины проезжали мимо по Свеавэген. Беззвучно. Несколько лет назад все окна офиса, выходящие на улицу, застеклили звуконепроницаемым стеклом. «Разумное вложение», — отметил Бертиль, а потом у него появилась совсем другая мысль. Скорее предположение. Идея. О том, где, возможно, находится Нильс Вент со своей кошмарной записью.

Светловолосый парнишка немного притормозил. Скейтборд был с трещиной посередине. Парень нашел его вчера в контейнере и, как смог, починил. Колеса сильно стерлись, а заасфальтированная дорога шла под горку. После начиналась длинная ровная дорога, идущая вплоть до аляповатых высотных домов с растущими перед ними деревьями в Флемингсберге. Тут и там попадались детские площадки. Почти со всех балконов торчали спутниковые тарелки. Многие здесь хотели смотреть иностранные каналы.

Парень взглянул на отдаленный голубой дом, на седьмой этаж.

Она сидела за столом на кухне и курила, повернувшись к чуть приоткрытому окну. Она не хотела, чтобы дым попадал в квартиру. Вернее, хотела бросить курить. Это желание не покидало ее уже много лет, но курение было сейчас ее единственной вредной привычкой, а предрасположенность всегда оставалась неизменной. Если она завяжет с одним, то пристрастится к чему-нибудь другому. Более тяжелому.

Ее звали Оветте Андерссон, и она растила сына Аке — светловолосого десятилетнего мальчика. Оветте было сорок два.

Она выдохнула немного дыма в щелку и рефлекторно обернулась к настенным часам. Стрелки не двигались. Уже довольно давно. «Новые батарейки, новые чулки, новые простыни, новая жизнь…» — мысленно перечисляла Оветте. Список длиннющий. На первом месте стоят футбольные бутсы для Аке. И он получит их при первой возможности, мать ему обещала. Когда оплатит аренду и все остальное. Все остальное, помимо прочего, включало в себя немаленькие долги и оплату пластического хирурга. Несколько лет назад Оветте увеличила грудь в кредит. Теперь ей приходится считать деньги.

— Привет!

Аке отставил в сторону треснувший скейтборд и сразу же пошел к холодильнику взять немного холодной воды. Он любил холодную воду. Оветте всегда держала для сына в холодильнике пару литров.

Они жили в двухкомнатной квартире в одной из высоток. Аке учился в школе в центре. Сейчас были каникулы. Оветте притянула мальчика к себе.

— Мне надо на работу вечером.

— Я знаю.

— Думаю, вернусь поздно.

— Я знаю.

— У тебя есть футбол сегодня?

— Да.

Аке соврал, но Оветте ни о чем не догадывалась.

— Не забудь ключи.

— Хорошо.

Аке, сколько он себя помнил, всегда имел собственный ключ. Он был предоставлен самому себе большую часть суток. В то время, пока мама работала в центре. Обычно мальчик до темноты играл в футбол, а потом шел домой, где разогревал приготовленную мамой еду. Она всегда была вкусной. А потом он играл в приставку. Когда не занимался чем-нибудь еще.

* * *

Оливия торопилась. Она просто ненавидела большие магазины. Особенно те, в которых никогда не бывала. Терпеть не могла кружить по узким проходам с качающимися полками в поисках баночки консервированных моллюсков вонголе. В конце концов ей пришлось спросить кого-то из работников.

— Как это называется, вы сказали?

— Вонголе.

— Это овощ?

Но сегодня у нее не было времени для выбора магазина. Возвращаясь с техосмотра в Лэннерста, Рённинг заехала в супермаркет «ИКА Макси» в местечке Нака. Теперь она торопливо шла от парковки к стеклянным дверям на входе, вдруг вспомнив, что у нее, скорее всего, нет монеты в пять или десять крон, а значит, придется довольствоваться пластмассовой корзиной. Купюру в пятьдесят крон разменять ей было некогда.

За пару метров от входа стоял высокий худой мужчина. Один из бездомных, зарабатывающих на пропитание продажей газеты «Ситуашун Стокгольм». Лицо мужчины было немного поцарапано, длинные спутанные волосы блестели от жира; судя по его одежде, последние недели он провел близко к земле. Оливия покосилась на бездомного. На карточке, висевшей на шее, она прочитала: «ЙЕЛЛЕ». Девушка быстро прошла мимо. Иногда она покупала газету, но не сегодня. Она спешила. Пройдя через стеклянную вращающуюся дверь, Рённинг через пару метров резко остановилась. Она медленно обернулась и внимательно посмотрела на мужчину снаружи. Точно не зная почему, Оливия вышла, остановилась неподалеку от него и стала наблюдать. Мужчина повернулся и сделал пару шагов в ее сторону.

— «Ситуашун Стокгольм»?

Оливия порылась в кармане, достала купюру в пятьдесят крон и протянула ее, не спуская глаз с его лица. Он взял купюру и отдал сдачу и газету.

— Спасибо.

Оливия взяла газету и решилась спросить:

— Вас зовут Том Стилтон?

— Как? Да.

— У вас написано «Йелле».

— Том Йеспер Стилтон.

— Понятно.

— Что?

Оливия быстро прошла мимо и снова вошла через вращающуюся дверь. Она остановилась на том же месте, перевела дух и обернулась. Мужчина снаружи как раз запихивал пачку газет в рваный рюкзак и собирался уходить. Оливия не знала, что делать, но понимала, что срочно нужно что-то предпринять. Она вышла на улицу и направилась вслед за мужчиной. Он двигался довольно быстро. Девушке пришлось чуть ускориться, и она догнала его. Мужчина не останавливался. Она преградила ему путь.

— Что вы хотите? Еще газет? — спросил он.

— Нет. Меня зовут Оливия Рённинг, я учусь в Академии полиции. Я хочу с вами поговорить. О береговом деле. О том, что случилось на Нордкостере.

На изможденном лице мужчины не отразилось никакой реакции. Он просто повернул и пошел прямо по дороге. Проезжавшая машина резко затормозила, и водитель с зализанными волосами показал ему средний палец. Мужчина продолжал идти. Оливия стояла на месте. Долго. Так долго, что увидела, как бездомный завернул за угол вдалеке, и так неподвижно, что пожилой господин не мог не обратиться к ней:

— Вы хорошо себя чувствуете?

Оливия чувствовала себя как угодно, но только не хорошо.

Она опустилась в машину и попыталась собраться с мыслями. Машина была припаркована у большого центра, где Оливия только что встретила мужчину, который шестнадцать лет вел расследование убийства на Нордкостере.

Бывший офицер полиции Том Стилтон. «Йелле»? Как из Йеспера получился Йелле? По словам ее научного руководителя, он один из лучших следователей в Швеции, сделавший одну из самых быстрых карьер в истории полиции. Сегодня он торгует газетами. Бездомный. В ужасном физическом состоянии. Настолько ужасном, что Оливии пришлось напрячься, чтобы узнать его.

Но это был он. Она видела некоторые фотографии со Стилтоном, когда просматривала газетные статьи о береговом деле в библиотеке, и его старое фото у Гуннара в Стрёмстаде. Оливию поразил его пронзительный взгляд, и она отметила его привлекательность и уверенность.

Нынешний Стилтон таким не был. Его физический упадок отразился не только на внешности, но и на личности. Даже глаза потускнели. Тощее тело нехотя удерживало длинноволосую голову, которая казалась совсем не к месту. И все-таки это Стилтон.

Рённинг среагировала инстинктивно. В первый раз — когда прошла мимо него. В ней родилось мимолетное ощущение, которое затем сформировалось в конкретный образ, когда она остановилась за дверью: Том Стилтон? Не может быть. Не мо… Тут она вышла и принялась изучать его лицо. Нос. Брови. Заметный шрам в уголке губ. Это был он. А теперь он исчез.

Оливия чуть повернулась. На соседнем сиденье лежал блокнот с кучей записанных вопросов и размышлений о береговом деле. Записанных для того, чтобы задать их ответственному следователю. Тому Стилтону. Жалкому бездомному.

Сам бездомный уселся около озера Йерлашён. Рюкзак он оставил висеть за спиной. Иногда он сидел здесь, недалеко от своего сарая. Несколько густых кустов, медленно текущая под старым деревянным мостом вода, относительная тишина.

Йелле отломил ветку с ближайшего куста, оборвал все листья, опустил вниз и, глубоко погрузив в воду, стал шевелить ею в коричневой воде.

Он был поражен. Не тем, что его узнали, с этим он мог смириться. Его на самом деле звали Том Йеспер Стилтон, и менять имя он не собирался. Но тем, что сказала она, девушка с застывшим на лице удивлением, преградившая ему путь. Оливия Рённинг. Имя ему хорошо знакомо. Очень хорошо.