Белая неко, серый Dodge (СИ) - Моисеев Константин

— Я готов. — не заставило себя ждать поспешное согласие. — Что мне надо сделать?

На следующую смену мысленно желающий умереть учёный шёл (то есть, ехал за рулём персонального серебристо-синего седана Ford Taurus SHO 92) с тщательно спрятанной под одеждой аппаратурой для записи: его не обыскивали при входе, так что для мобилизованных из Атланты агентов внутри двигающегося позади Mitsubishi Wagon LS 87 (для маскировки микроавтобус был декорирован, как агитбригадный транспорт кандидата в Президенты Роберта Доула) это было буквально то, что надо.

— Слушай, Марта… — делая вид, что под звучащую из наушников песню Too Many Broken Hearts в исполнении Jason Donovan копается в моторе стоящего на обочине с распахнутым капотом белого Dodge Intrepid 95, повернулся к напарнице одетый в комбинезон-спецовку работника American Automobile Association с надписью «ROADSIDE ASSISTANCE» на спине Клайтон. — Мы серьёзно будем пристраивать его в программу по защите свидетелей?

— Ни в коем случае! — фыркнула подающая ему ключи и отвёртки девушка. — Он — один из ключевых фигурантов дела; кроме того, именно на него указал информатор.

— Цинично. — вздохнул парень. — Но справедливо.

— Остаётся только поговорить с моей крестницей и её так называемым парнем. — получив визуальное подтверждение того, что объект заехал на территорию предприятия, полезла в салон за бутылкой воды Спандер. — Слушай, у тебя ещё остались таблетки Prozac?

КОНЕЦ 5 СЕРИИ.

Серия 6. …and the beat goes on!

Когда до открытия Олимпиады оставалось четыре дня, я решил прослушать сообщения на автоответчике. Большинство из них оказалось бесполезной тратой магнитной ленты штатной кассеты, однако, было среди них и несколько исключений: во-первых, весело давший знать о намерениях заскочить к нам после посещения церемонии отец; во-вторых, уведомление с работы о том, что мне дают внеплановый выходной; в-третьих, рассуждения от Билла (ему внезапно захотелось выразить свою точку зрения касательно всех произошедших событий, ибо незадолго до этого я рассказал ему о своём «рандеву» с Dynasty).

— …практически всю ночь не спал. — делился он своими мыслями. — Думал о том, как эта осатанелая повозка выезжает из гаража, на крейсерской скорости давит Сикконе, Энди и Росселля, а потом, осуществив дозаправку, добирается до кого-нибудь из наших родных или друзей. Не знаю, что по этому поводу думают остальные, но мне, пожалуй, будет спокойнее после пересадки на Chrysler: Клео как раз взяла у Бупкиса на тест-драйв под залог Pontiac песочно-бежевое купе LeBaron Medallion 79…

Во время изучения записанного материала я услышал, как выключился телевизор; думая, что мама пошла наверх, после завершения звонка тихо захожу в гостиную, где понимаю, что ошибся: она сидит в кресле, откинувшись назад и положив ноги на подставку. Хоть энергии и жизнерадостности ей было не занимать, в последнее время мною всё больше и больше стал осознаваться факт её старения. Подойдя несколько ближе, с тяжелым чувством замечаю, что жизнерадостная и яркая женщина, в которую когда-то влюбился мой отец, буквально завяла от утомительной жизни и одиночества… С ещё более тяжёлым чувством я подумал, что когда мне будет под тридцатник, она превратится в размочаленную швабру, загрузит наш дряхлый универсал вещами и отъедет на ПМЖ в соседний штат, где будет проживать до тех пор, пока у неё не случится сердечный приступ на почве какого-нибудь стресса. А что будет потом? Об этом страшно размышлять… Даже гипотетически.

=========================

ТО «MIRISCH 64» PRESENTS:

Белая неко, серый Dodge.

Серия 6. …and the beat goes on!

=========================

— Сын? — открыв глаза, замечает меня мать. — Присядь-ка ненадолго: есть разговор.

Послушно исполняю просьбу (проще говоря, со всего размаху плюхаюсь на диван).

— Я должна тебе кое-что рассказать. — немного помолчав, выдаёт она. — Я тебя люблю и всегда буду любить, несмотря ни на что; именно поэтому лучше ты узнаешь некоторые вещи от меня сейчас, чем потом от кого-нибудь из родственников. — пробежал после этой фразы по моей спине некоторый холодок. — Прежде всего, никто из нас, к сожалению, не идеален: мы все совершаем ошибки. Ты меня хорошо знаешь; кроме того, тебе прекрасно известно, в какие вещи верит моё поколение: мы всегда отстаивали то, что считали правильным.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Ближе к делу. — барабаню пальцами по подлокотнику дивана. Ход данного разговора мне уже не нравится; вероятное направление — тоже.

— Я сидела. — признаётся мама и выжидательно замолкает, наливая себе из стоящего на журнальном столике графина красный напиток Kool-aid (уж чего-чего, а данного концентрата у нас почему-то полным-полно).

— Не смертельно. — выдыхаю с некоторым облегчением. — Вон, деда Билла, когда он сразу после войны поехал по стране, помогая составлять знаменитый зелёный «Путеводитель для темнокожих автомобилистов», столько раз несправедливо хватали и упрятывали за решётку, что он даже сбился со счёта, но ведь ничего, прекрасно живёт, даже гордится…

— Хорошо, попробуем зайти с другой стороны. — следует тяжёлый вздох. — У меня было несколько мужчин; естественно, я не выходила замуж за твоего биологического отца…

Внутри меня всё буквально рухнуло.

— …твой настоящий папа был частным детективом. — продолжала мать. — Его застрелили через четыре месяца после твоего рождения. Я осталась одна и просто не знала, что делать: тогда внезапно закончился период процветания… То есть, во всей стране разом обвалилась экономика. Приходилось работать чуть ли не круглые сутки, попутно пытаясь завести себе нового супруга со стабильным доходом и более широкими возможностями. Человек, которого ты считаешь отцом, подвернулся совершенно случайно: как-то раз по совету своей подруги я решила поработать в сопровождении Особо Важных Персон, где в меня втрескался кто-то из нефтяников; впрочем, как только он узнал о тебе, то мгновенно смылся, а на меня положил глаз его молодой секретарь, с которым мы и расписались. Очень скоро его босс оставил своё состояние на столах Лас-Вегаса и повесился; мы же, напротив, поднялись настолько высоко, что смогли осуществить все заветные мечты… А переехали сюда только потому, что один из нас подсел на вошедший в моду кокаин, плюс Майами захлестнула волна насилия: стреляли чуть ли не на каждой улице. В общем, я попыталась прекратить зависимость твоего папаши, радикально сменив обстановку, причём мне это отчасти удалось: когда он чувствовал, что ему снова требуется доза, то энергично брался за любое дело, пусть даже самое идиотское или противное: лишь бы не думать о белом порошке. Чтобы у тебя не возникало вопросов касательно нашего прошлого, мы придумали красивую легенду…

Меня буквально подбросило на диване так, что оный чуть не перевернулся: эффект от услышанного был сравним с выплеснутым в лицо жарким днём ведром ледяной воды.

— Как вы могли? — схватившись за волосы, вскочил и прокричал я на весь дом. — Двадцать три года! Двадцать три года вы оба молчали, дабы вывалить на меня всё именно сейчас! Ну вы, конечно, даёте! Зрительный зал, аплодисменты!

— Я хотела, чтобы твоя жизнь сложилась лучше, чем моя! — восклицает мать, сметая на пол стакан с остатками красного напитка и едва не роняя графин. — По-твоему, лучше было бы сдать тебя в приют или просто бросить подыхать в мусорном баке?

— Да если бы я… Да вы… Да мы… — путаются в голове мысли: вся моя сущность упорно не желает принимать всё только что услышанное. — Как мне теперь с этим жить? — выскочив из дома, прыгаю за руль Plymouth, завожу двигатель и резко срываюсь с места под Smack the bird в исполнении Nimrod Express.

— Куда ты? — тонет мамин крик в звуках мелодии, рычании мотора и визге покрышек.

***

— Поразительная неосведомлённость сил правопорядка. — стоя на крыльце полицейского участка, беседовала с крестницей Спандер. — К кому, чёрт возьми, не обратись — ответы, словно под копирку: «не знаю», «спросите у начальника», «у меня нет полномочий»…