Проклятие - Нэт Прикли

Посреди бескрайней раскаленной пустыни остались стоять только два вездехода. Полностью готовые к бою, с экипажами, решившими до последнего киловатта сражаться за свои идеалы. Вот только противников у этих идеалов почему-то никак не находилось.

Супруги не успели отшагать и часа, как вдруг гребень одной из дюн разлетелся песчаными брызгами, и по склону вниз заскользила серебряная птица.

— Привет, Найл! — Из-под поднятого пластикового колпака сверкнул белозубой улыбкой Стив. — Садись, подвезу. Повторного приглашения не потребовалось. Найл и Ямисса быстро забрались на правое кресло двухместного самолетика, кинув котомки пилоту за кресло.

— Держитесь ребята, иногда его трясет, — астронавт поднял вверх несколько рычагов на средней консоли. Машина плавно пошла вперед, постепенно разгоняясь, быстро промчалась по склону бархана и, используя его как трамплин, «выпрыгнула» в небо. Это было здорово!

Он выровнял машину, потом неожиданно кинул ее влево, описал круг вокруг воздушного шара с прилепившимся снизу паучком, и повернул нос точно на солнце.

— Вы в город?

— Да.

— А Пенни пыталась заставить меня по шарикам стрелять, кстати, — весело признал пилот. Только я отказался. В небе все люди — братья. Даже если они пауки.

— А капитанша тебе этого не припомнит?

— Пусть она свои воспоминания себе засунет туда… — Стив запнулся, покосился на княжну. Куда только Карл знает. Я ей историю про горы напомнил, она и заткнулась.

— А что с горами?

— А вы не знаете? — удивился Стив. — Два трупа и два самолета под списание.

— Как это?

— Ну, я в горах по домам палить оказался. И ребятам нашим про твое предупреждение рассказал. Короче, Чиполино наш туда вызвался, вонючка. Он тут повадился по пустыне летать и скорпионов и пауков с самолета стрелять, охотник хренов. Я ему предлагал: «Хочешь кого-нибудь убить — возьми нож или копье, да и сходи один на один. А с воздуха, как в тире, палить любой дурак может». Нет, ему просто пострелять по живому нравилось. Ну и Гербера Пенни как-то уговорила. В общем, ушли они, начали долины прочесывать, вроде даже попасть куда-то успели. Потом Чиполино передает: «Вижу женщину, иду на посадку». Ну, а спустя некоторое время Герберт орет: «Она его убила!» Потом: «Ну я ее сейчас!» Потом: «Попал, попал!» Потом он сказал, что идет на посадку, посмотреть что с Чиполино.

— А потом? — поинтересовался Найл, уже догадываясь, чем закончилась для астронавтов встреча с Магиней.

— Когда мы их нашли, от Чиполино осталась одна труха, еле на анализ ДНК наскребли, оба самолета как сгнили, а Герберт еще живой был. Он, понимаешь, по живот, вроде, нормальный, а ниже груди — как галета пересушенная. И мозги того, поехали. Тронулся.

— Естественно, — кивнул Найл. — Магине очень больно, когда ее убивают. Вот она и разозлилась.

— Как это? — не понял Стив. Посланник некоторое время размышлял, стоит ли рассказывать гостю с небес про то, как перед прилетом кометы Опик люди, в стремлении спасти свои жизни, смогли победить даже время, что его бывшая подруга Мерлью, а ныне Магиня, прячется во временном коконе, прикосновение к которому может заставить любое вещество или живой организм мгновенно состариться на сотни и тысячи лет. Потом решил не усложнять объяснение лишними подробностями.

— Понимаешь, Магиня бессмертна. Иначе она и не была бы Магиней. Ее невозможно убить, но можно причинить боль. Когда ваш Герберт нанес по ней удар излучателями, то Дарующей Дыхание это наверняка не понравилось. Она разозлилась, и ответила так, как смогла.

— А самолеты? Они выглядели так, словно их забыли в долине миллион лет тому назад!

— А, — отмахнулся Найл. — Обычное заклятие. Я ведь предупреждал, не связывайтесь с Магиней!

— А ты не боишься, что она наложит заклятие на всю твою страну и поработит ее для себя?

— Я Посланник Богини, Стив, — невинно улыбнулся Найл. — Я ей не по зубам.

— В общем, — подвел итог пилот, — Пенни в бешенстве, двух самолетов нет, ремесленники, как услышали про бунт рабов, вместо того, чтобы на митинг выйти, по домам попрятались, одни только Саманта с Барбусом бегали по улицам и орали: «Долой тирана!» Так на них даже собаки, говорят, тявкать ленились. Еще рабы все развернулись и ушли. Как ты заставил их это сделать?

— Сказал, чтобы шли работать, — пожал плечами Найл. — Они и ушли.

— Но почему?!

— Так ведь я — Посланник Богини и Смертоносец-Повелитель. Меня все должны слушаться.

— О, класс! А можешь заставить Пенни юбку вместо брюк носить?

— Ладно, — пожал плечами Найл, — будет носить юбку.

— О, класс, — повторил Стив и кинул машину вниз. Внимание, садимся!

Самолет опустился на воду, раскидывая в стороны фонтаны брызг, проскользил до берега и мягко выполз на песок. Правитель откинул колпак, помог жене выбраться на траву и оглянулся на пилота:

— Спасибо, Стив.

— Ерунда, — отмахнулся тот, но вдруг спохватился: — Постой.

Астронавт тоже выбрался из самолетика, взял Посланника за локоть и отвел немного в сторонку:

— Скажи, Найл, а правда… Ну, что пауки людей все-таки того… Ну, едят иногда.

— А ты знаешь, почему все мои воины называют друг друга братьями по плоти? Нет? Это все потому, что мы считаем гнусным позволять своим боевым соратникам после смерти гнить в земле, пухнуть в воде или смешиваться с древесным пеплом в пламени костра. Мы не считаем друг друга мусором, от которого нужно избавляться подобным образом. Когда кто-то из нас погибает в бою, то если он человек, его съедают смертоносцы, если он паук — его съедают люди. Таким образом мы навсегда остаемся вместе. Каждый из нас, глядя на смертоносца знает, что частицу его плоти составляют его умершие друзья и родственники, каждый паук, глядя на человека, знает, что видит не только двуногого, но и своих погибших сородичей. Именно поэтому мы считаем себя одним племенем, а не потому, что у нас общая мать или отец.

— Но ведь есть друг друга, это… это… — паренек растерялся. Это бред, это грех, это абсурд!

— Ты знаешь, Стив, — улыбнулся правитель. Когда я умру, плоть моя не исчезнет. Она разойдется среди сотен моих друзей, и вместе с ними я все равно буду ходить по этим просторам, греться под этим солнцем, пить эту воду, сражаться в битвах и защищать свою родную землю. А что будет после смерти с тобой?

— Меня похоронят по христианскому обычаю: отпоют, опустят в могилу.

— А-а, — кивнул Найл, — значит, тебя тоже скормят. Но только земляным червякам.

Посланник отвернулся от него и пошел в сторону дворца.

— Что ты ему сказал такого? — нагнала правителя Ямисса. — На парне лица нет.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});