Проклятие - Нэт Прикли

— Так это хорошо. Отец всегда говорил, что для битвы нужно широкое ровное поле, для хорошего разбега конницы.

— В том-то и дело, дорогая моя, что когда сражаешься с конницей против пехоты, для боя хорошо ровное поле, а когда с пехотой против конницы — ямы да буреломы. Возможность выбрать поле сражения, это половина победы. Наших бунтарей поддерживает два вездехода с излучателями. Это очень мощное оружие, но стреляет оно только по прямой. А парализующая воля смертоносцев отлично действует и сквозь препятствия. Мы нанесем свой первый удар, прячась в выемки между дюнами. Выстрел излучателя песчаную гору пробить не сможет, чтобы вести огонь, вездеходу придется забираться наверх, на самый гребень холма. То есть, приблизиться практически вплотную. Еще неизвестно, успеют ли они произвести хоть один выстрел, прежде чем паучья воля парализует экипаж.

— А как быть с бунтовщиками?

— Без огневой поддержки люди не способны противостоять паукам, Ямисса, — повернулся к жене правитель. У них не останется ни единого шанса. Не только на победу, но и на бегство.

— Понятно, — согласилась княжна. А сейчас что мы будем делать?

— Сейчас? — Найл улыбнулся и прижал ее к себе. Сейчас мы с тобой спустимся между барханами, заберемся в тень и будем ждать, пока лютые вороги сами не прибредут в наши объятия. Думаю, у нас есть время до самого утра.

* * *

Завтрак семьи правителей Южных песков ограничился оставшейся после вчерашнего дня во фляге водой и небольшим куском вяленого мяса на двоих. Выросшему в пустыне Найлу было не впервой обходиться несколько дней без воды и пищи, но за изнеженную княжну он беспокоился, а потому взял куда больше припасов, чем обычно. Однако в любом случае больше двух наплечных котомок собрать было невозможно — перегружать пауков лишним весом тоже не стоит. Вода в пустыне дороже еды: значит, два крупных бурдюка и две небольшие фляги на поясе у каждого. В итоге еды получилось — сладкий изюм, перемешанный с орехами и курагой, несколько вяленых рыбешек, да еще несколько полосок вяленого мяса.

Поначалу Посланник пытался больше кормить жену, и обходиться без еды сам, но Ямисса тут же взбунтовалась и потребовала делить паек поровну. В итоге за два дня они опустошили свои запасы больше чем наполовину, и теперь правитель резко урезал порции — мало ли сколько дней продлиться блуждание по пескам?

Поднявшееся над горизонтом солнце уже успело отогреть восточные склоны барханов, но на тенистой стороне песок все еще сверкал от инея, а воздух заставлял людей зябко ежиться и плотнее прижиматься друг к другу. Холоднокровные пауки «умерли» на ночь — застыли от холода, и сейчас целующие друг друга Найл и Ямисса были единственными боеспособными представителями полуторатысячной армии.

Однако Посланник прекрасно знал, что бунтовщики остановились в семи километрах впереди, что они тоже замерзли и хотят есть, а значит приблизятся на опасное расстояние не раньше чем через два часа. К этому времени жаркие лучи небесного светила успеют вернуть силы в тела восьмилапых воинов, воздушные шары разведчиков опять закачаются в голубых небесах, а Найл перекинет со спины щит, сдвинет вперед перевязь меча и займет место впереди армии.

Но пока… Пока он мог целовать глаза своей недавней пленницы, ласкать ее грудь, проникать в ее лоно и радоваться судьбе, сделавшей ему такой прекрасный подарок.

— А ведь они могли нас совершенно запросто разгромить, — сообщила княжна, когда они наконец-то согрелись. Совершили бы ночью быстрый переход, да и перебили бы пауков спящими.

— Могли, — согласился правитель. Но ты знаешь, я заметил одну странную вещь. Когда люди начинают пользоваться техникой, доводить ее до все большего совершенства, они все больше и больше полагаются на свою силу, и все меньше — на свой разум. Они забывают, что могущество человека не в его мышцах, не в способности лазеров пробивать горы, а водородных бомб — сносить целые острова. Могущество человека в его сознании. Грубая сила существовала всегда: тиранозавры, пещерные медведи, тигры и львы. Но победил их слабый человечек, который умел думать. Потом появилась техника, люди стали придатками железа, а способность обойти препятствие, превратить недостаток в пользу, поставить стихию себе на службу — все это отошло на второй план. Может, именно поэтому смертоносцы и стали хозяевами на планете? К счастью, у нас больше нет ни техники, ни оружия. Осталось только то, что всегда делало человека сильнее всех — умение думать. Почему астронавты обречены на поражение? Да они просто не считают нужным хитрить, придумывать неожиданные маневры или использовать внезапные броски. Они считают, что два вездехода с гигаватными излучателями — это вполне достаточное условие для победы. Совсем как клыкастый, шипастый и многотонный тиранозавр, бегущий за маленьким безоружным человечком к яме, в центре которой врыт толстый, острый кол.

— Пить-то как хочется, — неожиданно призналась Ямисса. — Скорее бы все кончилось.

— Возьми в котомке бурдюк. Один еще полный.

— Не буду, — упрямо замотала головой девушка. Вдруг нам тут еще дня два торчать?

— Это ты плохо пошутила! — покачал пальцем Найл. — Если сегодня все закончится, то нам еще пару дней обратную на дорогу надо. А если тут два дня торчать — тогда четыре всего получается. Ноги протянем.

Правитель высунулся из вырытой на ночлег норы и положил руку на песок:

— Тепленький. Скоро горячим станет. Пауки, наверное, уже просыпаются. Пора.

Колонна бунтовщиков приближалась. Посланник видел ее одновременно сверху, с двух неторопливо проплывающих в сторону Серебряного озера шаров, с флангов — во избежание скрытного просачивания вражеских лазутчиков правитель расставил по сторонам несколько наблюдателей, и спереди, своими собственными глазами. Крепкие, плечистые мужчины в коротких туниках, с красными щитами на спинах и длинными копьями на плечах.

Однако всю мощь объединенного разума пауков Найл направил не на этих людей, а на вездеходы, старательно прощупывая сознания сидящих там людей. Кто они? Готовы ли убивать всех и каждого во имя дурных идей своего капитана или не решаться превращать тела живых существ в пепел? По первым ощущениям казалось, что стрелять первыми они не станут. Как ни жаждали астронавты крови тиранов и их прислужников, но для нанесения жестокого и неотвратимого удара им требовался повод. К тому же, в членах экипажа сохранялось стойкое предубеждение против убийства себе подобных. Они еще могли без зазрения совести стрелять в ужасающих пауков-переростков, но на выстрел в человека их мужества пока не хватало.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});