Битвы с экстрасенсами. Как устроен мир ясновидящих, тарологов и медиумов - Гэри Нанн

тяжело, и Меган сказала ей какие-то вещи, которые помогли ее разуму успокоиться.

– Я тоже подумываю сходить к Меган, – признался мне Майкл. – Что скажешь?

Зная то, что я успел узнать к тому времени благодаря общению с психотерапевтами, я дал ему ответ, на который мне сложно было бы решиться еще пару лет назад:

– Если ты думаешь, что тебе это поможет, – вперед.

Он позвонил сразу после сеанса и осыпал меня подробностями о нем и его отношениях с Дином, которые Меган угадала весьма точно. Его голос, который после внезапной и трагической смерти мужа стал сухим и безжизненным, снова казался почти жизнерадостным. Он назвал целый ряд вещей, в которых Меган, по его мнению, оказалась права.

А потом он сказал то, что выбило меня из колеи.

Меган задала Майклу довольно прямолинейный вопрос о смерти Дина: «Ты не думал присоединиться к нему? Ведь думал, правда?»

И Майкл признался, что это правда.

Мне было тяжело это слышать. Они действительно казались родственными душами. Их отношения не всегда были гладкими, но все знали Майкла и Дина как самую лучшую, гостеприимную и радушную пару в Сиднее. Ужины у них стали легендарными, не говоря уже о костюмированных вечеринках. Застолья всегда проходили цивилизованно, культурно и располагали к интеллектуальным беседам; тусовки же были буйными, удалыми и располагали совсем к другим вещам. Как же я по ним скучаю!

– Она сказала мне: «Он не хочет, чтобы ты уходил за ним. Еще не время. Тебе нужно остаться и выяснить, какой во всем этом смысл. Тебе еще рано уходить. Ты должен остаться и прожить этот смысл. А потом он будет рад воссоединиться с тобой в ином мире или в следующей жизни».

Я почувствовал, как меня охватывает облегчение.

– Я очень рад, что она передала тебе это послание, – сказал я Майклу.

– Удивительно, что она это сказала, потому что я как раз думал бросить работу и разобраться, в чем смысл всего этого, – ответил он. – Я подумал, может быть, смысл в том, чтобы переучиться на танатопсихолога для геев и заполнить эту лакуну, с которой я столкнулся, когда пытался получить поддержку после смерти Дина.

Элизабет Кюблер-Росс и Дэвид Кесслер выделяют следующие пять стадий проживания горя: отрицание, гнев, торг, депрессию и, в конце концов, принятие. Важно отметить, что Дэвид писал об этих пяти стадиях: «Они никогда не предназначались для того, чтобы помочь запихнуть сложные чувства в аккуратную упаковку. Это реакции на утрату, которые возникают у многих людей, но не существует типичной реакции, как не существует и типичных утрат».

В 2019 году Дэвид Кесслер выпустил новую книгу, в которой добавлена еще одна стадия проживания горя, шестая: поиск смысла. Эту стадию он сам проходил после внезапной смерти сына.

Думаю, что именно это пытаются сделать экстрасенсы, потому что поиск смысла зачастую представляется невозможным и даже извращенным после потери близкого человека, когда мир кажется пустым и бессмысленным и заставляет усомниться в расхожей истине, что «всему есть причина». Иногда никакой причины нет. Ее нужно найти самому. И в реальном мире может быть сложнее, чем в иной реальности, когда экстрасенс или медиум вызывает дух умершего, и тот говорит: «Не сдавайся. Я горжусь тобой. Будь моим наследием».

После сеанса Меган, которая наверняка заметила в Майкле глубокую скорбь, не дававшую мне и другим его друзьям спать по ночам, по собственной инициативе отправила ему сообщение:

Для меня было честью помочь вам и вашему покойному супругу Дину сегодня. Постарайтесь быть к себе добрее и отзывчивее. Генри (их любимый пес) исполнен безусловной любви, и он покажет вам путь. Дин исцеляется, и он говорит, что вы нужны миру… накройте стол на двоих… позовите его… транслируйте его духу вашу любовь до тех пор, пока вы не встретитесь снова. Благословение вам и всем вашим близким.

Меган

Никто, кроме экстрасенса и медиума, не сказал бы ему ничего подобного. И это произошло на следующий день после того, как Майкл написал мне, что упаковал кое-какие вещи Дина и чувствует себя ужасно, как будто выставляет его из дома. Ему очень понравилась идея накрыть стол для Дина, искушенного гурмана, самого щедрого из моих друзей и соорганизатора самых памятных праздничных ужинов. Мне становится тепло, когда я об этом пишу.

* * *

Майкл не единственный, чью жизнь спас медиум.

В своей книге «Мистический блюз: признания непутевого медиума» Марк Эдвард рассказывает о звонке, поступившем его менеджеру по телефонной линии от клиентки, которая утверждала, что «картина ее будущего, которое вы для нее увидели» удержала ее от самоубийства.

«Это видение не имело ничего общего с экстрасенсорным даром, – пишет он. – Я сделал это просто из человеколюбия… Чем помог не только ей, но и себе.

Впрочем, тут возникает вопрос.

Что, если не все экстрасенсы и медиумы такие же чуткие, как Меган и Марк?

Многие люди, чтобы справиться с горем, скорее обратятся к медиуму, чем к танатопсихологу. Моя бабушка, к примеру, принадлежала к поколению людей, которые считали, что психологи и психотерапевты либо эгоисты, либо, как принято говорить в Британии с оттенком пренебрежения в голосе, «немного американцы». И невозможно было их переубедить. Но бабушка отнюдь не отказывалась посетить медиума. Как будто на двери дипломированного психотерапевта лежит печать табу, а на хрустальном шаре – нет. В этом есть своя ирония, и она связана с рядом других табу вокруг психического здоровья. Обратиться к психотерапевту – значит признать свою слабость, уязвимость или даже безумие, люди крайне неохотно идут на это. Зато визит к медиуму считается вполне здравой идеей: что плохого может быть в попытке связаться с близким человеком, который ушел слишком рано? Психотерапевт такого предложить не может.

Кроме того, сеанс может стать шагом на пути к психотерапии: визит к экстрасенсу помогает привыкнуть к мысли, что можно поделиться с совершенно незнакомым человеком своими самыми сокровенными переживаниями.

Существует, конечно, и другое табу, связанное с посещением медиумов. Но я думаю, что люди, переживающие тяжелую утрату, получают индульгенцию: никто не станет критиковать человека, чья способность к принятию решений подорвана горем.

И если среди медиумов есть мошенники, то они пляшут на чужих могилах, обманным путем наживаются на чужом горе, злоупотребляя не только их деньгами, но и их доверием.

Отсюда вопрос: следует ли взять эту индустрию под контроль, чтобы выкурить из нее шарлатанов и подлецов? Это было бы непросто. И какой будет регулирующий орган? Как понять, кто мошенник, а кто нет?

Я знаю, что некоторые медиумы практикуют «саморегуляцию»: например, на некоторых сайтах рекомендуется приходить на сеанс не чаще раза в год. Такой подход кажется ответственным. На других сайтах можно найти рекомендации, как скоро