Девы ночи - Юрий Винничук

– Записывай. Это на Новом Львове.

Я записал.

– Смотри, не надуй Шиньона! – помахал он мне вслед пальцем.

«Бобик» мы остановили за углом. Улица состояла из приватных домиков, вся в зелени.

– Подождите меня, – сказал я. – Посмотрю, есть ли там кто.

Металлическая калитка оказалась запертой. Я нажал на кнопку звонка, немного подождал и вернулся к цыганам.

– Кажется, никого нет. Но калитка заперта.

– Ничего, это не помеха.

Мы перелезли через сетку во двор Франя и исследовали дом со всех сторон. Окна везде были закрыты и зарешечены, лишь на втором этаже у окон не было решеток.

– Теперь очередь Муни, – сказал Ося.

Муня даже подпрыгнул от радости, что наконец имеет возможность проявить свои таланты, и с грациозностью обезьяны вскарабкался на развесистую грушу. Дальше он с такой тонкой ветки, которая могла разве что его и выдержать, добрался до форточки, оттянул ее немного на себя и пропустил металлическую проволоку в щелку. На конце проволоки была петля, которой он ловко поймал головку шпингалета. Раз! – и форточка распахнулась. Но окна были двойные, и ту же операцию ему пришлось проделать снова. Худенькое тело Муни нырнуло в комнату, а через считаные секунды он уже стоял на пороге и гостеприимно приглашал нас в комнату.

– Там наверху кто-то есть, – сказал шепотом Муня. – Во второй комнате. Какая-то баба. Спросила: кто там.

– А-а, это, должно быть, наша кража, – усмехнулся Ося. – Но пока ее не стоит выпускать, чтобы под ногами не путалась. Давай, братва, рассыпайся по дому и ищи джинсы.

– Кто найдет первым, получит сотню! – объявил я.

Цыгане принялись за работу, а я, поднявшись наверх, позвал девушку. Она откликнулась, но дверь была заперта.

– Если хочешь, чтобы мы тебя выпустили, ты должна нам помочь.

– Что я должна сделать?

– Ничего. Только ответить на пару вопросов. В твоей комнате, часом, нету джинсов?

– Нет.

– Франь бывает здесь каждый день?

– Нет.

– А как же ты там живешь?

– Нормально. Тут есть кухня и ванная. В холодильнике продукты… Кое-как живу.

– Позавчера вечером Франь приходил?

– Он сидел тут весь вечер. Потом приехали какие-то двое.

– Ты не слышала разговора?

– Я не прислушивалась.

– Ага, значит, тебе нравится там сидеть?

– Ты что, сдурел? Выпусти меня!

– Скажи, что ты слышала.

– Отдельные слова.

– Ну?

– Франь спросил про какого-то поляка… Они сказали, что все в порядке.

– А про джинсы был разговор?

– Да… Кто-то сказал, что они в машине.

– Они принесли их сюда?

– Не знаю… Правда, не знаю.

– Слушай меня внимательно… Франь хорошенько влетел. Твои показания очень важны. Хочешь отомстить Фране?

– Еще бы!

– Припомни что-нибудь из того разговора. Про Мыколу вспоминали?

– Мыколу… Не помню. Про поляка говорили, что он потерял сознание, когда его ударили по голове… Сюда выходит вентиляционное отверстие и можно слышать, что говорят внизу. Но потом они перешли в другую комнату или в кухню, и я уже ничего не слышала.

– У тебя есть прекрасная возможность отплатить Фране. Повторишь все это еще сегодня.

– Кому?

– Милиции.

– Ни за что на свете. Франь меня убьет.

– Франь твой загремит надолго.

– А если не загремит?

– Хищение трехсот пар джинсов и телесные повреждения милиционеру – это не шутки.

– Я бы дорого заплатила, чтобы его упекли за решетку.

Снизу донесся радостный вопль:

– Нашел! Я нашел! Ура-а!

Я сбежал вниз и увидел дикий танец Муни.

– Джинсы в подвале в мешках! – радовался он. – Это я нашел! Давай стольник!

– Сначала покажи мне свою находку.

Джинсы были зашиты в десять белых мешков, видимо, по тридцать в каждом. Мешки лежали на деревянном настиле.

– Они были привалены досками, – объяснил Муня. – А я догадался и раскидал.

– Моя школа! – с гордостью похвалил Ося.

Мы вернулись наверх и стали ждать Франя. Цыгане вытащили из бара коньяк и угощались. Я нервно ходил у окна, следя за улицей. Я не мог дождаться, когда же, в конце концов, явится этот курдупель, который так обвел меня вокруг пальца. И не только меня – Мыколу тоже. Интересно, какая во всем этом роль у лейтенанта и Эдика?

Прошел час, когда к калитке наконец подкатили «Жигули» и из них вышел Франь в сопровождении неизвестного. Ося мигом расставил ребят по местам. Не успел хозяин со своим компаньоном войти в комнату, как цыгане выскочили из засады и быстренько скрутили обоих. Все произошло так молниеносно, что ни один из них не успел даже матюкнуться. Зато когда они оказались связанными на полу, отвели душу.

– Хорошо же ты расправился со своим дружком, – сказал я.

Но Франь молчал, лишь смотрел на меня полным ненависти взглядом. Молчал он и тогда, когда цыгане стали приносить мешки с джинсами.

– Так, ну я пошел звонить, – сообщил я и направился к дверям.

И только тогда Франь подал голос:

– Ты что – собираешься повесить на меня эти джинсы?

– Ты сам их на себя повесил. Думаешь, выкрутишься?

– Ничего из вашей затеи не получится. Хотите сухими выйти из воды? Подбросили Фране собственную кражу!

– Ах ты ж сука! – вскипел Ося и уже хотел было съездить ему по морде, но я удержал:

– Упаси бог поставить ему какой-нибудь синяк! Он только этого и ждет. Видишь, как на понт берет? Ждет, что торговаться начнем.

– Давай-давай, беги, звони, – подначивал Франь. – Там на тебя уже дело заведено. Приличная папочка. Даже я такой не заслужил.

– Зато теперь ты заслужил не только папочку.

Я вышел на улицу к телефонному автомату и набрал номер. Трубку снял Эдик, но, к моему удивлению, особенного восторга в его голосе я не заметил. Однако приехали они через полчаса. И было их только двое – лейтенант и мой дорогой Эдик. Это меня несколько сбило с толку – почему их всего двое? Но кто его знает, может, так и нужно?

Эдик скептически обвел глазом связанных грабителей, потом перевел взгляд на нас и покачал головой:

– Хе! Во дают!

– Так, – сказал лейтенант. – Кто объяснит мне весь этот цирк?

– Никакого цирка здесь нет, – вежливо объяснил я. – Мы нашли джинсы в подвале. Потом устроили засаду, и вот результат.

– Ага, – погладил подбородок лейтенант, – так вы еще и незаконно проникли на чужую жилплощадь?

– Они эти джинсы с собой привезли, – сказал Франь. – Дождались нас, а потом вам позвонили. Знали, что делают.

– Белый день на дворе, – кивнул я в сторону улицы. – Если бы мы разгружали триста пар джинсов, нас бы обязательно кто-нибудь из соседей увидел. Пойдите, опросите их и убедитесь, что к джинсам мы не имеем никакого отношения.

– Правда? – засмеялся Эдик.

– Я сразу поставил диагноз: хитрый жук! – усмехнулся и лейтенант.

– Надо ж придумать такое!.. – качал головой Эдик. – Только тут маленькая неувязочка вышла – на Мыколу напали цыгане.

– Они же были переодетые! – напомнил я.

– Я давно говорил, – вздохнул лейтенант, – что эти зарубежные детективные фильмы приносят нам одни лишь неприятности… А у нас тут еще и своя беда – польское телевидение. Насмотрится человек разных гангстеров, и тоже талант пробует. А таланта-то нет. Вот какая штука. Нет таланта.

– Так вы ради своего дружка даже джинсы решили вернуть? – спросил Эдик цыган и, не дожидаясь ответа, расхохотался.

– Слушай, лейтенант, – произнес твердо Ося. – Мне ваши расклады до заднего кармана. Я хочу одного – чтобы к этому делу не пришивали цыган. Ясно? Я этих джинсов в глаза не видел.

– Вешай, вешай лапшу на уши, – усмехнулся лейтенант. – Я вас как облупленных знаю… Эдик, развяжи пацанов.

Сержант быстро разрезал ножом путы. И только теперь до меня дошло, в какое болото я попал. Зачем я лез в эти жернова?

Цыгане, в отличие от меня, вели себя спокойно, а Муня безразлично изучал природные богатства своего замурзанного носа.

– Там наверху есть свидетель! – не унимался я.

– Какой еще свидетель? – удивился Эдик.

– Девушка, которую Франь выкрал со свадьбы.

– Ну и что она там свидетельствует?

– Что слышала, как позавчера джинсы привезли сюда.

– О-о! Это очень интересно! – потер руки сержант. – Ану, Франь, приведи сюда эту дамочку.

– Подождите! – перебил я его. – Пусть он даст ключ, а я приведу, а то он ей пригрозит, и она будет бояться…

– Ну, не говорю ли я – кино ноцне![67] – подмигнул лейтенант. – Давай, Франь, веди ее.

– Запросто! – обрадовался такому доверию курдупель и через минуту привел выкраденную проститутку.

Чего и стоило ожидать, даже эта моя последняя надежда успешно лопнула. Проститутка все отрицала. Она со мной и не разговаривала, ничего не слышала и ничего не видела. Франя здесь несколько дней не было, ее саму выкрали цыгане – те самые, что стоят здесь, – а Франь ее отбил. За это она его страстно любит. Ах, наконец-то милиция вмешалась и ей больше незачем прятаться. С этими словами она выплыла из дома в неизвестном направлении. Ну что же. За свободу она не слишком переплатила.