Милиция плачет - Александр Георгиевич Шишов

в портфель за бумагой.

Воистину благими намерениями вымощена дорога в ад. Только бес мог подтолкнуть меня под локоть и, вопреки назиданию Талейрана, призывающего никогда не поддаваться первому порыву души, как самому искреннему, я заявил:

— Руководитель практики должен лететь без жребия.

Мне никогда не забыть этот благодарный взгляд и то, как, по-детски восторженно радуясь, он схватил билет и замер в нерешительности, переступая с ноги на ногу.

— Идите на регистрацию, — с кривой улыбкой посоветовал я ему, кляня себя за свой неуместный гуманизм.

Второй раз напоминать не пришлось, доцент подхватил свой пухлый портфель и чуть не вприпрыжку побежал к стойке с номером рейса.

Мы обступили Профессора с заячьей шапкой в руке. Уменьшая благоприятную вероятность, он достал из неё ставший лишним листик с крестиком, обозначавший билет на воздушный автобус по имени Як-40, ещё раз тщательно перемешал содержимое, встряхнул и протянул шапку.

Пять рук одновременно скрылись в её недрах, стремительно вылавливая туго скрученные трубочки с заветными плюсами, шестая, Профессора, сиротливо осталась на поблескивающем потёртостями стёганом донышке.

Михе и мне достались чистые бумажки. Не выпуская из рук билеты, Манюня поспешил на регистрацию, а вслед за ним и все остальные, доставая паспорта и быстро, без церемоний, прощаясь с нами короткими рукопожатиями.

— Завтра в Одессе встретимся, — в спину им крикнул Миха, — и, повернувшись ко мне, по-деловому произнес, — новосибирский ещё в пути, плюс двадцать минут стоянка. Поехали на вокзал, успеем.

6.2. Авантюра, или Два великих специалиста

Когда тянули жребий, у меня промелькнула спасительная мысль: если останусь, то лучше всего с Михой. Более авантюрной натуры, не обременённой ложными стеснениями и культурно-бытовыми комплексами, в нашей харьковской компании не было. Вот кто-кто, а Миха без билета точно не останется, ну и я рядышком с ним, за компанию.

Миху я знаю давно, с первого курса. Всегда с хитрым прищуром, со свежим, почему-то несмешным анекдотом и необузданной фантазией, направленной на отлынивание и казёнку.

На третьем курсе началась у нас военка, и с первого же занятия поняли — зря тратим время. Тоска смертная — целый день записываешь лекции в секретную пронумерованную тетрадь, насквозь прошитую суровой ниткой. Это чтобы листики с военными тайнами не вырвали и не передали классовому врагу, а также абсолютно устаревшую, ни одному шпиону-дилетанту не интересную, информацию, щедро иллюстрированную развешанными по классу плакатами с разрезами торпед и ракет. Но самое оскорбительное и обидное то, что заставляют стричься, безжалостно уничтожая плоды двухлетнего выращивания модной, длинной, до плеч растительности.

Второе по счету занятие началось, как обычно, с построения в коридоре военной кафедры. Дежурный офицер обходил строй за нашими спинами. Выявляя тех, кто не постригся, он упирал указательным пальцем в спину и громко командовал выйти из строя. Группу нарушителей Устава собирали под плакатом с заголовком «Образец прически военнослужащего», с которого тупым, бессмысленным взглядом, взирал лысый олигофрен в гимнастерке.

— Не захотели прийти на занятие с короткой аккуратной прической, — хорошо поставленным командным голосом, чётко, с нескрываемым злорадством, выговаривая каждую букву, громко произнёс дежурный офицер, продолжая обход за спинами, — марш в парикмахерскую. Одна нога здесь, вторая тоже здесь. К началу следующей пары, быть как на картинке, картинка прилагается, — и царственно указал перстом на плакатного цветного солдафона.

Офицер подошел к нашей группе, и я уже смирился с мыслью, что мой модный удлиненный до плеч полупробор, заправленный за ворот рубашки и тщательно зачесанный за уши, покинет в самой извращенной форме на два ближайших года свое излюбленное место на моей голове, когда появился незнакомый высокий капитан второго ранга.

— Нужны два специалиста по электронике и автоматике, — объявил он. — Есть такие?

— Есть, — раздался голос Михи, — я и вот он. — И указал на меня пальцем.

— Следуйте за мной, — распорядился офицер и быстрым шагом, заставляя вприпрыжку его догонять, повёл нас в отдельно стоящее за институтом здание.

Семеня за ним и стараясь разговаривать тихо, я спросил Миху:

— Ты в этой электронике что-то понимаешь?

— Ничего, а ты?

— Я полный ноль. А чего ты меня потащил?

— Решил, что ты в этом рубишь.

— Что делать?

— Спокойно, есть план, — многообещающе подмигнул Миха.

Вслед за офицером мы вошли в маленькую, выходящую окнами на заднюю стену учебного корпуса, комнатку.

Убранство её состояло из двух канцелярскими столов, на одном из которых был установлен приставленный к стенке стенд, метра два на полтора, со множеством разноцветных лампочек, разбросанных по всей его поверхности и соединенных между собой ровными красивыми белыми линиями борозд, вырезанными в чёрном пластике.

Стенд был озаглавлен, но оставшиеся в наличии большие белые пенопластовые буквы ничего не говорили о скрытом смысле, зашифрованном в этом военно-морском кроссворде.

— Это релейная схема, наглядно демонстрирующая принцип действия систем подводной лодки при торпедной атаке. Понятно?

— Конечно, — не моргнув глазом, ответил Миха.

— Отставить. Никаких конечно. Вам понятно?

— Так точно, товарищ капитан второго ранга, — подхватывая друг друга, хором ответили мы.

— Хорошо. Ваша задача проверить работоспособность стенда, если есть неисправности, устранить. Понятно?

— Так точно, — ответил Миха, — а как мы узнаем, что он работает так, как вам это надо?

— Внимание на стенд, — сказал капдва, указывая откуда-то появившейся в руке указкой, — стенд разделен на зоны, обозначенные римскими цифрами. Каждая зона — это отсек лодки. По команде «Товсь!», после нажатия на эту красную кнопку должен раздаться сигнал и последовательно отработать реле первой, второй и третьей зоны, о чем сигнализируют зажжённые лампочки. После того, как сигнал прекратится — срабатывают оставшиеся реле и загораются все остальные сигнальные компоненты, то есть остальные лампочки. Вам понятно?

— А команду «Товсь!» надо как-то говорить или она тоже в схеме заложена? — на полном серьезе спросил я.

Глядя на стенд с неподвластными пониманию реле и лампочками, я отдавал себе отчёт, что Михина афёра напрочь провальная: в конце дня мы с умными видом доложим, что нарушения в схеме стенда необратимы и ремонту не подлежат, после чего, недельку пощеголяв на прощанье с длинными волосами, придется идти в парикмахерскую.

— Команду «Товсь!», — так же серьезно, глядя на меня сверху вниз, пояснил офицер, — дает командир с мостика. Ваша задача — нажать на красную кнопку и обеспечить работоспособность всех систем. Все понятно?

— Еще один вопросик, — вкрадчиво спросил Миха, — а…

— Вы должны ответить на мой вопрос — «так точно» или «никак нет».

— Так точно, — подтвердил Миха, — но у меня вопросик. Как раз посередине между «так точно» и «никак нет». За недостающими запчастями, если понадобится, мы сможем съездить в город часика на два?

— Пока