Сводные - Матильда Старр

и я знал, что больше это продолжаться не может! И надо бы остановиться, пока не…

Остановилась она. Ударила по выключателю, выкрутилась из рук и умчалась наверх. А я еще долго приходил в себя. Она не ответила, когда я позвал ее. Хотя я точно слышал ее дыхание за дверью. Войти внутрь, сгрести в охапку и продолжить начатое тянуло так, что пришлось побыстрее убираться в свою комнату. И опять остывать под ледяным душем.

И вот сегодня я проснулся в пустом доме. Это было непривычно и странно, нарушало нормальный ход вещей. Как это Изабель тут нет? Какого чёрта её тут нет? Она нужна мне здесь, чтобы вяло переругиваться за завтраком, понимая, что это не всерьёз. Чтобы снова целовать её до одури, до томных стонов, до полной потери контроля, чтобы на этот раз не смогла меня остановить. О, чёрт, об этом лучше не думать… Вообще ни о чём лучше не думать. И уж точно не торчать в пустом доме.

Я выехал в город, и только тогда обнаружил, что мне толком некуда пойти. Идея была неожиданной и дурацкой: отправиться в парк на «русские горки». Вообще я с детства не любил парки и аттракционы. Меня на них таскали каждые выходные, а я до ужаса боялся скорости, поворотов. От мысли о комнате страха у меня волосы на затылке дыбом вставали. Но ещё больше я боялся, что кто-то заметит, что я боюсь. А тем более в этом дурацком парке, под завязку набитом девчонками с яркими бантами и пацанами, которые или были, или хотели казаться старше, чем я.

И я сжимал зубы, намертво вцеплялся в перекладину руками, зажмуривался и летел, надеясь, что никто не увидит слёзы, которые всё-таки просачивались из-под плотно сжатых век. Я так и не признался родителям, что терпеть не могу аттракционы. Продолжал выполнять эту тяжкую повинность с одной лишь мыслью, что скоро выходной закончится и можно будет пойти в школу, где никому не придёт в голову швырять тебя вниз с огромной высоты.

А потом умерла мама. И больше мы с отцом не ходили в парк аттракционов. Только порадоваться этому я, разумеется, не мог.

Тем более странно, что сейчас ноги сами принесли меня сюда. Русские горки… Вот так у нас с Изабель всё и происходит: вверх-вниз без всякого предупреждения.

Я шёл к аттракциону и остановился как вкопанный. Изабель?! Чёрт возьми, она тоже была в этом грёбаном парке! И не одна. С Крисом. С нашим садовником!

Я застыл, как идиот, не в силах поверить в то, что вижу это своими глазами. Они сидели за столиком кафе, улыбались, мило беседовали. Было видно, что им хорошо вдвоём. Не помню, чтобы рядом со мной Изабель выглядела такой счастливой и беззаботной. Нет, в моём присутствии в её взгляде всегда оставалось что-то насторожённое. А тут… Парочка выглядела вполне счастливой. Хотелось влететь в кафе, пару раз врезать долбаному садовнику, высказать этой стерве всё, что я о ней думаю.

Ага, конечно. И выставить себя ещё большим идиотом.

Я развернулся и зашагал прочь. Не слишком разбирая куда. Уж не знаю, может, дошёл бы до Канады. Но зазвонил телефон. Я ответил прежде, чем успел сообразить, что делаю и кто звонит. В трубке звучал весёлый голос Эрика Моргана.

– Слушай, Эл! Предки вернулись с островов, так что вечеринки дома отменяются. Мы с парнями идём в бар. Ты как?

– Я? Да я отлично!

Пойти в бар и надраться так, чтобы голоса в голове заткнулись, чтобы стереть из памяти эту чёртову картину: Изабель и садовник. Счастливая Изабель и грёбаный садовник.

До бара я добрался быстро. Оказывается, я не слишком далеко ушёл от парка, где, кстати, бросил машину. Когда я приехал, все были уже в сборе. Шутили, хвастались победами на эротическом поприще, пытались зацепить симпатичных девчонок, которые с независимым видом дефилировали мимо. Как будто бы они пришли сюда не для того, чтобы их зацепили. Всё происходило как в тумане, словно я смотрел фильм: и про этот бар, и про своих приятелей и про девиц. И про моментально исчезающую янтарную жидкость в моём бокале, и про бармена, который тут же наполнял его.

Я прикрыл глаза, как мне казалось, ненадолго. А когда открыл, было темно. Эта темнота прорезалась лишь разноцветными лучами. Громкая музыка била по ушам. Изабель, обнажённая, в одних только трусиках, почему-то блестящих, сидела у меня на коленях, тёрлась и извивалась.

– Изи, – прошептал я и огладил гибкую спину.

– Руки убери! – раздался резкий голос. – Или охрану позову.

Этот голос точно не принадлежал Изабель. Я встряхнул головой. Ну разумеется, не Изи танцевала и извивалась. Стриптизёрша. Вид у неё был довольно потасканный. Но откуда стриптизёрши в баре?

Я огляделся по сторонам: это точно был не бар. Значит, я каким-то образом перебрался в стрип-клуб. Приятелей, с которыми мы выпивали, рядом не было. Получается, я притащился сюда один? Я напряг память, но она отказывалась сотрудничать.

Потное тело стриптизёрши перед самым моим носом изрядно напрягало. Я достал из портмоне пару купюр, сунул в пайеточные трусики, и она отлипла. Надо выдвигаться домой…

Вообще не понимаю, в каком алкогольном бреду мне могло захотеться прийти в такое место. Я рассчитался, хотя и удивился, обнаружив, какой огромный мне выставили счёт. Впрочем, чему удивляться – я был в таком состоянии, что в счёт смело можно было вписывать Боинг. Я бы и не вспомнил, решил бы, что где-то потерял.

Вышел из душного прокуренного помещения на воздух и пошатнулся. Опьянение накатило новой волной. Где я, чёрт побери? Какой-то грёбаный тёмный закоулок, тусклая вывеска. Я что, сказал таксисту: «Отвези меня в самое отстойное место в этом городе»? Ладно, нужно было выбираться. Я сделал несколько нетвёрдых шагов, и тут меня окликнули:

– Эй, пацан, монет не найдётся?

Ко мне приближались трое. Здоровые бугаи с широченными плечами. Окажись я один на один с кем-то из них – ушатал бы. Если бы, конечно, не был так позорно пьян. Против троих у меня даже у трезвого шансы были бы минимальными. А сейчас и говорить не о чем. Я вжал голову в плечи и ускорил шаг.