Властелин колец - Джон Толкин

– Что тут говорить – люблю я его, и все. Он такой вот как раз и есть. Вот–вот, точно… Даже как–то светится изнутри. Я его люблю, вот и весь сказ.

Незаметно подкравшийся Голлум заглянул Сэму через плечо, но, увидев лицо Фродо, зажмурился и молча отполз в сторону. Сэм повернулся к нему. Голлум что–то жевал и невнятно приговаривал себе под нос. Перед ним лежали два крольчонка, и он поглядывал на них не без жадности.

– Смеагол всегда выручает, – сказал он. – Смеагол принес кроликов, хороших, славных кроликов. Но хозяин пошел спать. Сэм, наверное, тоже хочет спать. Может, он уже не хочет кроликов? Смеагол очень старается помочь, но за одну минуту ему трудно было управиться!

Сэм, однако, против кроликов не возражал, по крайней мере против кроликов тушеных, и доходчиво объяснил это Голлуму. Разумеется, все хоббиты умеют стряпать – родители учат их этому гораздо раньше, чем чтению (до чтения, кстати, дело доходит не всегда). Но Сэм даже среди хоббитов слыл по этой части мастером. Когда выдавался случай, он неизменно хлопотал у костра с котелками и кормил Отряд. Теперь Отряд распался, но, надеясь на лучшее, Сэм не расставался с главным своим достоянием: кремнем, огнивом и двумя мелкими котелочками, один из которых помещался в другом, причем в меньшем котелке хранились деревянная ложка, короткая двузубая вилка и несколько вертелов. Главным своим сокровищем – увы, грозящим вскоре иссякнуть – Сэм считал соль в деревянной коробочке, спрятанной на самом дне котомки. Оставалось только развести огонь и кое–что раздобыть. Сэм помозговал над этим, пока доставал нож, чистил его, вытирал и затачивал, собираясь свежевать кроликов. Оставлять спящего Фродо одного он не хотел.

– Эй, Голлум, – окликнул он наконец. – У меня есть для тебя работенка. Сходи–ка набери в эти котелки воды и принеси сюда.

– Хорошо, Смеагол принесет воды, ладно, – согласился Голлум. – Но зачем хоббиту столько воды? Он уже напился, он уже помылся.

– Не беспокойся, – сказал Сэм. – Не можешь догадаться, так увидишь. И чем скорее принесешь воды, тем скорее увидишь. Только не повреди котелков, а то я из тебя сделаю отбивную!

Голлум повиновался. Пока он ходил, Сэм снова подошел к Фродо и посмотрел на него. Тот спал все так же мирно, но теперь Сэму бросилось в глаза, как исхудали руки и лицо хозяина. «Какой он тонкий стал! Одни кости, – подумал Сэм. – Не дело для хоббита! Если удастся как следует приготовить этих кроликов, сразу разбужу его!»

Сэм набрал папоротника посуше и полез на склон за сучьями и хворостом. Наверху ему повезло – он отыскал на земле сломанную кедровую ветку. Запасшись дровами, он вырыл в склоне, сразу над папоротниками, ямку, сложил туда хворост и с привычной ловкостью развел огонь. Дыма костерок почти не давал, зато распространял сладкий кедровый аромат. Когда вернулся Голлум, балансируя котелками и что–то ворча себе под нос, Сэм уже вовсю хлопотал над огнем, укрывая его от ветра и подкладывая палочки потолще.

Поставив котелки на землю, Голлум внезапно увидел, чем занят хоббит. Раздался тонкий свистящий вскрик. Голлум, похоже, рассердился и в то же время перепугался насмерть.

– Ах, ах! Ш–ш–ш! Нет! Нет! Глупые хоббиты, безмозглые, да, безмозглые! Они не должны этого делать!

– Чего делать? – поднял голову удивленный Сэм.

– Нельзя кормить эти гадкие крас–сные язычки! – зашипел Голлум. – Огонь! Огонь! Это опас–с–сно, да, да! Он жжет, он убивает! Он привлечет врагов, да–да, врагов!

– Ну, это навряд ли, – отмахнулся Сэм. – Если костер не задымит, ничего не случится, а если не класть в него сырых дров, он и не задымит. Но если дым все–таки пойдет, тоже ничего страшного. Авось обойдется. Надо сварить этих кроликов, понимаешь?

– Сварить?! – взвизгнул Голлум в отчаянии. – Испортить мясо, прекрасное мясо, которое Смеагол принес глупому хоббиту, бедный, голодный Смеагол?! Зачем? Зачем, глупый, безмозглый хоббит?! Кролики молоденькие, кролики мягкие, кролики вкусные. Съешь их, съешь прямо так!

И Голлум вцепился в одного из кроликов, уже освежеванных и лежащих возле огня.

– Ну, ну, тише, – остановил его Сэм. – Каждому свое. Ты давишься нашим хлебом, а меня тошнит от сырой крольчатины. Ты принес мне кроликов, значит, они мои, ясно? А если они мои, то я сделаю с ними, что захочу: захочу – приготовлю, захочу – оставлю так. Но я хочу их именно приготовить. Не желаешь – не смотри. Поймай себе еще и поступай, как тебе нравится, только чтоб я тебя не видел. Тебе не будет видно костра, а мне не будет видно тебя, и обоим будет хорошо. А за дымом я пригляжу, не беспокойся. Устраивает?

Голлум, ворча, отступил и заполз в папоротники, а Сэм занялся котелками.

«Чтобы приготовить кролика, – сказал он себе, – хоббиту нужна пряная травка и какие–нибудь корешки да овощи, но лучше всего картошка! А о хлебе лучше и не вспоминать. Зелень, кажется, раздобыть нетрудно…»

– Голлум! – тихонько позвал он. Тот высунулся из папоротников. Вид у него был далеко не дружелюбный и отнюдь не услужливый. – Потрудился бы ты еще разок для ровного счета! Притащи парочку лавровых листочков, щепотку чабреца и пучок шалфея! Только шевелись, а то скоро закипит! Давай, действуй!

– Нет, – отрезал Голлум. – Смеагол не рад. Смеагол не любит пахучей травы. Смеагол не ест корни и траву, нет, Сокровище мое, он их ест, только если совсем изголодается или если очень заболеет, бедный, бедный Смеагол!

– Вот я его самого брошу в котелок, если он не будет делать, что просят, – рассердился Сэм. – Сэм устроит Смеаголу такую головомойку, что Смеагол станет как шелковый, да, да, Сокровище мое! Будь сейчас другое время года, я послал бы Смеагола за брюквой и морковкой, и за картошкой, да! Спорю, здесь навалом разных диких корнеплодов. Эх, дорого бы я сейчас заплатил за полдюжины клубеньков!

– Смеагол не пойдет, нет, не пойдет, Сокровище мое! Смеагол больше никуда не пойдет, – просвистел Голлум. – Смеаголу страшно, он очень устал, да, а хоббит плохой, хоббит совсем, совсем нехороший. Смеагол не будет копать брюксу и морковсу, нет. И картошту – нет, и картошту не будет. Что такое «картошта»? Что это такое, а, Сокровище мое?

– Кар–то–шка, – поправил Сэм. – Картошка – это главная отрада моего Старикана и отличное лекарство от пустого желудка. Но сейчас ее все равно днем с огнем не сыщешь, так что не беспокойся. Будь добрым, хорошим Смеагольчиком и принеси мне травки, чтобы я лучше о тебе думал. А если ты меня послушаешь и начнешь новую жизнь, я когда–нибудь приготовлю тебе настоящую картошку. За мной не заржавеет. Жареная картошка с рыбой[435], приготовленная самим С.Гэмги! Небось от такого даже ты не отказался бы!

– Конечно, отказался бы. Вот еще! Зачем портить вкусную, хорошую рыбку, зачем ее жечь? Дай мне лучше сырой рыбки, дай сейчас, а противную жареную картошку оставь себе!