Две жизни Пинхаса Рутенберга - Пётр Азарэль

осуществление плана общественным согласием и разрешением правительства. «Восток никуда не торопится, — подумал Рутенберг. — Кажется, эмир созрел для соглашения. При этом он ещё рассчитывает получить от нас какие-то деньги. Его финансовое положение всегда было тяжёлым».

Через несколько дней премьер-министр и сопровождающие его люди уже выходили из вагона. Рутенберг и английский комендант ждали его на платформе возле вокзала. После приветствий и рукопожатий делегация эмира поднялась на автомобиль электрической компании.

— Ваша электростанция — грандиозное сооружение, — сказал Хасан Халед Паша. — Я под большим впечатлением.

— Мы готовы построить что-нибудь подобное и в Трансиордании, — улыбнулся Рутенберг.

— Поэтому мы сюда и прибыли. Эмир заинтересован в соглашении.

— Несколько лет назад я предложил эмиру создать компанию с основным капиталом в два миллиона лир стерлинг, — произнёс Пинхас. — Её цель способствовать экономическому развитию и еврейскому поселению в эмирате.

— Абдалла согласился с этим, господин Рутенберг. Он хочет, чтобы его правительство получило половину этой суммы. Мы направим её на развитие сельского хозяйства и на поселение наших безземельных жителей.

— Я просил у эмира территорию в миллион дунамов, — заметил Пинхас.

— При получении нами миллиона лир стерлинг мы выделим вам эту землю.

— А где она находится? — спросил Рутенберг.

— В районе города Джераш. На северном берегу реки Зарка.

Хасан Халед Паша вынул из сумки карту, развернул её на столе и показал карандашом закрашенную голубым цветом территорию.

— Неплохое место, — одобрительно кивнул Пинхас. — Недалеко Амман и Иерусалим. Полноводная река. Компания финансирует сюда свои деньги в развитие предприятий инфраструктуры, дорог, железных дорог и оросительных и других предприятий.

— Именно этого мы от вас и ждём, господин Рутенберг.

— А какой режим эмират учредит для еврейских поселенцев?

— Евреи будут обладать правами граждан Трансиордании, они получат свободу и независимостью в области религии и культуры. Но будут считаться подданными эмира.

— Необходимо создать на территории еврейского ишува независимые суды, — сказал Рутенберг. — Наше судопроизводство существенно отличается от вашего. Кроме того, я бы внёс в наше соглашение пункт о запрете миграции арабов из арабских стран в границы Эрец-Исраэль. Ведь, когда мы вложим такие большие деньги в развитие эмирата, все они получат землю и работу.

— Я доложу об этом эмиру, — произнёс Хасан Халед Паша.

— Мы передадим ему на рассмотрение наш совместный документ, господин Паша. Кроме того, я хотел бы, чтобы Вы встретились с представителем Сохнута Моше Чертоком.

Рутенберг посмотрел на собеседника и его людей, сидевших молча рядом с ним, и улыбнулся.

— Мы заказали Вам прекрасную гостиницу в арабском квартале города. Нам нужно обсудить и сформулировать все пункты соглашения. Думаю, завтра мы всё успеем.

— Благодарю Вас, господин Рутенберг.

Хасан Халед Паша поднялся, и вместе с ним вышли двое сопровождавших его людей.

Рутенберг поручил своему водителю отвезти делегацию в находящуюся в районе Адар гостиницу.

На следующее утро они снова собрались в кабинете Рутенберга. До конца дня разработали документ, состоящий из шестнадцати пунктов. Хасан Паша был доволен. Ещё вчера он позвонил в Амман и обсудил с Абдаллой все вопросы. Утром он поднялся в вагон поезда хиджазской дороги, а вечером передал эмиру детальный документ соглашения. А Рутенберг поспешил сообщить об этом председателю совета директоров Герберту Сэмюэлу. Он предвидел вопрос лорда об уставном капитале экономической компании. И назвал в письме источники финансирования. Электрическая компания внесёт 100 000 лир стерлинг, Палестинское еврейское колонизационное общество и Palestine Economic Corporation, денежное плечо фракции Брандайза, — примерно эту же сумму. Лорду Херсту, лорду Мельчету, барону Эдварду де Ротшильду и другим будет также предложено вложить свои капиталы.

Прошло несколько дней. В кабинете снова раздался звонок телефона.

— Говорит Хасан Халед Паша.

— Слушаю Вас, господин премьер-министр.

— Эмир рассмотрел наше предложение. Он сделал небольшие замечания, не меняющие его смысла.

— Мы хорошо поработали, Ваше благородие.

— Несомненно, господин Рутенберг. Но у эмира к Вам одна просьба. Он нуждается в Вашей денежной помощи.

— Вы же знаете, я его друг, и всегда стараюсь помочь, — произнёс Пинхас.

— Он будет Вам очень признателен, господин Рутенберг.

В телефонной трубке раздались гудки. Он положил её на аппарат. «Это следовало ожидать, — подумал он. — Ничего не поделаешь. Для такого важного соглашения сумма, которую вымогает Абдалла, незначительна. Я получу её от моей компании».

В совет директоров ему обращаться не пришлось. Он знал, что в Эрец-Исраэль приехал

Джеймс де Ротшильд. В эти дни он находился в Иерусалиме, и появится в Хайфе, чтобы подняться на борт корабля, идущего в Лондон, только через недели три. Рутенберг не мог позволить себе ждать столько времени. Он понимал, что эмир воспримет долгое ожидание, как отказ. Он сказал своему водителю, чтобы готовил машину к поездке в Иерусалим.

Джеймс де Ротшильд был сыном Эдмона и Адели де Ротшильд. Эдмон умер два года назад. Рутенберг, не успевавший тогда на его похороны, направил Джеймсу телеграмму соболезнования. Он знал и уважал его. Джеймс разделял взгляды отца. Во время Мировой войны служил в Палестине майором Еврейского легиона Британской армии, а потом стал членом Британского парламента. Уже несколько лет Джеймс входил в совет директоров электрической компании.

Рутенберг нашёл его в особняке, который де Ротшильд снимал всякий раз, как приезжал в Иерусалим. Рутенберг потянул за шнур звонка входной двери. За дверью послышались шаги. Заскрежетала щеколда, и в проёме открывшейся двери появился высокий худощавый мужчина. Ему было далеко за шестьдесят, но он ещё сохранял свою