Публичное одиночество - Никита Михалков

РУСАЛКА

(2011)

Вопрос: Если сварить суп из русалки, то каким он будет, мясным или рыбным?

Судя по всему, этот вопрос задала женщина.

Поэтому она сама должна решить, кто она: рыба или мясо. (XV, 49)

РУССКИЕ

(2005)

Интервьюер: Недавно был всплеск такой легкой дискуссии, которая, в общем, пока еще не совсем закончилась: Россия для русских либо для россиян? Как бы Вы ответили на этот вопрос?

Это демагогия – для русских, для россиян…

Это такое, так сказать, в мягкое место вилами подтыкивать и ждать, что из этого получится. Это такой совершенно пиаровский ход для тех, кому это интересно.

Мне это не интересно.

Я живу здесь, и я счастлив, что я здесь живу. Я очень хочу, чтобы то, что испытываю я, находясь здесь, испытывали и другие люди.

Да, я переживаю и страдаю, и у меня много проблем здесь. Но тем не менее сказать так, что моя родина – там, где меньше налоги, я не могу.(V, 20)

Новые русские

(1995)

Вот посмотрите, сейчас повсюду строят дома. Вы едете за город и видите эти ужасные, пошлые пятиэтажные особняки. Их сажают, как грибы, прямо в полях.

Можно к этому отнестись так: «Ты где взял деньги? Ах ты такой-сякой! Отобрать дом – пусть будет государственной собственностью, разделить между нуждающимися!» Это будет как бы справедливо…

Но когда в 1917 году вот так же отнимали дома – разве их от этого стало больше?

Мы снова живем в эпоху болезненных перемен. Но если человек построил свой дом и хочет здесь жить, он рано или поздно начнет думать об окружающих и поймет, что необходим закон. Если не он сам, то его сын – обязательно.

Потому что ни десятиметровый забор, ни пятьсот охранников не защитят его, когда он захочет выйти из дома, от пули снайпера и ненависти окружающих. Он будет существовать в вакууме, среди голодных людей.

Выход один – распространиться, стать необходимым хотя бы в радиусе десяти километров от своего дома. Проведи людям воду, дай им электричество, построй дорогу, раз ты имеешь больше средств, чем другие.

Ну, а отнять дом, и разгородить его на коммуналки, и подсыпать потом соседям в суп нафталин – это мы уже проходили. Жажда равенства во всем не имеет никакого отношения к подлинному равноправию. Лучше жить по-разному хорошо, чем всем одинаково плохо. (II, 29)

(1998)

В конце концов, «новым русским» тоже нужны и закон, и защита…

Хотите безопасности – давайте разговаривать. Какая вам разница, у вас пять миллиардов или один, все равно вы уже не считаете эти деньги. У вас уже самолет, вилла здесь, вилла там, но одновременно везде вы быть не можете, остается тешиться сознанием, что у вас это есть. А человеку нужно не так много, и все равно все кончится двумя метрами земли.

И приходит понимание: не в том дело, сколько ты заработал, а в том, как заработанное использовал… (I, 70)

РУССКИЙ

(2002)

Интервьюер: Русский – это какой?

Русский… это собирательное понятие. Это ощущение того, что ты принадлежишь огромному и единственному целому.

Вы видели мою картину «Анна: от 6 до 18»? Помните, я там мою дочь Аню спрашиваю: «Ты уедешь за границу?»… И она вдруг неизвестно почему начинает плакать. А потом говорит: «Тут лучше».

Почему? Я же ее не учил этому. Это вот то самое внутреннее ощущение.

Мы с Лешей Артемьевым, моим замечательным другом, однажды ехали на машине. Остановились в поле: солнце садится, река сияет, церковь на горе – и заплакали.

Почему заплакали? Трезвые…

Но если начать все это объяснять (как за границей: это понятно, то понятно), то ничего не получится.

Вот она – загадочная русская душа. И дальше не нужно копаться, чего там копаться, когда человек, с одной стороны, может с легкостью украсть, а с другой – рубашку последнюю отдаст.

Ну как можно все это объяснить?! (V, 11)

(2010)

Русский…

Это не национальность. Это состояние души. (XV, 46a)

Русский интеллигент

(1999)

Если бы мне предложили выступить с лекцией о жизни муравьев на Северном полюсе, то я все равно бы выступил, потому что у меня на этот счет есть свое мнение.

Это вообще определение русского интеллигента, которое я нашел в одном из словарей: «Русский интеллигент – это человек, по любому поводу имеющий свою точку зрения»… (I, 78)

Русский стандарт

(1999)

Под русский стандарт, как мне кажется, подходят самодостаточные люди, которые научились в наше трудное время достойно жить в России.

Побывал я недавно на Путиловском заводе в Петербурге, посмотрел на тамошнего директора Петра Семененко: Путилов, он и есть настоящий Путилов! Мощный, уверенный в себе хозяин. Я всегда стараюсь обращать внимание на мелочи, они бывают красноречивы: например, туалеты в цехах такие же, как и в директорском кабинете.

На мой взгляд, этот штрих говорит о многом… (III, 6)

Русский человек

(1990)

Кто еще живет хуже русского человека на своей земле? (I, 31)

(1991)

Интервьюер: Могли бы Вы очертить портрет русского человека в вашем понимании?

Как-то трудно это сделать сразу, но я считаю, что нигде нет столько созерцательности, как в русском характере. По-моему, Мережковский сказал, что герой – это поэт действия, а поэт – это герой созерцания.

Созерцательность – это реально существующее и неотъемлемое качество, я его ощущаю в себе, я им живу. Оно, как и все остальное, несет в себе как положительные, так и отрицательные стороны.

Это вечный спор Обломова со Штольцем. (I, 37)

(1994)

Для меня любой человек – русский, если он чувствует, ценит и по-настоящему искренне расположен к России.

Любой!

У меня нет такого разграничения: русский – нерусский. Да какая мне разница?!

Как у Тургенева: «Поскреби любого русского – найдешь татарина»… (XI, 1)

(1995)

Достоевский сказал: «Русский человек без веры – не человек». Он сказал это более жестко, он сказал – животное…

Скажем мягче – не человек.

Потому что можно жить во Франции без Бога, потому что во Франции богом всегда был Закон, а в России законом всегда был Бог. Русский человек не любит законов, написанных другим русским человеком, тем более – не русским.

Вот открывает русский человек газету, а там новый закон… Первая мысль – опять меня накалывают, ну не может же быть, чтобы этот закон на меня работал, чтобы он был хорошим.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});