Великий Гусляр - Кир Булычев

Проходя мимо дома, в котором живет писатель Петро Поганини, Удалов поглядел наверх. Оттуда доносился неровный, медленный стук пишущей машинки, словно писатель осваивал ее.

Неожиданно сквозь стену дома вышла на улицу женщина средних лет в амазонке. Она прижимала к глазам платок. За ней выскочил красивый мужчина в костюме для верховой езды. Мужчина прошел сквозь Удалова.

Что за новая напасть!

Еще одна молодая женщина выбросилась из квартиры Петра Поганини. На глазах у Удалова она выхватила из сумочки кинжал и вонзила себе в грудь...

– Эй, Петро! - крикнул Удалов. - Ты поосторожнее!

Петро выглянул в окно.

– Проходи, проходи, не мешай творить! - ответил он.

Удалов сразу направился к Минцу.

– Что творится, сосед? - спросил он строго.

– А то, что мы с тобой избавили город от страшилищ.

– Но к нам какие-то новые лезут!

– Страшные?

– Нет, не страшные, но очень печальные.

– К ним придется привыкать, - сказал Минц и добавил: - Если ты не можешь полностью избавиться от болезни, то постарайся вышибить клин клином!

– Так что за клин?

– Я сказал Петро, что куда выгоднее и быстрее писать женские любовные романы, подарил ему машинку и принес всех классиков жанра. Вот он и пишет...

– Но они кончают с собой...

– Они еще и целоваться будут, - сказал Минц. - Правда, романы эти пристойные. Дальше поцелуя герои не идут. Так что пускай ходят даже по детским садам.

Удалов вздохнул. Он не был до конца согласен с профессором, хотя понял, что метод «клин клином» облегчит жизнь.

Он поднялся к себе.

На кухне сидело молодое рыдающее привидение, а его жена Ксения стояла, скрестив руки и убийственно глядя на гостью. Удалов хотел прошмыгнуть к себе, но Ксения схватила его за рукав:

– Сознавайся, у тебя с ней роман?

– Я ее в первый раз вижу!

– А почему она к нам на кухню рыдать пришла?

– Она привидение, она из романа!

– Врешь ты все, - убежденно сказала Ксения. - Но мы проверим.

Она взяла пустую кастрюлю и метнула ее в плачущую девушку. Кастрюля пролетела сквозь нее и ударилась о стену.

– Все равно не верю! - сказала Ксения.

Две капли на стакан вина

Профессор Лев Христофорович Минц, который временно поселился в городе Великий Гусляр, не мог сосредоточиться. Еще утром он приблизился к созданию формулы передачи энергии без проводов, но ему мешали эту формулу завершить.

Мешал Коля Гаврилов, который крутил пластинку с вызывающей музыкой. Мешали маляры, которые ремонтировали у Ложкиных, но утомились и, выпив пива, пели песни под самым окном. Мешали соседи, которые сидели за столом под отцветшей сиренью, играли в домино и с размаху ударяли ладонями о шатучий стол.

– Я больше не могу! - воскликнул профессор, спрятав свою лысую гениальную голову между ладоней.

В дверь постучали, и вошла Гаврилова, соседка, мать Николая.

– И я больше не могу, Лев Христофорович! - воскликнула она, прикладывая ладонь ко лбу.

– Что случилось? - спросил профессор.

– Вместо сына у меня вырос бездельник! - сказала несчастная женщина. - Я в его годы минуту по дому впустую не сидела. Чуть мне кто из родителей подскажет какое дело, сразу бегу справить. Да что там, и просить не надо было: корову из стада привести, подоить, за свинками прибрать, во дворе подмести - все могла, все в охотку.

Гаврилова кривила душой - в деревне она бывала только на каникулах, и работой ее там не терзали. Но в беседах с сыном она настолько вжилась в роль трудолюбивого крестьянского подростка, что сама в это поверила.

– Меня в детстве тоже не баловали, - поддержал Гаврилову Минц. - Мой папа был настройщиком роялей, я носил за ним тяжелый чемодан с инструментами и часами на холоде ждал его у чужих подъездов. Приходя из школы, я садился за старый, полученный папой в подарок рояль и играл гаммы. Без всякого напоминания со стороны родителей.

Профессор также кривил душой, но так же невинно, ибо верил в свои слова. У настройщиков не бывает тяжелых чемоданов, и, если маленький Левушка увязывался с отцом, тот чемоданчика ему не доверял. Что касается занятий музыкой, Минц их ненавидел и часто подпиливал струны, потому что уже тогда был изобретателем.

– Помогли бы мне, - сказала Гаврилова. - Сил больше нету.

– Ну как я могу? - ответил Минц, не поднимая глаз. - Мои возможности ограничены.

– Не говорите, - возразила Гаврилова. - Народ вам верит, Лев Христофорыч.

– Спасибо, - ответил Минц и задумался. Столь глубоко, что когда Гаврилова покинула комнату, он этого не заметил.

Наступила ночь. Во всех окнах дома N 16 погасли огни. Утомились игроки и певцы. Лишь в окне профессора Минца горел свет. Иногда высокая, с выступающим животом тень профессора проплывала по освященному окну. Порой через форточку на двор вырывалось шуршание и треск разрезаемых страниц - профессор листал зарубежные журналы, заглядывая в достижения смежных наук.

От прочих ученых профессора Минца отличает не только феноменальный склад памяти, которая удерживает в себе все, что может пригодиться ученому, но также потрясающая скорость чтения, знакомство с двадцатью четырьмя языками и умение постичь специальные работы в любой области науки, от философии и ядерной физики до переплетного дела. И хоть формально профессор Минц - химик, работающий в области сельского хозяйства, и именно здесь он принес наибольшее количество пользы и вреда, в действительности он энциклопедист.

Утром профессор на двадцать минут сомкнул глаза. Когда он чувствовал, что близок к решению задачи, то закрывал глаза, засыпал быстро и безмятежно, как ребенок, и бодрствующая часть его мозга находила решение.

В 8 часов 40 минут утра профессор Минц проснулся и пошел чистить зубы. Решение было готово. Оставалось занести его на бумагу, воплотить в химическое соединение и подготовить краткое сообщение для коллег.

В 10 часов 30 минут заглянула Гаврилова, и Минц встретил несчастную женщину доброй улыбкой победителя.

– Садитесь, - сказал он. - Мне кажется, что мы с вами у цели.

– Спасибо, - растроганно сказала Гаврилова. - А то я его сегодня еле разбудила. В техникум на занятия идти не желает. А у них сейчас практика, мастер жутко требовательный. Чуть что - останешься без специальности.

Минц включил маленькую центрифугу, наполнившую комнату приятным деловитым гудением.

– Действовать наш с вами препарат будет по принципу противодействия, - сказал Минц.

– Значит, капли? - спросила с недоверием Гаврилова.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});