Великий Гусляр - Кир Булычев

– ЦРУ, - возразил Минц, - обязательно воздвигло бы американский флаг над нашим сельсоветом. Не могут они без флага.

Тут через стену в комнату вошел мускулистый дикарь в трусах и с пулеметом в руке. Он направил оружие на Минца и выпустил беззвучную очередь. Друзья кинулись под стол. Оттуда были видны лишь босые ноги дикаря.

– Знаешь, как я их отличаю? - спросил Удалов.

– Знаю, - ответил Минц. - Их не слышно. Но лучше сначала спрятаться, а уж потом прислушиваться.

Дикарь пропал в противоположной стене. Друзья поднялись. Было унизительно прятаться в собственном доме.

– Что же ты, профессор, локатора не изобретешь? - спросил Удалов. - Если это не ЦРУ, то источник - в нашем городе!

Минц только махнул рукой...

Сквозь дверь прошла совершенно обнаженная женщина сказочной красоты, облаченная лишь в корону.

– Где-то я читал о подобном феномене... - размышлял Минц. - Там литературный персонаж путешествует по истории литературы и из окошка машины времени наблюдает образы литературных героев...

– Может, братья Стругацкие надумали? - предположил Удалов.

– Почему ты так решил?

– Они все уже придумали, - сказал Удалов. Потом помолчал и добавил: - Им хорошо, у них сказки, а у нас реальная жизнь районного центра!

– Но если мы имеем дело с плодами воображения писателя, - произнес профессор, - то шерше ле экривен, то есть писателя!

– Нет у нас писателей, - вздохнул Удалов. - Не сподобились. Краеведы водятся, литсотрудники в газете, а писателя нет...

– Газета! - подхватил слово Минц. - Звони Мише. Нет ли у нас приезжего писателя?

Миша Стендаль тут же ответил, что в «Гуслярском знамени» готовится интервью с писателем-фантастом Петро Поганини, работающим сейчас над тремя романами в жанре крутой фантастики. Ведущие герои его романов - боевые роботы, телохранители, наемные убийцы драконов и драконы наемных убийц. Опус Поганини «Последняя пуля в дракона» заинтересовала издательство в Сызрани... А настоящее имя автора Петр Поганкин. Адрес его Стендаль предоставил по первому требованию.

Друзья отправились к Поганини сразу. Вокруг дома реяли фантомы. Открыла им Дашенька, которую Удалов знал еще малюткой. Теперь она стала женщиной с пышным бюстом и низким голосом.

– Ой, как я вам рада, дядя Корнелий! - заголосила Дашенька. - Пошли на кухню, я там ленч разогреваю. Мой-то творит, творит, а потом себе ленч требует.

На кухне было тесно, фырчал кофейник, под потолком покачивались полупрозрачные вампиры.

– Над чем работаем? - поинтересовался Минц.

– Вы не поверите, он ей голову отрезал, сделал чашу и пьет пиво любимой женщины.

– Кто же это такой?

– Ах, да это же Корнюшин, понимаете?

– А привидения вам не досаждают? - спросил профессор.

Дашенька побледнела, но ответить не успела.

– Это кто же к нам пожаловал? - звонким дискантом запел от дверей короткий массивный мужчина в черном парике и с нафабренными тараканьими усами. Одет этот мужчина был по-писательски - в бархатную домашнюю куртку и джинсы. - Вижу, представители общественности пришли пригласить меня на встречу с читателями?

Петро протянул руку. Они познакомились. От писателя пахло одеколоном.

– Мы к вам, - сказал Минц, - по поводу материализации духов.

– Не понял! - Петро отступил в комнату.

Комната была невелика. В ней стояла двуспальная кровать под атласным стеганым одеялом, видно из приданого, а также письменный стол со стоящим перед ним креслом. Разглядеть все это было нелегко, потому что комнату заполняли привидения. Но привидения эти еще не сформировались. Они были почти прозрачны, меняли позы и формы, они только готовились стать фантомами, а пока представляли собой лишь туман...

– Вот, - сказал Петро. - Пишу гусиным пером, как мой учитель Лев Толстой.

Атмосфера в комнате была неприятная. Хоть образы писательского творчества не вошли еще в более плотное состояние, Удалову показалось, что он ступил в воду, полную лягушачьей икры.

– Ну вот, - сказал Минц. - Это мы и имели в виду. Здесь они и зарождаются.

– Не понял, - ответил писатель, приподнимая сбоку парик, чтобы почесать висок. - Что за претензии?

– Вы заполонили весь город своими драконами и роботами! - не выдержал Удалов. - Детей на улицу люди пускать боятся! И мы просим, чтобы вы держали их при себе.

– Это что же такое? - удивился писатель. - Получается, что вы надеваете оковы на мое вдохновение? Ну, это так не пойдет! Я в Пен-клуб буду жаловаться!

На этих словах писатель открыл форточку, и привидения потянулись наружу.

– Ну, так получше, - сказал Минц.

Петро окинул взглядом комнату и произнес:

– Да, курить мне надо меньше, туманно как-то становится.

– Или дурак, или притворяется, - прошептал себе под нос Минц, и все сделали вид, что этого отчетливого шепота не слышали.

– Я же честный, но бедный писатель, даже на пишущую машинку денег не хватает. - Усы писателя дрогнули, и по щеке скатилась слеза.

– Они же безвредные! - пискнула из коридора Дашенька.

Петро обернулся, увидел жену, прищурился и гаркнул:

– Мечи ленч на стол! - И обратившись к Минцу с Удаловым, он спросил: - Еще вопросы есть? А то я пойду. Надо силы поддерживать. А вы заходите, не стесняйтесь.

По улице друзья брели удрученные, прошли сквозь полосатого дракона, миновали разбитую летающую тарелочку. Шли и молчали, потому что и в самом деле ничего не могли бы доказать. Сила воображения? Ну и что...

На следующее утро Минц, не говоря ничего Удалову, куда-то побежал, пиджак нараспашку, рубашка не застегнута. Он тащил стопку книг и собственную пишущую машинку.

Удалов открыл окно, высунулся наружу, но Минц отмахнулся и сказал:

– Завтра поговорим. Некогда!

К ночи густота чудовищ и героев стала поменьше. Уже можно было протолкаться. За ночь они и вовсе исчезли с улиц.

Люди выходили из домов, вдыхали свежий воздух, щурились от радости, понимая, что дождик идет для них, солнце светит для них и ветер дует для них, а не для привидений.

Удалов еле дождался, когда Минц встанет.

– Ну что? - спросил он с порога. - Как тебе удалось? Какое средство ты придумал?

– Завтра, - таинственно ответил Минц. - Завтра сам догадаешься.

Удалов обиделся на друга, плюнул и пошел в контору.

Домой он возвращался в пять.

Город был тих, благостен, дети резвились в песочницах и скверах. Незнакомая Удалову красивая бледная молодая женщина в длинном платье бежала навстречу. Удалов посторонился.

Проходя мимо дома, в котором живет писатель Петро Поганини, Удалов поглядел наверх. Оттуда доносился неровный, медленный стук пишущей машинки, словно писатель осваивал ее.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});