Пепел богов. Трилогия - Сергей Вацлавович Малицкий

это тайно.

— Ты думаешь пробраться во дворец? — сдвинула брови девчонка.

— Нет, — задумался Кай. — Ни в коем случае. Я вызову его на рыночную площадь. Там есть харчевня, в паре сотен шагов от старого маяка. Столы и лавки под навесами. Думаю, что их еще не убрали. Конечно, это не место для вельможи, но Ашу никогда не чурался бродить по городу в простой одежде.

— А что буду делать я? — поинтересовалась Каттими. — Ты возьмешь меня с собой?

— Возьму, — кивнул Кай и посмотрел на сундук с одеждой. — Правда, тебе придется переодеться, и идти ты будешь позади меня в полусотне шагов.

— Ты меня стыдишься? — сузила взгляд девчонка.

— Надеюсь на тебя, — ответил Кай. — Ты должна будешь видеть то, что не увижу я. Может быть, охранять меня. Но оружие тебе придется оставить здесь.

— И ножи? — вытаращила глаза Каттими.

— Ножи можешь оставить, — разрешил Кай. — А теперь спать. Спать! — повторил он уже сам себе, заметив заинтересованный взгляд Каттими.

Уснуть сразу конечно же не удалось. Уже за полночь, когда Каттими утихла, засопела на плече Кая, он попытался уложить в голове все, о чем пытался думать последние дни. Попытался рассортировать так опрометчиво и скоро накопленных врагов. Имена путались в голове, в конце концов Кай решил поделить их так, как делил всех, кого нужно было делить, его приемный отец. Потом, говорил слепой Курант, всякий может удивить тебя, но на первый раз всякого отличай по роже. Вряд ли ошибешься. Тати — они и есть тати. Что рукастые кусатара, что тонкие лами, что коротышки-древолазы малла, что людоеды-палхи, что даже великаны мейкки — одна нечисть. Между собой они могут быть и друзьями, и недругами, а против тебя всегда встанут кучей. Так и люди, так и прочая тварь. Дели по кланам, по деревням, по одежде, по оружию, по тому, с кем дружбу водят. Это не значит, что, кого ни увидишь, сквозь сито пропускать следует, но прицел такой держать надо.

Что же выходит? В лесу, на холме на полпути к Кете было много тати. Но не только тати. С ордой был странный колдун-шаман Аиш, что унес рог. Получается, что с нею же был и Такшан? Туда же кладем и стражников приделанных, и тех, кому, скорее всего, вез одурманенных девок торговец-полукровка. Тогда уж тати не сами по себе, а под рукой приделанных. Приделанные под кем? Если та крылатая колдовская мерзость на крыше действительно ловчий Пустоты Пангариджа, тогда выходит, что и все прочие служат ему — и Такшан со своими стражниками, и адресат девок — Анниджази с подручным Харшем, и Аиш с рогом, и тати, которых он вел. И тот, кто ходит по деревням и приделывает. И убитый в Туварсе Шехур. И второй адресат Истарка, с дома которого, скорее всего, навалилась на Ак лихорадка. И сам Истарк. Ездит из города в город, нанимает охрану из головорезов, не боится их, стреляет из плохого ружья так, как Каю и не снилось. Не старший ли он над всей этой сворой. Значит, он тоже ловчий Пустоты? Чего они все хотят от Кая? Там, под Кетой, они скорее прощупывали его, чем пытались убить. Захотели бы убить, убили бы. Вряд ли и Васа выручила бы, и Каттими, и торговцы. Но потом они нацелились на Каттими. Почему? В чем секрет?

Кай осторожно повернул голову, разглядел в подрагивающем свете лампы профиль и плечо утомленной, посеченной шрамами, оскорбленной тем же Такшаном девчонки. Значит, и в тебе есть какой-то секрет? Или твои насторожи, что ты сплетаешь ежедневно, и здесь раскинула их от воды до скалы, мешают служителям Пустоты? Тогда чего они хотят от него самого, если так старательно избавляются от его спутницы? Уж не перетащить ли, в самом деле, на свою сторону? И отчего целую неделю смотрит мрачнее мрачного, хлопает глазами, сдерживает слезы Каттими? Или у них и правда что-то начало получаться?

Кай раздраженно вздохнул. Странно, но, после того как девчонка натянула свою насторожь, словно стало легче дышать. Думать так уж точно. Долго она сплетала ее в этот раз, долго. Так к чему же он должен прийти?

Имен в голове приходилось держать много, но главное ускользало, хотя вроде бы таилось где-то рядом. К тому же следовало подумать, о чем говорить с Ашу? Охотнику не раз приходилось объясняться со старшиной проездной башни Хурная, и всякий раз он чувствовал, что тот непрост, очень непрост. Ничего не происходило в Хурнае без ведома этого едва приметного вельможи, хотя правил в клане Кессар — клане Руки — младший брат предпоследнего правителя всего Текана — Кинун. И его жена, прекрасная Этри, скорее всего, связана с тринадцатым кланом. Она была в Ламене, она задурила голову тому молодому воину, больше некому. Тогда ведь и Ашу связан с тринадцатым кланом? Да и старший из знаменитой троицы — Мелит — нынешний урай Хилана, недавней столицы Текана, тоже вряд ли был в стороне от странного клана? Значит, Васа, Мити и еще сколько-то неизвестных Каю воинов, да и вся хурнайская семейка ураев — еще одна сила? Хорошо хоть они не вместе с приделанными. Хотя может ли он быть уверенным в этом?

Кто там еще остался? Клан Смерти, который простил Кая только потому, что с ним стал разбираться сам Хара? Один из двенадцати, один из великих колдунов или один из богов, один из комочков пепла, что остались от богов, у которого на голове крест.

— На голове крест, — повторил вполголоса Кай.

— Ты что? — пробормотала сквозь сон Каттими.

— Ничего, — зарылся губами в короткие волосы девчонки Кай и снова вспомнил и о мече Хары, и о желании того разобраться с Каем, и о кресте на его голове, и о том кресте, который вырезают на головах жертв члены тринадцатого клана. Можно было подумать, что Хара и тринадцатый клан заодно, если бы не убийство урая клана Смерти.

Ох, ведь треснет голова от таких мыслей, треснет! А если вспомнить сказку, рассказанную Неку, которая до ужаса напоминала правду? Да вспомнить о Сивате и об Ишхамай? Нет, разговор с Ашу необходим, но нужно срочно разыскивать кого-то из двенадцати и говорить с ним, говорить. Да и чего бояться? Глинок больше нет, хотя троица в черном поскакала куда-то на восток… У них они ведь могли и быть? Чего они хотели? В самом деле, прекращения Пагубы или еще чего-то? И скольких из них придется еще убить? Хотя ведь он не убил еще