Пепел богов. Трилогия - Сергей Вацлавович Малицкий

качестве истребителя нечисти.

— Ценность имеется, — кивнул Ашу. — Только вся эта ценность — кроха против того, что ты натворил. Пустота запретила тебя трогать. Понял?

— Пустота? — удивился Кай. — То есть ты сам? Ты ведь был смотрителем Текана, Ашу? Недолго, но был. Обращался в этого… Тамаша! В мерзость пустотную!

— Нет, — устало пробормотал Ашу. — Не я сам. А уж в кого я обращался, помню только с чужих слов. Сам я будто в пропасть проваливался. До сих пор мне кажется, что меня пожрали бродячие псы, а потом вывалили на мостовую естественным образом. И вот я подгребаю с тех пор себя в кучу и никак не могу подгрести… Мелит говорил, что я сломался. Что прочие после прихода Тамаша, которого тут числят кем-то вроде распорядителя Пустоты, другие смотрители превращались в зверей в балахонах, а я сломался. Поэтому он и не приходил больше. Сломанные им не нужны. Тебя приказал не трогать Хартага.

— Хартага? — нахмурился Кай. — Где-то я уже слышал это имя…

— Он был личным телохранителем предпоследнего иши, — проговорил Ашу. — Найденыш. Вырос при хурнайском дворце. Немой с рождения. Обычный мальчишка, с юных лет преданный среднему из трех братьев, трех сыновей хурнайского урая. Когда Ваву избрали ишей, сделали правителем всего Текана, Хартага стал его личным телохранителем. А потом, потом, когда иша погиб, его преемник, воевода Квен, вызвал к себе Хартагу. С ним было несколько воинов. Лучших воинов. Никто из них так и не понял, куда пропал Хартага, но голова Квена была снесена с плеч. Так, как и всегда случается при начале Пагубы.

— И что же? — не понял Кай.

— Этри, жена Кинуна, урайка Хурная, видела серую птицу, вылетающую из окна опочивальни Квена. Это произошло в тот самый миг, когда молния расколола небо и началась Пагуба. Несколько дней нам было не до тебя. Ты ведь помнишь, какими были первые дни Пагубы? Пустотники налетели на Хурнай уже к вечеру, ночью мы начали первую битву с ними. Через две недели до Хурная добрались и иные порождения Пустоты. Но перед тем как разослать глашатаев в поисках Кира Харти, убившего ловчего Пустоты на портовой площади, мне пришлось самому еще раз встретиться с Хартагой. Он показался мне обычным человеком. Подошел ко мне на городской улице, где я-стоял среди арбалетчиков, и сказал, что охоту на Кира Харти следует прекратить. Я был так поражен тем, что немой заговорил, что только и сумел спросить его: «Почему?» «Он нужен Пустоте», — ответил Хартага, мгновенно обратился какой-то мерзостью с крыльями и взлетел. Знаешь, о чем я жалею до сих пор?

— О чем же? — прошептал Кай.

— О том, что не дал команду арбалетчикам убить его. Я словно онемел. И они застыли, как камни. Вечером они еще что-то пересказывали друг другу, а на следующий день уже и не помнили о крылатом чудовище в облике воина, с которым некоторые из них в детстве играли в догонялки во дворе замка! Вот и все. Впрочем, если бы я тогда приказал убить его, наверное, к Кинуну прилетел бы кто-то еще, а не он. А ведь Кинун тогда не поверил мне! Но на днях Хартага вернулся и напомнил, теперь уже Кинуну, что Кира Харти трогать пока нельзя, а девчонку, что таскается за ним, следует убить.

— Что это значит? — спросил Кай.

— Думай, — усмехнулся Ашу. — Делай выводы. Если ты пока еще нужен Пустоте, а она нет, значит, она каким-то образом неугодна нечисти. Или она тот, кто мешает сделать тебя таким, каким ты будешь служить Пустоте. Я бы хранил такого человека как самую великую драгоценность.

— Что-то я не замечал раньше особой любви Пустоты, — задумался Кай. — Разве ее твари расступались, когда я бросался на них с оружием? Разве не ты, Ашу, не раз перевязывал мне раны?

— Не путай хозяина, который делает на тебя виды, и его псов, которые бросаются без разбору на всякого, — зло проговорил Ашу. — Наоборот, твоя ценность тем выше, чем большее количество порубленных собак готов простить тебе их хозяин.

— Что же тогда так расстраивает тебя, старшина? — спросил Кай. — Оплакиваешь смерть урая Сакхара?

— Он был достойным воином, — заметил Ашу. — Я познакомился с Саем здесь, в Хурнае. Как раз перед Пагубой. В его свите был старый воин под именем Хара. Со шрамом на голове в виде креста. Я знаю многое, Кай. И о тринадцатом клане я знал еще тогда, когда его посыльные и в самом деле скакали по дорогам Текана в поисках древних рукописей. А не так давно я узнал от Мелита, что тринадцатый клан создан именно Харой и подчиняется Харе. Ты не удивлен, охотник? Выходит, что один из двенадцати служит Пустоте!

— Подожди, — оторопел Кай. — Но ведь именно Этри вскружила голову одному воину в Ламене и отправила его в Сакхар убить Хару?

— Да, я слышал об этой истории, — равнодушно пробормотал Ашу. — Этри всегда была взбалмошной девчонкой, но она едва ли не умнее всех из этой семейки детей урая Хурная и урая Хилана. Разве только Тупи, жена Мелита, может с нею сравниться. Этри не повезло. Кинун, ее муж, глуповат, хотя и решителен. А Мелит, наоборот, умен, но слаб. Тринадцатый клан был создан много веков назад. У его истоков стоял один из предков нынешних ураев Хурная. И главенство в клане передавалось всегда старшему сыну. Я знал об этом. Тринадцатый клан всегда был чем-то вроде тайной службы внутри тайной службы клана Кессара, хотя служили ему не только кессарцы. Когда Мелит принял бразды правления кланом от своего отца, он был в восторге. Еще бы, ведь он всегда интересовался тайнами Текана, а тут целая служба, которая только этим и занимается. Десятки отличных воинов, которые готовы содействовать его замыслам, которые следят за таинственными двенадцатью — за Асвой, Харой, Агнисом, Киклой, Неку, Хиссой, Паркуи, Сакува, Кессар, Сурной, Эшар и Паттаром! Понятно, что и половины из этого списка тринадцатому клану не удалось отыскать и что далеко не все тайны были разгаданы, но ведь интересно! Дух захватывает! Для меня этот клан всегда был игрушкой Мелита, пусть даже о ней не знал ни Вава, ни Кинун. Хотя Этри пронюхала все быстро. Ну она всегда была падка на таинственное. Ей бы в мужья Мелита… Она и в самом деле захотела убить Хару.

— Убить? — нахмурился Кай. — Зачем? Разве это было целью тринадцатого клана?

— Хара прибыл в Хурнай и вел себя так, словно урай клана Смерти он, а не Сай, — отрезал Ашу. — А потом встретился с Мелитом