"Фантастика 2023-181". Компиляция. Книги 1-19 (СИ) - Ахманов Михаил Сергеевич

Не торопясь, он направился к проходу. На душе было легко и светло; с каждым шагом он всё дальше уходил от мира, где оставались его родные, Эби, Йо, древняя крепость в Смоленске, с детства знакомые улицы и зелёные речные берега. Он уходил из жизни, но приближался к погибшим товарищам — к Родригесу и Коркорану, Шеврезу, Прицци и всем остальным; и Би Джей Кессиди, первый после бога, ждал его в конце пути и одобрительно кивал: давай, лейтенант-коммандер, делай, что положено, а мы уж тебя встретим как адмирала, в почётном строю и с салютом. Не надо салюта, отвечал, усмехаясь, Литвин, салют я сам произведу, такой салют, что небо вздрогнет. Вот интересно, что потом… Не хотелось бы задохнуться или лежать раздавленным, точно червяк, лучше уж смерть от холода, благородная и подходящая для астронавта. Сгореть тоже бы неплохо, но где-нибудь подальше, за Луной; если здесь рванёт, останется от Антарктиды кратер. А ямина на самом полюсе вроде бы и ни к чему…

Всё ещё усмехаясь, Литвин наклонился над сиггой, разглядел кольцо в основании хоботка, взял блестящую тонкую иглу и прислушался. Гудение в контейнере сделалось громче, словно обитавшие в нём существа рвались наружу стаей голодных волков. Свет, который исходил от нервного отростка, был прерывистым, мигающим; толстая розовая змея подрагивала, раздуваясь и сужаясь в стремительном, почти неуловимом глазом ритме. Одновременно с этими вспышками и дрожью что-то стучалось в мозг Литвина, хотело проникнуть в его разум с неистовой, отчаянной силой. Он опустился на колени, ввёл в розовую субстанцию хоботок и положил левую руку на кольцо. Затем вытащил кафф, задумчиво поглядел на маленькую сферу и поднёс её к виску.

Под черепом будто граната взорвалась.

«Нет-нет-нет-нет, — со страхом бормотал бесплотный голос, — не делай этого, не делай, не надо, нет-нет-нет… хозяин, симбионт… новый хозяин, не делай этого, не делай… все люди — симбионты… лучше, чем фаата… открытые чувства, сильные, яркие… гордость, ненависть, радость, любовь… не делай этого… жить, жить!.. хранить, чувствовать и подчиняться, всегда подчиняться… не надо… нет-нет… хозяин, господин, владыка… не делай… нет-нет-нет-нет!..»

Этот зов, этот плач был ужасен. Душа Литвина, ещё недавно полная радости и жертвенного света, вдруг очутилась во тьме преисподней. Он ощущал отчаяние древнего чудища, молившего о пощаде, его трусливую готовность подчиниться, и в этом был дьявольский соблазн — стать господином над ним, новым его симбионтом, источником эмоций, которые будут оплачены могуществом и властью. Такими властью и могуществом, какие на Земле не снились никому.

«Не делай этого, не надо… нет-нет-нет-нет… нет, хозяин!..»

— Ты опоздал с выбором, — произнёс Литвин, срывая кафф с виска. — Ты слишком заигрался. Ты мне не нужен, тварь! Ты никому не нужен.

Он встал с колен и быстрым движением пальцев повернул кольцо.

Глава 17

Земля, Брюссель

В кабинете шефа «КосмоШпигеля», на сорок первом этаже небоскрёба Скайшип, было людно. Все собравшиеся, десятка полтора глав отделов и ведущих сотрудников, окружали Пьера Анжелотти, точно спутники планету-гигант, неизмеримо превосходившую их массой, тяготением и объёмом. Сам Анжелотти покинул кресло и переместился к окну, загородив его на треть своей огромной тушей. Сид Чепмен, главный редактор, поддерживал его справа, Клод Парийо, руководитель рекламного отдела, — слева, а сзади, вспотев от усилий, шефа подпирали Питер Рурк и Эшли Ковач, два матёрых журналиста-международника. Секретарша Мишель разносила кофе и мартини со льдом, а в промежутках тоже посматривала в окно. При этом её хорошенькое личико морщилось от страха.

— Хеллстром! — рявкнул Анжелотти. — Где Хеллстром и Дьюк? Я хочу, чтобы это отсняли! Немедленно!

Хеллстром был лучшим фотографом «КосмоШпигеля», мастером острых сюжетов, а Дьюк — оператором, готовившим выпуски журнала для ти-ви и Ультранета. Оба подчинялись Чепмену, и тот с полным сознанием своей ответственности заверил шефа:

— Видеоматериал уже готов. Бригада Дьюка снимала с крыши, а Хеллстром — с вертолёта. Кадры отличные. Мы сделали их в первые двадцать минут.

— А эта штуковина висит над нами уже два часа, — заметил Парийо.

— Два с четвертью, — уточнил Лагранж, глава отдела новостей.

Штуковина была огромным аппаратом непривычной формы, парившим метрах в трёхстах над деловой частью Брюсселя. Откуда он появился и кому принадлежал, не относилось к тайнам века — прошло уже девять часов с тех пор, как звездолёт инопланетян совершил посадку в Антарктиде. Судя по сообщениям информационных агентств, более сотни таких аппаратов зависли над крупнейшими городами мира.

— Кто у нас в Париже? — спросил Анжелотти.

— Монтези, — ответил Чепмен.

— А в Москве? В Пекине? В Нью-Йорке?

— В Москве — Дворжецкий, в Пекине — Хоуп Госсет, в Нью-Йорке — Дик Страйзер. Ещё тридцать шесть человек в других городах, даже в этой исландской дыре… как её?.. да, в Рейкьявике.

— Снимают бинюков?

— Разумеется. Повсюду наши лучшие диггеры и фотокорреспонденты.

Анжелотти довольно хрюкнул.

— Мишель! Мартини с водкой, моя прелесть. Смешать, но не взбалтывать. И кто-нибудь там… Передвиньте наконец моё кресло к окну! Я устал стоять.

Кресло передвинули и усадили шефа. Рурк и Ковач вздохнули с облегчением.

— Этот бинюк похож на здоровую обувную коробку, — сказал Лагранж.

— Скорее на канистру, — возразил Парийо.

— А что такое канистра?

— Ёмкость для бензина, Морис. До сих пор на нём езжу. У меня «Кадиллак» двадцать второго года.

— О!..

— Хватит болтать о глупостях! Где Гюнтер Фосс? Где этот чёртов Гюнтер Фосс? — снова раздался рёв Анжелотти.

Чепмен смущённо переступил с ноги на ногу.

— Кто знает, шеф? Последние сутки он не появлялся и не отвечал на вызовы.

— «Кто знает!» — передразнил Анжелотти. — За что я плачу тебе, Чепмен? Ты всё обязан знать!

— Фосс отчитывается только перед вами, — пробормотал главный редактор. — По крайней мере, он так считает.

Анжелотти сделал глубокий вдох, собираясь что-то рявкнуть, но тут к его уху склонился Морис Лагранж — человек уравновешенный и политичный.

— Не беспокойтесь о Фоссе, шеф. Вы ведь знаете его манеру: исчезнет на несколько дней, зато откопает новую сенсацию — и тиражи подпрыгнут до небес.

При мысли о таком прыжке шеф «Шпигеля» мечтательно прищурился и протянул:

— Ну, прямо-таки до небес… Хотя бы до этой бинючьей канистры!

Он ткнул в окно огромным пальцем, и аппарат пришельцев дрогнул, заколыхавшись в воздухе.

— Поосторожнее, шеф, — с улыбкой молвил Ковач. — Не ровен час…

— Падает! — вдруг взвизгнула Мишель, роняя поднос с бокалами. — Он падает!

— Чёрт! В самом деле падает! — воскликнул Парийо, отпрянув в глубь кабинета. Он споткнулся о ковёр и еле удержался на ногах. — Падает прямо на нас!

Лагранж схватил его за руку:

— Не будьте таким пугливым, Клод, вы же не юная девица. Это, должно быть, какой-то манёвр.

Сотрудники «Шпигеля» загомонили, Мишель в ужасе скорчилась за креслом шефа. Анжелотти, вывернув толстую шею и приоткрыв рот, уставился в окно — глядел, как огромная машина низвергается с небес.

— Мадонна миа! Клянусь христовыми ранами! Это не похоже на манёвр… — начал он, и в тот же миг аппарат, задев крышу Скайшипа, стал разваливаться в воздухе. Здание затряслось, со звоном вылетели стёкла, трещины побежали по стенам, бетонные обломки посыпались с потолка, дома на противоположной стороне улицы начали оседать.

Испуганный вопль Мишель, панические крики и гудки автомобилей были последним, что различил Пьер Анжелотти. Но грохота взрыва, превратившего в руины деловой центр Брюсселя, он уже не услышал.

Эпилог

Лунная база, штаб ОКС,

двадцать первый уровень, зона «зет»