Тени Лордэна - Алессандр Рюкко

Это был конец всей его прошлой жизни.

И всё же конец одного всегда означает начало чего-то другого, быть может лучшего, а может и худшего. Где-то в глубине души Хромос это понимал, пускай это не могло в один момент разогнать чёрные тучи отчаяния, но это был тот маленький и слабый лучик, которому однажды будет суждено окрепнуть и обратиться в полноценное солнце. Единственное, что для этого требовалось — не оставаться на месте, а двигаться. Пускай сперва придётся идти вслепую черепашьими шагами, но только так можно было выйти из тьмы. Тогда же он вспомнил, что несмотря на то, что последние несколько дней ему пришлось провести в бегах, словно какому-то преступнику, он всё ещё был капитаном городской стражи, и у него был долг — защищать горожан, особенно теперь, когда все, и богачи, и бедняки могли пострадать в равной мере.

Короткая передышка помогла капитану прийти в себя, и он решил как можно скорее присоединиться к другим стражам. Однако не успел Хромос сделать и нескольких шагов, как раздался ужасающий рёв. Город погрузился в сияющее небытие, земля задрожала, а по улицам понеслись волны горящего воздуха.

Капитан упал и не пытался подняться, пока катастрофа не прекратилась. Когда же краски вернулись в мир, то он увидел, что прямо перед ним лежала груда обломков обвалившейся стены. Доспех спас его от дождя мелких осколков и щепок, но успей он сделать хотя бы ещё один шаг, то вся эта масса непременно бы накрыла его, сплющила и стала его могилой. Осыпавшие улицу обломки сильно ранили и даже убили несколько десятков людей, но никто из них не обратился в безжизненные статуи, потому как они были слишком далеко от эпицентра заклинания, и лучи теряли свою устрашающую мистическую силу, оборачиваясь самым обычным, пускай и очень ярким светом.

Поднявшись на ноги и скинув покрывшийся толстым слоем пыли и в конец разорвавшийся плащ, Хромос осторожно побежал по полуразрушенным улицам и вскоре наткнулся на спешащую куда-то колонну из дюжины стражей. Возглавлявший их старшина не знал ровным счётом ничего, кроме полученного приказа — прибыть к городской ратуше, и Хромос, понадеявшись, что в резиденции Дожа отыщется кто-то более старший по званию, а заодно и более сведущий о творящихся делах, присоединился к отряду и не прогадал.

Ещё до того, как они прибыли на место, он увидел белые языки пламени, поднимавшиеся высоко над тёмными крышами, а затем до его ушей долетели крики, только теперь это были не испуганные вопли, а твёрдые и чёткие солдатские приказы, щедро перемешанные с руганью. У каждого полыхавшего входа на площадь стоял кордон вооружённых до зубов стражей, между которыми можно было заметить магов в гильдейских мантиях. Вместе с капитанами и капралами они изучали неведомое ранее колдовство и пытались его рассеять, чтобы получить доступ к площади, но барьеру все их изощрённые заклятия были нипочём.

— Это кто там такой припёрся? Не узнаю доспех, — сказал Манек, щуря глаза.

— Только сенатора нам тут не хватало, — пробурчал Адриль, тоже обратив взгляд на появившегося рыцаря. — Сейчас всеми помыкать начнёт, индюк надутый.

— Не, слишком ли бедный доспех для сенатора?

— Тогда это какой-то левый индюк, и он нам тем более не нужен.

— Да не это же… Хромос! Ты погляди, это же Хромос!

— Да нет же… а нет… Ты где пропадал? Козлина! — прокричал на всю улицу Адриль, когда между ними оставалось всего пять шагов.

— Что тут происходит? — спросил Хромос, пропустив не только оскорбление, но и отказавшись от приветствий.

— Сам погляди. Кто-то установил особый барьер, а после на площади стали собираться какие-то нечестивые твари, и никто не знает, что с этим делать. К тому же связные передают, что немалая часть города к северу от Столба Акри́ссия полностью уничтожена, и есть сообщения, что у Собора Старейшей Звезды появились ангелы. Сейчас туда отправилась делегация из Сената просить у Святой Церкви помощи.

— Ясно. А сколько там этих тварей?

— Не знаю. Когда мы прибыли проход уже был закрыт, и пока что разрушить его не вышло. А так, я сам видел, как трое чёрно-белых существ перескочили за барьер, но думаю, что их там на порядок больше. Вроде кто-то собирался лезть в часовую башню, чтобы оттуда подглядеть. Вышло ли у него что-то не знаю. До нас пока что вести не доходили.

— А пробовали разрушить чары?

— Конечно! Но их вообще ничего не берёт, даже гихдриз. Вот, сам посмотри.

Облачённый с ног до головы в красную антимагическую сталь Одвин подошёл к стене огня и приложил к ней руку. Любой иной колдовской огонь, даже синее пламя, сотворённое высшими эльфами, непременно бы расступилось перед коварным металлом, но эти белые языки не желали так просто сдаваться, и давали отпор. Не собираясь ограничиваться такой куцей демонстрацией, капитан взял свой любимый боевой молот, сделанный всё из того же гихдриза, и со всей силы нанёс размашистый удар.

На этот раз барьер заметно прогнулся, угловатая головка целиком погрузилась в взревевший огонь, но в следующий миг стена колыхнулась навстречу обидчику и выплюнула молот с такой мощью, что Одвин, при всей его богатырской силище, не сумел удержать рукоять, и оружие отправилось в полёт, лишь по счастливой случайности не убив никого по пути.

— Да ты моей смерти хочешь! — завопил Адриль мимо чьей головы и пронёсся смертоносный снаряд, пока Манек отправился за ним. — Кстати, мы нигде не можем найти господина Уонлинга, а он сейчас нужен как никогда прежде. Ты ведь знаешь, где он?

— Там.

— Где там?

— Там, — повторил капитан, указывая на пламя.

— Его что, взяли в плен?

— Нет, он с ними заодно.

— Ты что брешешь?

— Нет, это я знаю точно. К тому же прислушайся. Это точно его огонь.

— Когда это он умел научился создавать белое пламя? Всегда же творил красное, как и всякий нормальный человек. Ты там что, последние несколько дней пьянствовал после того, как он тебя на отдых отправил?

— Можешь мне не верить, но всё именно так, — ответил Хромос, пристальнее вглядываясь в танец диких языков.

— Ну и пёс с тобой. Если вино из головы ещё не выветрилось, то лучше уйди куда подальше, а то тут скоро может стать опасно. Ты меня вообще слышишь? Ей! Ей! Куда пошёл?!

Поддавшись какому-то внутреннему зову, Хромос без