Башни полуночи - Роберт Джордан

– Для менестреля ты, кажется, умолчал о большей части моих героических свершений, – сказал Мэт. – Но, по крайней мере, ты не забыл о шляпе.

Довольный, Перрин улыбнулся. Раньше он не осознавал, как сильно ему не хватало этих вечерних посиделок с друзьями. Снаружи за окном висела резная вывеска, с неё капала дождевая вода. На вывеске были изображены лица в странных шляпах с преувеличенно широкими улыбками: «Весёлая компашка». Возможно, с этим названием связана какая-то история.

Они сидели втроём в отдельном зале, который оплатил Мэт. Они принесли сюда три больших каминных кресла. Кресла не подходили для сидения за столом, но зато они были удобными. Мэт откинулся назад, положив ноги на стол. Он взял ломоть овечьего сыра, откусил от него небольшой кусочек, а затем аккуратно положил оставшуюся часть на подлокотник своего кресла.

– Знаешь, Мэт, – сказал Перрин, – твоя жена, возможно, захочет, чтобы ты научился правильно вести себя за столом.

– О, меня учили, – ответил Мэт. – Но я так ничему и не научился.

– Я хотел бы с ней встретился, – сказал Перрин.

– Она довольно интересный человек, – вставил Том.

– Интересный, – сказал Мэт. – Ну да.

Он выглядел задумчивым.

– Как бы то ни было, ты уже достаточно об этом наслушался, Перрин. Эта проклятая Коричневая притащила нас сюда. Не видел её уже больше двух недель.

– Могу я взглянуть на записку? – спросил Перрин.

Мэт похлопал себя по карманам и выудил небольшой белый лист бумаги, сложенный и запечатанный красным воском. Он кинул записку на стол. Уголки были загнуты, бумага измята, но записка так и осталась запечатанной. Мэтрим Коутон был человеком слова, по крайней мере, когда кому-то удавалось вытянуть из него клятву.

Перрин поднял записку. От неё слабо пахло духами. Он перевернул её, и затем проверил на просвет у свечи.

– Не сработает, – сказал Мэт.

Перрин буркнул:

– Так о чём, как ты думаешь, в ней говорится?

– Не знаю, – ответил Мэт. – Проклятая безумная Айз Седай. Я имею в виду, они все странные. Но Верин полностью съехала с катушек. Случаем, ты не получал о ней известий?

– Нет, не получал.

– Надеюсь, с ней всё в порядке, – сказал Мэт. – Она беспокоилась, что с ней может что-нибудь произойти.

Он забрал записку и хлопнул ею по столу.

– Собираешься открыть её?

Мэт покачал головой.

– Вскрою, когда вернусь. Я…

В дверь постучали, и она со скрипом открылась, обнаружив за собой хозяина гостиницы, молодого человека по имени Денезель. Он был высок, с вытянутым лицом и бритой головой. Судя по тому, что знал Перрин, хозяин гостиницы был едва ли не Присягнувшим Дракону, он даже дошёл до того, что заказал и повесил в общем зале портрет Ранда. Изображение даже было сходно с оригиналом.

– Прошу прощения, мастер Кримсон, – сказал Денезель, – но человек мастера Гульдена настаивает, чтобы вы с ним поговорили.

– Всё в порядке, – сказал Перрин.

Грейди просунул своё обветренное лицо в комнату, и Денезель удалился.

– Эй, Грейди, – воскликнул Мэт, махая ему рукой.– Взорвал кого-нибудь в последнее время?

Загорелый Аша’ман нахмурился, глядя на Перрина.

– Милорд. Леди Фэйли просила меня сообщить вам, когда наступит полночь.

Мэт присвистнул.

– Видишь, вот почему я оставил свою жену в другом королевстве.

Грейди нахмурился ещё сильнее.

– Спасибо, Грейди, – со вздохом сказал Перрин. – Я потерял счёт времени. Мы скоро разойдёмся.

Аша’ман кивнул и затем удалился.

– Испепели его Свет, – воскликнул Мэт. – Разве этот парень не может хотя бы улыбнуться? Треклятые небеса и так достаточно угнетают, чтоб ещё люди пытались им подражать.

– Сынок, – сказал Том, наливая себе немного эля, – просто в последнее время некоторые находят мир не таким уж забавным.

– Чепуха, – возразил Мэт. – Мир забавен. Весь проклятый белый свет недавно смеялся надо мной. Повторяю тебе, Перрин, с этими нашими появившимися повсюду портретами теперь надо держаться ниже травы.

– Я не представляю как, – сказал Перрин. – У меня есть армия, которую нужно вести за собой, и люди, о которых нужно заботиться.

– Мне кажется, что ты не слишком серьёзно отнёсся к предостережению Верин, парень, – сказал Том, покачав головой. – Ты когда-нибудь слышал о народе Банат?

– Нет, – ответил Перрин, покосившись на Мэта.

– Они были стаей дикарей, кочевавших по земле, которая сейчас зовётся равниной Алмот, – пояснил Том. – Я знаю парочку хороших песен о них. Видишь ли, некоторые кланы красили своим вождям кожу в красный цвет, чтобы они выделялись.

Мэт откусил ещё кусочек сыра.

– Проклятые глупцы. Красить своих вождей в красное? Да на поле боя это превратит их в мишень для каждого солдата!

– В этом-то и смысл, – ответил Том. – Это было вызовом. Как ещё враги клана смогут отыскать вождя и испытать свои умения в бою с ним?

Мэт фыркнул.

– Чтобы отвлечь от себя внимание, я бы разукрасил парочку своих солдат, а затем, пока все пытаются их поймать, считая, что они возглавляют мою армию, приказал бы своим лучникам утыкать их вождя стрелами.

– В действительности, – сказал Том, глотнув эля, – именно так и поступил Вильям Кровавое Письмо во время своей первой и последней битвы с ними. Об этом повествует «Песня ста дней». Блестящий ход. Я удивлён, что ты слышал об этой песне, она почти позабыта, а битва случилась так давно, что во многих исторических книгах о ней даже не упоминается.

По какой-то причине, после этого высказывания от Мэта запахло беспокойством.

– Ты говоришь, что мы превращаем себя в мишень, – сказал Перрин.

– Я говорю, – ответил Том, – что вам, парни, становится всё сложнее и сложнее спрятаться. Куда бы вы ни пошли, о вашем прибытии возвещают знамёна. Люди говорят о вас. Я почти уверен, что вы так долго оставались в живых только потому, что Отрёкшиеся не знали, где вас найти.

Перрин кивнул, вспоминая о ловушке, в которую чуть не угодила его армия. Убийцы приходят ночью.

– Так что же я должен делать?

– Мэт каждую ночь спит в разных палатках, – ответил Том, – а иногда в городе. Тебе нужно попробовать что-нибудь подобное. Грейди может делать Переходные Врата, ведь так? Почему бы ему не делать их каждую ночь посреди твоей палатки? Незаметно ускользни и поспи где-нибудь в другом месте, а утром Переместись обратно. Все будут думать, что ты в своей палатке. Если убийцы решат нанести удар, тебя в палатке не будет.

Перрин задумчиво кивнул.

– Или даже лучше, я могу оставить в палатке пять или шесть айильцев наготове.

– Перрин, – произнёс Мэт, – это очень коварно с твоей стороны, – он улыбнулся. – Ты меняешься к лучшему, друг мой.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});