Начало Века Разума. История европейской цивилизации во времена Шекспира, Бэкона, Монтеня, Рембрандта, Галилея и Декарта: 1558—1648 гг. - Уильям Джеймс Дюрант

к его сомнениям с отеческой снисходительностью.

В семнадцать лет он отправился в Париж, чтобы посеять дикий овес; он обнаружил, что ему нечего сеять, так как он был еще равнодушен к женщинам; но, будучи преданным математиком, он стал играть в азартные игры, решив, что сможет сорвать банк в казино. Он поступил в университет Пуатье, где получил степени по гражданскому и каноническому праву. Набравшись здоровья и сил, он поразил своих друзей, записавшись в армию принца Мориса Нассауского (1618). Когда Тридцатилетняя война набрала обороты, он присоединился к войскам Максимилиана, герцога Баварского; по неопределенной традиции, он участвовал в битве у Белой горы.

Во время этих походов, и особенно в долгие месяцы, когда зима прерывала бои, Декарт продолжал свои занятия, особенно математикой. Однажды (10 ноября 1619 года) в Нойбурге (близ Ульма в Баварии), спасаясь от холода, он закрылся в "печке" (вероятно, особо натопленной комнате). Там, как он рассказывает, ему было три видения или сна, в которых он видел вспышки света и слышал гром; ему казалось, что какой-то божественный дух открывает ему новую философию. Когда он вышел из этой "печки", то, как он уверяет, сформулировал аналитическую геометрию и задумал применить математический метод к философии.80

Он вернулся во Францию в 1622 году, привел в порядок свои финансы и снова отправился в путешествие. Почти год он провел в Италии: прошел (по некоторым данным, пешком) от Венеции до Лоре до, отдал дань Деве Марии, увидел Рим во время юбилея 1625 года, проехал через Флоренцию, не посетив Галилея, и вернулся в Париж. Там и в сельской местности он продолжал заниматься наукой. Он сопровождал математика и военного инженера Жерара Дезарга при осаде Ла-Рошели (1628). Позже в том же году он переехал в Голландию; за исключением нескольких визитов во Францию по делам, почти всю оставшуюся жизнь он провел в Соединенных провинциях.

Мы не знаем, почему он покинул Францию. Возможно, "показав" свои "причины сомневаться во многих вещах".81 он опасался обвинений в ереси; , и все же у него там было много церковных друзей, таких как Мерсенн и Беруль. Возможно, он стремился избегать как друзей, так и врагов, надеясь найти в чужой стране социальную (но не интеллектуальную) изоляцию, в которой он мог бы придать форму философии, кипевшей внутри него. Ему не нравилась парижская суета и шум, но не смущало оживленное движение, смягченное каналами Амстердама; там, "в многолюдной толпе большого и очень активного народа", по его словам, он мог "жить так же уединенно и спокойно, как в самых отдаленных пустынях".82 Возможно, именно для того, чтобы скрыть себя еще больше, он двадцать четыре раза за последующие двадцать лет менял место жительства - от Франекера до Амстердама, от Девентера до Амстердама, от Утрехта до Лейдена, но обычно вблизи университета или библиотеки. Его доходы позволяли ему безбедно жить в небольшом замке с несколькими слугами. Он избегал брака, но завел любовницу (1634), которая родила ему дочь. Нам приятно слышать, что, когда эта дочь умерла в возрасте пяти лет, Декарт по-человечески плакал. Мы ошибаемся, если считаем его холодно беспечным к мирским делам. Мы увидим, что он оправдывает многие страсти, которые обычно осуждаются моралистами. Некоторые из них он испытывал сам, будучи подвержен гордыне, гневу и тщеславию.83

Нужно было обладать гордым духом, чтобы отважиться на такой масштаб. Подумайте, за что он взялся: математика, физика, астрономия, анатомия, физиология, психология, метафизика, эпистемология, этика, теология; кто бы сегодня отважился на такое кругосветное путешествие? Ради этого он жаждал уединения, проводил эксперименты, составлял уравнения, диаграммы, взвешивал свои шансы спастись или умиротворить инквизицию и стремился придать математический метод своей философии, а философский метод - своей жизни.

С чего он должен начать? В эпохальном "Discours de la méthode",III он провозгласил первый принцип, который сам по себе мог обрушить на его голову весь мир авторитетов; тем более что эссе было написано на понятном французском языке, в оживленном, увлекательном, от первого лица стиле; здесь было много революций! Начать, по его словам, следовало с отказа от всех доктрин и догм, отбросив все авторитеты, особенно ille philosophus, философа Аристотеля; начать с чистого листа и сомневаться во всем - de omnibus dubitandum. "Главная причина наших заблуждений кроется в предрассудках нашего детства.84...принципы, в истинности которых я позволил убедить себя в юности, не поинтересовавшись их истинностью".85

Но если он сомневался во всем, как он мог действовать дальше? Влюбленный в математику, прежде всего в геометрию, которую преобразовывал его собственный гений, он стремился найти, после своего первоначального и всеобщего сомнения, какой-нибудь факт, который был бы признан так же обще и охотно, как аксиомы Евклида. "Архимед, чтобы снять земной шар с места и перенести его в другое место, потребовал, чтобы только одна точка была неподвижной и неизменной; точно так же и я буду вправе питать большие надежды, если мне выпадет счастье открыть только одну вещь, которая будет несомненной и неоспоримой".86 Он с ликованием ухватился за эту мысль: Je pense, donc je suis, Cogito ergo sum, "Я мыслю, следовательно, я есть".87-самое знаменитое предложение в философии.IV Она была задумана не как силлогизм, а как непосредственный и неопровержимый опыт, самая ясная и отчетливая идея, которую мы когда-либо могли иметь. Другие идеи должны считаться "истинными" в той мере, в какой они приближаются по отчетливости и ясности к этой первичной интуиции - этому непосредственному восприятию. Новый "метод" Декарта в философии, его novum organum, заключался в анализе сложных концепций на их составляющие, пока несводимые элементы не станут простыми, ясными, отчетливыми идеями, и в том, чтобы показать, что все такие основные идеи могут быть выведены из первичного сознания существа, которое мыслит, или могут зависеть от него. И наоборот, мы должны попытаться вывести из этого первичного восприятия все фундаментальные принципы философии.

То, что Декарт взял за точку отсчета не внешние объекты, которые якобы можно познать, а сознательное "я", снова стало революцией в философии. Ренессанс заново открыл человека; Декарт сделал его отправной точкой своей философии. "Я ясно вижу, что нет ничего, что мне было бы легче познать, чем мой собственный разум".89 Если мы начнем с материи и поднимемся через уровни органической жизни к человеку, то по логике преемственности будем искушены интерпретировать разум как материю. Но материя познается нами только через разум; только разум познается непосредственно. Здесь начинается современный идеализм, не идеализм в этическом смысле, а философия, которая начинает с непосредственного факта идей, а не с вещей, познаваемых через