Дорога к рыцарству - Михаил Атаманов

Довольный своими успехами, я собрал стрелы и отложил в сторону лук. И только тут обнаружил, что у меня появился зритель. Точнее, зрительница – высокородная леди Камилетта, завернувшись в длинную куртку с капюшоном, сидела под деревом и наблюдала за моими занятиями. Я накинул рубаху, подошел к девушке и, преклонив колено, вежливо поздоровался.

– И тебе доброго здравия, Петр, – ответила девушка и улыбнулась. – Хотя уж чего-чего, а здоровья у тебя и так хоть отбавляй. Видела, как легко ты камни поднимал.

– Воину необходимо крепкое здоровое тело, это его инструмент, его оружие, – ответил я, догадавшись, что леди Камилетта уже часа полтора-два наблюдает за моей тренировкой.

– Крупные мышцы еще не признак умелого воина. Вчера, думаю, ты в этом смог убедиться, – возразила девушка.

– Да, вчерашний урок был весьма поучительным, – согласился я. – Буду очень признателен, если высокородная леди согласится дать мне несколько уроков владения мечом. Или уроков стрельбы из лука – как вы наверняка заметили, я пока что стреляю не лучше обычного селянина.

– Клинок требует очень длительного обучения, за один-два раза ничему не обучишься. А в стрельбе я и сама не могу похвастаться большими успехами.

С этими словами Камилетта подошла к навесу, взяла отложенный мной лук и придирчиво оглядела тетиву. Взяла из связки стрелы, воткнула рядком в землю перед собой, после чего выбрала крайнюю, натянула лук и долго прицеливалась. Последовал выстрел, и стрела вонзилась в самый центр мишени. Высокородная леди улыбнулась, положила на тетиву следующую стрелу и за следующие несколько секунд произвела еще девять выстрелов. Выстрелы следовали один за другим, тем не менее стрелы легли очень кучно. Не все в яблочко, но половина попала в яркий круг мишени, а остальные отклонились не более чем на ладонь от центра. Отличный результат, о котором я не мог пока и мечтать. Однако леди Камилетта осталась недовольной результатом:

– Ужасно. Просто позор. Пять промахов! И это практически в упор – с тридцати шагов, тогда как обычно стреляют со ста и дальше. Эльфы за три допущенных промаха по ростовой мишени лишают своего соплеменника права носить лук.

– На то они и эльфы. Они и стреляют из лука с детства, и зорче людей, – усмехнулся я.

Камилетта отложила лук, повернулась ко мне и сказало строго:

– Никто не рождается с умением хорошо стрелять из лука. И юные эльфы тоже, как и человеческие дети, добиваются успехов только после долгих тренировок. Поверь, я знаю, что говорю: я сама видела, как маленьких эльфов учат обращаться с луком. Они отнюдь не показывают выдающихся результатов и промахиваются даже чаще, чем ты сегодня (при этих словах я почувствовал, что краснею). Но они усердно тренируются каждый день, в любую погоду, пока не достигнут того уровня мастерства, которым славятся лучники эльфов.

– Могу я поинтересоваться, откуда высокородной леди так много известно про эльфов?

Камилетта скорчила недовольную гримасу:

– Так, с этим нужно что-то делать! Невозможно привыкнуть, когда о тебе говорят в третьем лице, как будто тебя рядом нет. Понимаю, что так положено по этикету, но меня это всегда раздражает. Я хочу, чтобы мои друзья называли меня просто по имени, без всех этих напыщенных титулов. Ты же хочешь стать моим другом? Тогда давай договоримся – если мы одни и никто посторонний нас не слышит, ты будешь называть меня просто по имени. Договорились?

– Хорошо, Камилетта.

– Вот и отлично! Можно просто Камилла или Ками, ведь я не старше тебя. А на вопрос про эльфов отвечу: я часто бываю в их ближайшем лесном поселении. Хочешь, отправимся туда вместе завтра с утра? До Круэн-Дарса, поселения эльфов, на лошади нужно ехать весь день, к вечеру будем на месте. Хотя… если подумать… дорога огибает всю эту горную гряду и сильно петляет между скал. Думаю, что напрямик пешком можно срезать все эти изгибы и добраться гораздо быстрее. Если прямо сейчас выйти, то до темноты уже будем в Круэн-Дарсе. Пошли!

Наверное, мне следовало отговорить дочь герцога от этой авантюры. Но я посчитал, что в этом случае я навсегда потеряю едва-едва зародившиеся ростки дружбы и доверия между нами. Камилетта посчитает меня приставленным к ней занудным моралистом и перестанет приглашать с собой. Поэтому я быстро подобрал свои вещи и поспешил в путь.

Погода постепенно улучшалась – дождевые тучи уползли на запад, появившееся на небе солнце озаряло мокрый лес тысячами искорок. Было видно, что Камилетта отлично ориентируется в лесу. Девушка быстро и уверенно шла по тропинкам, сворачивала, казалось бы в непроходимые заросли, и неизменно находила в густом переплетении веток проходы, за которыми оказывались новые тропки. В одном месте девушка ловко взбежала вверх по упавшему стволу дерева, спрыгнув на огромный заросший мхом валун. Я последовал за ней и остановился перед отвесным обрывом.

– Тут неподалеку мое секретное убежище, куда я иногда прихожу одна, когда мне все надоедают. До сих пор я никому не позволяла увидеть это место. В крепости никто даже не догадывается о его существовании. Поклянись, что никому-никому не расскажешь.

Я приложил руку к сердцу и поклялся вечно хранить эту тайну. Камилетта удовлетворенно кивнула, потом подошла к стоящему рядом дереву и откуда-то из-под куска коры вытянула конец потемневшей от дождей веревки с привязанной к ней толстой короткой палкой.

– Садись на эту палку и крепко держись за веревку. Я отпущу тебя, ты перелетишь через овраг, зацепишься за ветки и спрыгнешь. Не бойся, я уже так перелетала туда и обратно.

Я с сомнением посмотрел на исчезающую в высокой густой листе веревку, потом сел на палку и отошел подальше от края обрыва.

– А ты потом как? – поинтересовался я.

– Ты просто отправишь мне качели обратно, и я после тебя перелечу, – беспечно ответила девушка. – Хотя стой, у меня есть идея получше!

Камилетта подошла ко мне, обвила руками мою шею и, чуть подпрыгнув, присела мне на колени.

– Надеюсь, веревка выдержит нас двоих. Поехали! – крикнула девушка, и я поджал ноги.

Гигантские качели с огромной скоростью понесли нас над пропастью. Прижимаясь ко мне, Камилетта смеялась от восторга, ее волосы развевались на ветру. Веревку перекрутило, мы даже летели спиной вперед. Когда другой склон оврага приблизился, я едва заставил себя разжать судорожно вцепившиеся в веревку пальцы и протянул правую руку вперед. Мы влетели в густую крону дерева, я вцепился в тонкие ветки и смог удержаться.

– Вот это здорово! Согласись, хорошо мы летели! – Камилетта была в восторге.

– Да, очень впечатляет, – ответил я, про себя подумав, что я точно не сторонник таких экстремальных развлечений.

Подтянувшись к толстой ветке, мы перебрались на дерево. Камилетта надежно закрепила качели на дереве и стала спускаться вниз. Вскоре мы уже стояли на твердой земле. Девушка уверенно прошла метров двести вдоль оврага и остановилась у высокого дерева. На уровне головы в стволе оказалось небольшое дупло. Дочь герцога безбоязненно запустила туда руку и, сжав что-то, сильно дернула. Сверху к нашим ногам упала, разворачиваясь в полете, веревочная лестница.

– Проходи, Петр. Ты – первый, кому я разрешаю сюда войти.

* * *

Лестница оказалась очень длинной и сильно раскачивалась. Но отказаться я уж не мог, поэтому, сцепив зубы, поднимался все выше и выше. Наконец, проскользнув в просвет между густыми ветками, я оказался в своеобразном шалаше. Несколько десятков палок, переплетенных между собой на манер коврика-циновки, образовывали пол этого убежища. Стен у шалаша не было, но густая листва со всех сторон надежно укрывала это убежище от ветра и посторонних глаз.

Я огляделся – все выглядело добротно и даже уютно, вовсе не чета тем примитивным шалашам, которые мы с Сергеем и Ленкой в детстве, бывало, устраивали на деревьях. Я хотел было подойти к самому краю плетеной платформы, но пол сильно закачался, мне пришлось ухватиться за ветку дерева, чтобы не упасть. В проеме пола показалась голова Камилетты. Высокородная леди ухватилась за ветку, подтянулась и забралась на площадку.

– Ты все это сама сделала? – удивился я.

– А разве у меня был хоть один настоящий друг, у которого я могла бы попросить помощь? Девчонки-служанки слишком трусливые и болтливые. А все пажи, которых мне пытался подсунуть отец, были его шпионами, к тому же абсолютно бездарными. Ты даже не представляешь, до какой степени мне бывало тоскливо и одиноко! Я сама качели через овраг повесила, сама это место на дереве нашла, и палки стругала, и лестницу делала, и все поднимала сюда наверх, и пол плела, и закрепила среди ветвей.

Камилетта помолчала, затем печально улыбнулась:

– Это только кажется, что дочь герцога вольна делать что хочет. На самом деле следят за каждым моим шагом, ограничивают во всем: «благородная леди не должна гулять в одиночку», «не пристало дочери герцога купаться в реке, словно простой селянке», «что подумает ваш папенька, если увидит вас на дереве». Быть дочерью герцога – это постоянные ограничения и скука!