Отвергнутые - Ярославия Кузнецова

на экране телефона отображается незнакомый номер.

– А мой отец расследует это дело! Дорогулька, просто скажи, кому из нас тяжелее? Я посмотреть боюсь не в ту сторону, чтобы папа вдруг ненароком не начал нас подозревать!

Мари топнула ногой так яростно и неожиданно для самой себя, что, испугавшись потока эмоций, принялась мысленно считать до десяти, для восстановления равновесия. В их положении очень важно оставаться беспечными подростками за пределами своей компании, иначе можно выдать себя бдительным прохожим случайной реакцией.

Какая-то женщина с большой хозяйственной сумкой в руках обернулась и покачала головой. Если бы она еще вдруг услышала разговор подруг, сдала бы их без промедления. В этом не сомневалась ни одна из них.

Несколько секунд девочки шли молча. Юта едва передвигалась в своих сапогах на высоком каблуке по сентябрьской грязи. Несколько дней подряд шел дождь, размыв местами даже асфальт. Споткнувшись на ровном месте в очередной раз, она, наконец, взяла под руку Мари и вернулась к разговору о куртке.

– Отец даже не знает, какого цвета твоя куртка. Больше подозрений ты вызовешь, если вдруг внезапно перестанешь её носить.

– Мы покупали её с мамой на его деньги. Конечно, он после покупки посмотрел чеки, пощупал, сколько в ней синтепона и проверил, насколько там глубокие карманы. Мой отец всегда готов к тому, что я могу вдруг пропасть. Позвони ему сейчас, и он скажет тебе, во что я одета.

– Он у тебя – параноик.

– Сама ты параноик. Просто он офицер полиции. А жёлтую куртку я еще на прошлой неделе специально испачкала шаурмой. Мама не смогла её отстирать и там теперь огромное жирное пятно. Так что я, вроде как, наказана за то, что плохо обращаюсь с вещами и не ценю труд родителей.

– Портить вещи нарочно, чтобы потом иметь вескую причину не носить их. Марика, ты страшный человек. Я тебя боюсь.

Девчонки рассмеялись и толкнули друг дружку в плечо, совсем как раньше, когда они могли начать беситься просто так, от хорошего настроения. Бросив сумку на скамейку, Мари перевела взгляд на дверь подъезда, к которому они подошли совершенно случайно.

– Позвоним Данису? – предложила она Юте, но та только покачала головой.

– Я никогда не понимала тараканов в его голове. Давай сама, а я обещала зайти к Максу. Он там монтирует наш последний вайн, просил помочь со звуковым оформлением.

Улыбнувшись на прощание, она взмахнула своими длинными серебристыми волосами, забранными в высокий хвост и, неловко перескакивая через лужи, побежала в сторону от дома Даниса. По большому счету, Мари и самой не хотелось идти к нему, но бросить друга в тяжелой для него (и для неё, и для остальных, вообще-то, тоже) ситуации – было болезненным ударом в совесть, которая, не стесняясь, грызла её с особым остервенением.

– Данис? – позвала она в домофон, из которого не доносилось ни звука. – Это я, Мари.

Прижавшись к стене спиной, он босыми ногами стоял в коридоре на ледяном ламинате, раздумывая стоит ли открывать дверь. Голос Марики не успокоил. Наоборот, на мгновение воображение услужливо выдало ему картинку Мари, закованной в наручники, за спиной которой стоят два крепких парня при исполнении. Они шепчут ей: «Если он откроет нам дверь, мы скостим тебе пару лет». И Марика, будто робот, послушно выполняет их приказ.

– Открывай, чёрт бы тебя побрал! Холодно тут стоять. Можешь посмотреть в окно, я одна!

Инстинктивно сжав кулаки, Данис нервно потоптался на одном месте, не торопясь открывать. Настоящая Мари никогда бы не сказала, что она одна. Сейчас он выглянет с балкона, она помашет ему рукой, а крепкие ребята в это время прижмутся к двери подъезда, чтобы он не смог увидеть их присутствие.

– Считаю до трёх и ухожу, – донеслось из трубки домофона.

Его квартиру возьмут штурмом рано или поздно. Надо открывать. Быть может тем, кто сдается в полицию добровольно, светят какие-то поблажки в суде… Сделав глубокий вдох, Данис набрался смелости и крепко сжал в руке трубку домофона. Указательным пальцем он несколько раз тщетно пытался попасть в кнопку для открытия двери, но руки предательски тряслись, а сердце колотилось как бешеное.

– Марика, я сейчас открою, – сказал он, чтобы та не ушла, не дождавшись.

Через минуту она уже стояла перед ним. Совершенно одна, без сопровождения полицейских. Данис специально оглядел лестничную площадку и даже спустился на пару ступеней вниз, чтобы окончательно убедиться в том, что она пришла не подставить его.

– Ты отвратительно выглядишь, – констатировала она, разматывая одной рукой свой огромный шарф, отдаленно напоминающий шерстяной плед.

– Я просто приболел немного, – попытался он отговориться, но обмануть Мари не удалось.

– Знаю я, как ты приболел. Удивлена, как ты до сих пор не продал свой мотоцикл и не свалил за бугор. Тебе, самому-то, не стыдно?

Чувствуя себя как дома, она одним движением швырнула тяжелую сумку с учебниками в угол коридора, надела тапки и по-хозяйски прошла на кухню,

– Ты когда ел последний раз? – спросила, выглядывая из-за приоткрытой дверцы холодильника, где искала готовую еду.

– Вчера. Марика, я не голоден, – нервно дернув острым исхудавшим плечом, Данис присел на подлокотник мягкого кухонного дивана. Обеими руками он схватил себя за локти и сжал их до побелевших костяшек.

Этот жест забитого собственным страхом человека откровенно не понравился Мари. Она приподняла одну бровь, сморщилась, но не стала ничего ему говорить.

– У тебя тут, вижу, остатки пиццы в коробке. Будешь?

– Я не уверен, что её еще можно есть. Мама целыми днями пропадает на работе, ей некогда готовить. И за порядком слежу тоже я. Поэтому, как видишь, я не могу тебе сказать, когда была куплена эта пицца.

Ухватившись за край жирной коробки двумя пальцами, Мари отправила её в помойное ведро.

– Кусок черничного пирога? – спросила она, всё так же выглянув из-за дверцы холодильника.

– Та же история, – кивнул Данис.

Пирог отправился следом за пиццей.

– Лазанья? – снова голова в кудряшках, вопросительно выглядывающая из-за дверцы.

– Мама готовила на выходных, – ответил Данис.

– На этих? – уточнила Мари и, не получив внятного ответа, бросила её сверху на пиццу с пирогом. Туда же со звуком мерзкого шлепка полетели остатки пюре, покрытые зеленоватой коркой, дурно пахнущие паровые котлеты и склизкое овощное рагу.

– Сейчас позвоню в доставку еды, закажу тебе чего-нибудь, – деловито вытащила из кармана смартфон Мари, вываливая в раковину куски прокисшего молока из коробки. – Бабки есть?

– Карта, – кивнул он.

Наблюдая за Мари, снующей по кухне с щёткой в руках и одновременно диктующей девушке – оператору из службы доставки еды список того, что,