Брат подруги. Наваждение (СИ) - Сказочная Валерия

Вова. Я, конечно, не забывал, что жду от него ответа по ситуации с квартирой, но всё равно каким-то внезапным кажется, врасплох застаёт. Самим фактом, что я сейчас это обсуждать с ним это буду.

Но куда больше ошарашивает сам присланный мне текст: «Впервые слышу, если честно. Яна ко мне за этим не обращалась. У меня никогда и не было друга, сдающего квартиру».

Я, кажется, и не моргаю, по-дурацки гипнотизируя эти строчки. Вове нет нужды врать, да и зачем?

Значит, обманывает меня кое-кто другой. И если я это и раньше чувствовал, то теперь тем более ни к чему отрицать.

Перекладываю Яну со своего плеча на диван и поднимаюсь. Да что за нафиг вообще? Как она, такая влюблённая и нежная, может врать мне в глаза? И зачем? Куда она там переехала на самом деле?

К кому?..

От последней мысли аж в висках шумит. Поднимаюсь с дивана, иду на кухню, делаю глоток из первой же попавшейся бутылки с вином. Пытаюсь мыслить трезво. Ни хрена не получается. Теперь в башке только её оговорка про Марка.

Поговорить с Яной напрямую? Она, блять, постоянно врёт. Лучше сам выясню, о чём. Тогда и выводы делать буду. Всё-таки не факт, что девчонка мне изменяет. Может, там какие-то свои проблемы, о которых стесняется говорить. Всё-таки это более правдоподобный расклад, чем то, что она там… С кем-то… С тем же Марком…

Сильно сжимаю горлышко бутылки, в какой-то момент поймав себя на том, что готов был пульнуть ею по стене. Вроде бы никогда не отличался такой несдержанностью.

Вот как можно так трогательно ко мне тянуться, в любви признаваться, преданно заглядывая в глаза; а потом в эти же глаза врать?

Звоню Вове, чтобы подробнее всё обсудить. Хотя вроде как и так понятно, что говорить толком не о чём — он не в курсе всех интриг Яны. И вряд ли вообще знает, что мы с ней теперь вместе. Но всё равно по-дурацки цепляюсь за странную надежду, ну или хрен знает, что там меня толкает. Спокойнее хоть с кем-то перетереть?

Но в итоге, конечно, выясняется, что Вова никаких друзей с Яной не знакомил, и нет никаких шансов, что она и у него за спиной этот вопрос решила. При помощи Лики тоже исключено — та особо не общается ни с кем из приятелей своего парня. Да и не может такого быть, чтобы кто-то из его друзей только с девчонками что-то решил и не сказал. С квартирами ни у кого из них тоже вопросы нет стоят.

В общем, в итоге я не только не получаю от Вовы ответа, но только сам же поясняю разное. Например, с чего так беспокоюсь. Рассказываю ему про нас с Яной, признаюсь в ревности и заодно беру с него слово, что об этой моей своеобразной проверке не узнает никто, даже Лика. Вернее, она тем более. Я доверяю сестре, но более чем уверен, что она в курсе чувств своей подруги ко мне. Делает вид, что нет, но ведь знает — просто сто процентов. А потому может подыграть ей, особенно если Яна убедительно обоснует это. А она может. Ей вообще правдоподобная ложь быстро в голову лезет, как я понял.

Что ж, после разговора с Вовой хотя бы немного легче становится. По крайней мере, выплеснул хоть кому-то. Возвращаюсь в комнату, где Яну оставил. Всё ещё спит.

Некоторое время смотрю на неё, и внутри скребёт, прям по сердцу. Забавно, но измена бывшей даже как-то проще прошла, чем эти непонятки с давно влюблённой в меня девчонкой. И вот как она меня так быстро к себе привязала? Так прочно…

Похоже, я влип. Что буду делать, если выяснится, что Яна не просто обманывает, а предаёт?

Накрывает резким желанием заглушить всю эту херню. Окунуться снова в чувство, что Яна максимально моя. Ощутить, как отдаётся и изнывает. Позволяет мне всё.

И никаких нахрен Марков.

Потому вместо того, чтобы накрыть спящую Яну одеялкой, я наваливаюсь сверху, под себя подминаю, сразу раздевать начинаю.

Она, конечно, просыпается. Смотрит растерянно, напрягается вся, бормочет какие-то невнятные сонные сопротивления. Даже не понимая, что это худшее, что может сейчас сделать. Отталкивать меня, когда так нужна. Когда буквально потребность ощутить от неё другое: тепло, отзывчивость, стремление ко мне.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

И наплевать, что умом понимаю, что Яна просто спать хочет, а я мешаю. Это где-то в отголосках разума глубоко, башку полностью другое занимает. Её «нет»… И Марк, чьим именем меня недавно назвала.

Настойчиво нависаю над ней, заглядываю в глаза. Требую с собой считаться. Яна очень медленно моргает и явно ещё вполовину спит, но мне наплевать.

— Почему Марк? — спрашиваю с нажимом, как одержимый собственник какой-то, которых, кстати, всегда считал жалкими.

Яна издаёт какой-то полустон вместо ответа: кажется, толком не проснулась ещё, говорить нормально не может. Но это опять-таки подсказывает чудом не заткнувшийся разум, успешно вытесняемый другими мыслями. Например, что этот звук девчонки слишком уж эротичный получается, причём издала она его сразу после того, как имя того ублюдка назвал.

И да, я не знаю, с каких это пор Марк уже ублюдком у меня в сознании стал, но факт есть факт. Бесит и он, и её реакция на него.

Разрываюсь между желанием прогнать её отсюда нахрен и грубо оттрахать. Успокоиться и просто делать вид, что всё зашибись — не вариант. Как и дать Яне поспать и самому лечь в другой комнате. На это я совершенно однозначно не способен.

— Отвечай, — требую, вдавливая её в диван своим телом.

Прижимаюсь к ней, давая прочувствовать стояк, который за каким-то хреном всё же есть. Занятное открытие: моё тело реагирует на Яну даже когда в мыслях полнейший раздрай.

— Ч-что? — сбито шепчет она, явно смущённая и растерянная.

Чувствую, как быстро колотится сердце. Моё или её?

Почему-то от этого всего чуть ли не смягчаюсь разом. Яна всё-таки откликается. Смотрит на меня уже более осмысленно, даже ласково и обеспокоенно одновременно.

Да не может она никого другого любить. Вижу же. Там что угодно другое — и я разберусь.

А пока…

— Ты нужна мне, — выдыхаю тихо, почти прося.

Сам себя не узнаю. Но Яна как будто понимает: целует в губы нежно, почти невесомо, успокаивающе. Тянется ко мне, игнорируя, что я её тут разве что не давлю своим весом. Хотя почему «разве что»? Уверен, что да.

А она всё равно руками по мне водит, и, когда чуть приподнимаюсь, до ширинки добирается. Не мешаю. Тянет испытывать её дальше. Узнать, насколько меня чувствует. На что готова, чтобы снять это напряжение. Прервать сон, судя по всему, да…

Яна обхватывает пальцами изнывающий и почему-то остро реагирующий на прикосновение член, делает несколько движений. Ещё и сама жмётся к нему навстречу, разве что не трётся. Двигает рукой в быстром темпе — отделаться от меня поскорее хочет?

Меня швыряет от воодушевления до безнадёги: и это просто от её действий, каждое из которых почему-то вижу в качестве доказательства до расположенности Яны ко мне, то почти отвращения. Может, она была больше в мой образ влюблена? И теперь, осуществив детскую мечту, поняла, что не то? Марки всякие стали больше интересовать?

Резко поднимаюсь и разворачиваю её лицом к дивану. Чёрта с два она только дрочкой отделается.

— Матвей… — бормочет сдавленно, водя по дивану рукой.

Вспомнила моё имя, значит? Не отвечаю, задираю на ней платье и спускаю трусы.

Яна чуть дёргается, но затихает. Позволяет мне надавливать пальцами на совсем недавно повреждённую ещё очень узкую дырку, не особо-то влажную. Прогибается сильнее, подставляясь мне. Покорность какая-то. Причём даже не знаю, трогает она меня или раздражает.

Не похоже, что Яна сейчас хочет. Просто поддаётся. В голове гудит, и я колеблюсь с дальнейшими действиями. Не поврежу?

Чуть нагибаясь, вдыхая её запах у шеи. Сегодня она как будто персиками пахнет. В сочетании с привычными печеньками. Приятно. Чуть прикусываю, а потом прижимаюсь губами к бьющейся жилке.

Яна рвано выдыхает, и меня от этого звука мгновенно ведёт. Потребность прочувствовать её отклик затмевает всё. Беру её за подбородок, разворачиваю к себе лицо, ловлю губами губы. Внимаю тому, как Яна дышит быстрее. От этого в голове почти опустошение — зато в теле жар от непреодолимого желания вбиваться снова и снова в горячую тесноту, присваивая эту девчонку себе.