Багряные крылья (СИ) - Лисовская Лилия

Заковыристое движение ладони, и один из мужчин, стоящих рядом, без единого звука обратился стулом, затем разбитым кувшином, птицей и вновь стулом. Человеком так и не стал. Каин расхохотался, в восторге от собственной мощи.

— Зачем тебе это все? — тихо спросила я, отводя глаза в сторону.

Бывший друг посмотрел на меня как на дурочку:

— Это весело. А теперь к главному.

Я напряглась, когда он поднялся со стула и, грациозно ступая, подошел так близко, что я ощутила тепло его дыхания на щеке лице. Ростом я по-прежнему ему была по подбородок, ни на сантиметр не выросла за эти годы. Нахлынули воспоминания. Не дай Бездна еще слезу пустить!

Но этот паршивец не даст расслабиться — на талию уверенно легли чужие руки, обжигающе-горячие даже через семьсот слоев ткани.

— Даная, — нежно прошептал Каин, наклонившись к моему уху, обдавая шею горячим дыханием, — скажи мне: что будет, если курпус, обрученный согласно нашим древним традициям, пойдет под венец с другим?

— Он умрет, — побелевшими губами прошептала я в ответ.

— Правильно, — мягкие губы коснулись ямочки за ухом, отчего весь хребет продрало мурашками, — а что будет с его супругом?

Я не ответила, но Каин в ответе не нуждался. Супруг тоже умрет. Сорхан-дажер не терпит предательств, ему безразличны обстоятельства.

— Завтра, когда встанет солнце, — Каин отстранился, заглядывая в глаза, по-прежнему сжимая меня в объятиях, — ты будешь мертва, моя милая. И твой возлюбленный божок тоже. Я бы посочувствовал, конечно, но мне почему-то не жаль. А я распахну врата Бездны и превращу Город Дверей в пустошь.

И он поцеловал меня, пользуясь тем, что я была не в силах сопротивляться. Не закрывая холодных глаз, Каин запечатлел на моих губах поцелуй, не теплее, чем его ледяное сердце. А потом ушел, оставив меня сотрясаться от ненависти.

До свадьбы оставалось двенадцать часов.

Часть 1. Глава 16. Надежда

К моему возвращению спальне уже кто-то разжег огонь, и теперь он уютно щелкал, пожирая поленья. Я не стала ждать, пока свидетели явления Каина перед народом придут в себя, и пронеслась по коридорам как ураган, стремясь оказаться в комнате, которую я, почему-то, считала своей. Здесь я была в безопасности, и рада была обманываться. Если понадобится, Каин достанет меня из-под земли.

Тени, которое отбрасывало пламя на стены, складывались в причудливые фигуры, нарушая атмосферу одиночества. Опустившись на колени и сосредоточившись, я раз за разом взывала к дару Ищейки, но безрезультатно. Сфера также не желала появляться, оставляя ладони обескураживающе-пустыми. Магия покинула меня, дар не был заблокирован, он просто исчез. Едва не взрываясь от злости, я вскочила на ноги и бухнула кулаком по дверце шкафа. Мебель на акт вандализма отозвалась испуганным скрипом, а дрова в камине зашипели, исходя ароматным паром.

Я металась по спальне, судорожно измышляя способ выбраться. Наверное, Каин развлекался, наблюдая, как меня, капля за каплей, топит отчаяние, увлекая на самое дно. Так, оставить истерики. Что говорил Каин? Вспоминай, Даная!

Книга подчиняется чужой воле и перекраивает свои декорации ей в угоду, точно! Ответ был прост, но я все еще сомневалась.

Хорошо, надо попробовать. Я изо всех сил зажмурилась, представляя цветы. В воображении возник максимально усредненный образ — букет свежесрезанных садовых цветов, еще даже роса не высохла на пышных лепестках. Стебли небрежно срезаны тупыми ножницами и всунуты в слишком узкую горловину вазы рассеянной служанкой. Я рисовала картину в голове до мельчайших деталей, видела каждый лепесток вплоть до крошечных прожилок на нежной кожице стеблей. Даже запах, свежий и сладкий, смогла представить.

А потом открыла глаза. На трюмо стояла ваза, с цветами. Не веря глазам, я осторожно приблизилась и протянула руку, дотрагиваясь до соцветий. Да, те самые, только ваза отличается. Я не продумала ее в деталях, сосредоточившись на цветах, и Книга Хаоса состряпала ее на свой вкус.

Возможно, я бы могла себя убедить, что и цветы, и ваза там стояли раньше, но я не замечала, однако было одно весомое «но». В доме на скале, посреди ревущей бури, не было цветника. Букету неоткуда было взяться, кроме как появиться, подчиняясь усилию воли.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Конечно же, следующей я представила себе Дверь. Мою любимую, светло-зеленую, в крупный белый горох. Я помнила каждую трещинку и каждый скол на косяке. Я любила ее всем сердцем, и она, откликнувшись на мою любовь, явилась. Но была мертва. Дверь открывалась, но внутри я видела только безучастную каменную кладку, часть стены, а в один момент и Бездну. Испугавшись, я захлопнула Дверь, и та исчезла совсем. Книга забрала свой подарок и не собиралась его возвращать.

Мысли в голове метались как мячики для игры в би-риям, такие же тугие и звонкие: Книга, пусть и подвластная чужой воле, ни за что не отпустит нас. И я, и Каин, были для Книги Синола забавными игрушками.

Завывающий порыв ветра, заплутав в коридорах дома на утесе, набрел на мою спальню. Натолкнувшись на дверь, ветер загудел пугающе и распахнул ее, обдавая меня ледяными порывами. В коридоре тьма стояла — хоть глаз выколи, но в дальнем его конце, сразу за лестницей, кто-то стоял.

— Кто там? — крикнула я, но ответа не дождалась. Фигура так и продолжила стоять, не двигаясь и не произнося ни слова.

— Я жду, — проговорила я, понукая визитера быть чуть-чуть решительнее и выйти на свет, льющийся в дверной проем из моей комнаты. В голосе снова прорезались властные нотки, за которые стало совестно.

Гость пошевелился, сделал плавный шаг, и тут очередной порыв ветра задул камин. Пламя погасло враз, оставив меня в полнейшей тьме и тишине. Не было слышно шагов, но фигура приближалась. И при ее приближении меня окатывало волнами удушающего, могильного холода.

На лицо гостя упал косой луч лунного света из окошка под самым потолком, и я едва не свалилась на пол от облегчения.

— Олла! — я бросилась к нему, вне себя от радости. Олла замер на пороге, едва ли в шаге от меня. Бледный как покойник, губы запеклись от крови из многочисленных трещин, а на лице — живого места не нашел бы даже самый оптимистичный лекарь. Правую руку Олла неловко прижимал к телу, но сквозь лохмотья, в которые обратилась его одежда, я видела синяки и кровоподтеки.

Наплевав на то, что Каин может увидеть, я бросилась Олле на шею, но руки зачерпнули только воздух, пройдя сквозь избитое тело, будто бы его и не существовало вовсе. Олла безучастно смотрел на мои попытки обнять его, дать пощечину, сделать хоть что-то, чтобы доказать самой себе, что я не схожу с ума и не выдумываю.

Из коридора снова потянуло холодом, и фигура Привратника пошла рябью, как отражение в речной воде.

— Ты где-то здесь? — шепнула я, испугавшись собственного голоса. И он кивнул. Приложил палец к губам и ткнул им в пол.

— Внизу? В подвале? — догадалась я, не оставляя попыток схватить Оллу то за руку, то за рваную рубаху.

Призрак снова кивнул и исчез. Сквозняк усилился, и дверь с громким треском захлопнулась, оставив меня одну.

Я была одна в комнате, но не одинока. Теперь я знала, что надежда есть.

Часть 1. Глава 17. Маленький секрет

Стоило тени Оллы исчезнуть, как в коридоре вспыхнули люстры, дверью пробивалась полоска яркого света, разгоняя обступившую тьму. Руки подрагивали, когда я распахнула шкаф, надеясь найти в нем что-то более подходящее операции спасения Привратника, нежели пышное платье для официального приема.

У хозяйки гардероба, чье место я заняла, шкаф ломился от тряпья. На вычурных вешалках были развешены платья всех фасонов и расцветок, а на полках ниже — целая шеренга разнообразных туфель и сапог.

Мой взгляд упал на высокие сапоги, изнутри отделанные мехом. Точно такие же, как у мужчин-северян в приемном зале. Я рывком стащила их с полки, зарываясь в вещи глубже. Здесь должен был быть костюм для верховой езды, или что-то подобное. Вряд ли женщины, выходя на улицу, где царит ледяное царство, надевают платье?