Ветлужцы - Андрей Архипов

— Виру? Это немного зависит от причин вашего нападения. Ответишь честно, тогда...

— Мне врать ни к чему, ульчиец. Вы для нас словно тати, вне всяких законов Бохмита, потому что твои лодьи принадлежали ранее буртасским купцам, точнее — почтенному Ибраиму, бывшему сотнику курсыбаевцев.

— А то, что эти буртасцы напали на наши поселения, дабы увести в полон и продать на невольничьих рынках наших родичей, нас никак не оправдывает?

— Это всего лишь твои слова, ульчиец...

— А слова почтенного Ишея, который раньше служил у Ибраима, видимо тебе тоже не послужат оправданием? — Иван кивнул в сторону своего кормчего.

— Хм... нет. Я его не знаю, — отрицательно покачал головой Юсуф. — Хочешь сказать, что он теперь твой холоп?

— Пленником раньше был, холопом не был никогда. Ныне он свободный человек, — мотнул головой полусотник, задумавшись. — А десятника Алтыша знал ли ты у Ибраима?

— Немолодой уже? Вечно ворчащий по поводу старых буртасских традиций? — задумался Юсуф и неожиданно закончил. — Нет, не знал.

— Э... не проходил ли тут верблюд? А! Старый, хромой и косил на левый глаз? И навьюченный бурдюками с холодным, молодым вином? Ах, прелесть, что за вино! — подхватил от неожиданности Иван. — Нет, не проходил...

— Я слышал о нем, но не был знаком, — криво улыбнулся шутке полусотника Юсуф.

— Тогда привози в начале лета к нам на Ветлугу того человека, который знает его и доверяет ему. Но уж потом будь добр рассказать своим правителям, каков на самом деле был ваш Ибраим и как он грабил купцов на Волге.

— Что? Татьбу он вел на хорысданском пути? — задумался Юсуф. — Если это так, то случай сей достоин того, чтобы его разбирали на диване... Я заберу у тебя того десятника. Тебе за это выправят прощение, не беспокойся.

— А теперь ты меня послушай, купец, — тихий, шипящий голос полусотника ощутимо понизил температуру общения. — Если он сам захочет, то поедет, куда его глаза глядят. А если не захочет, то никому его отдавать я не собираюсь.

— С чего бы этот полоняник тебе так дорог стал? Или жизнь его не стоит всех ваших?

— Стоит, Юсуф, еще как стоит. Но мы дали ему свое слово. Если он честно отработает на нас год, то затем будет свободен. А словами мы не бросаемся. Если Алтыш захочет после срока своего к вам уйти, то скатертью дорога, а если нет... А к вам он не захочет, ведь казнь его лютая ждет за грехи Ибраима, так?

— Кто знает, — пожал плечами купец. — Законы ислама справедливы, так что если нет на нем вины...

— Ты сам знаешь, что после того, как из него вытрясут правду, от него уже ничего не останется, кроме поломанных костей и порванного мяса, так что... Пусть те, кто отвечает у вас за то, чтобы купцы плавали по торговым путям без опаски, пришлют с тобой своего человека. Я обеспечу ему с десятником разговор с глазу на глаз и вмешиваться не буду. Даже, может быть, разрешу Алтышу покинуть меня пораньше, если будет на то его желание. Все-таки он мой личный пленник.

— Лучше я передам твои слова сардару курсыбая Субашу, — помедлив, ответил Юсуф. — Кто знает, что за силы тут замешаны? А его я как раз знаю, честный воин... Буду у тебя в начале лета. Мнится мне, что к тому времени у десятника буртасского малый его срок в полоне закончится, так? У нас самих пленники лишь после шести лет свободу получают... Ну, так что с вирой нашей будем делать?

— Ну, раз мену мы с тобой провели... Расскажи еще, что ты слышал про отравление половецкого хана Аепы. Если по нраву рассказ нам твой придется, то и спрашивать с вас более ничего не будем.

— Аепой вы его называете. А мы звали ханом кипчаков Айюбаем и народ свой он водил около реки Шир... Не знаешь? Дон, по-вашему. Ты лучше привыкай к нашим именам, ульчиец, все-таки на вашем языке иному и названия нет. Так вот, стал хан этот некоторое время назад прорываться к Сувар-илю, а потом и вовсе перекрыл Бухарскую дорогу через Саксин. Торговля встала. А потом... Если коротко сказывать, то из Руси на булгарскую службу перешел сын нашего бывшего царя Ахада бек Колын Селим. Он еще Балын защищал, когда его сожгли...

— Суздаль защищал? От кого? — недоуменно переспросил ветлужский воевода.

— Да, Суздаль, по-вашему. От Йолыга караджарского... — Купец поправился, видя недоумение собеседников. — Олега, князя черниговского, два десятка лет тому назад. Вон он как раз и заманил Аепу в западню под Буляром, а там уже его уничтожили.

— И все? Не густо, только запутал нас всех. Булгарец от русского князя наш город защищал, надо же такое выдумать, — покачал головой Трофим. — Иван, может оставить нам себе доспехи бронные? Разбрасываешься ты таким богатством...

— Хорошо, слушайте, — сдался Юсуф. — Про Балын сами поспрашивайте, речь не о нем, а о Айюбае. О том вся Булгария говорит ныне, не смолкая. И опять дело касается той же джирской дани, кхм... Колын организовал свадьбу внука нашего нынешнего царя Адама на дочери предводителя кипчакского племени, подчиняющегося Айюбаю. Сумели договориться, что праздник состоится в Биляре, куда пригласили и самого великого хана. Тот на свадьбу взял с собой всего тьму отборных воинов и всех своих сыновей, хотя у него в степи оружных людей ходило в десять раз больше. В сам Булгар хан с собой привел две тысячи, а остальных разместил в окрестностях. Но когда Айюбай подходил к городу и проходил уры... засеки по-вашему, на их защиту вставали вои из племен, особо злых за татьбу кипчаков. Хан попался в ловушку. На свадьбе же всех степняков усердно угощали медовухой. Когда гости захмелели, Айюбаю свои же поднесли кубок с отравой, не подозревая об этом. Хан спокойно выпил за счастье молодых и рухнул кулем на пол.А когда он упал, наши воины набросились на кипчаков с обнаженными мечами и перебили многих. Из всех их воев вырвалась в степь только одна тысяча, и только один сын хана остался жив. Теперь дороги на Саксин, Хорезм, Киев и Дима-Тархан стали свободными.

— Хм... А что же так невесело ты об этом рассказываешь? Подумаешь, гостей перебили, хана отравили... Интересно, кто же дело теперь с вами будет иметь? Без опаски, что вы его потравите? Как, воевода, ты считаешь, — кивнул своему соратнику Иван. — Стоит ныне доверять слову булгарскому?

— Это были враги! — неожиданно вскипел Юсуф. — Они уничтожали наши села и мирных игенчеев. Мы могли так поступить с ними!

— Ага, — кивнул головой в знак согласия полусотник. — Они же варвары, зачем с ними поступать как с цивилизованными народами. Эх, как я выразился! — удовлетворенно хмыкнул Иван, глядя на озадаченного купца, не ожидавшего, что с ним согласятся, хотя и совсем непонятными словами. — Главное в этом деле определить, кто будет варваром...

— Да мы...

— Не надо слов, Юсуф, — поднял вверх кисти рук Иван. — Я не осуждаю и не одобряю ваши поступки. Просто констатирую факты... И не обращайте внимание на незнакомые слова, это я иногда начинаю говорить на родном языке. Скажите лучше, при чем тут джирская дань? Я слышал про нее, но думал, что Ростовское княжество платит ее вам, чтобы вы не нападали на окрестные земли.

— Так ты до сих пор не понял? — удивленно протянул Юсуф. — Именно чтобы не платить нам джирскую дань балынцы и натравили на нас кипчаков. Я тебе могу всю ночь рассказывать, как наши народы жили вместе, как рассорились и как поделили окрестные земли... Но пойми одно — эти места были раньше нашими и за их уступку вы нам дань ту и платите. А если не платите, то либо вы, либо мы умываемся кровью, потому что терпеть нарушение ряда никто не будет.

— То есть тут жили не вы, а ваши данники и за уступку самих земель вы хотите получать прежнюю дань. Так?

— Ты все правильно понял.

— А почему все-таки эти земли перешли к киевским князьям?

— За помощь в разгроме хазар, ульчиец, — чуть помедлил с ответом Юсуф.

— Я не ульчиец, купец, — потерянно кивнул Иван, пытаясь переварить услышанное и бросая взгляды на Трофима. Судя по всему, тот пребывал в таком же недоумении. Наконец, полусотник с собой совладал и повторил. — Я не ульчиец, я ветлужец. И к вашим разборкам мои сородичи не имеют никакого отношения. Ты хорошо заплатил свою виру, Юсуф, мне больше от тебя ничего не надо. Жду тебя в гости, а заодно и за товаром. Как будем отплывать — подойти к Лаймыру, он тебе подробно расскажет что почем. А загрузим столько, сколько тебе надобно будет, много утвари этой у нас... Воевода, ты вроде говорил, что на ночевку нам лучше подальше встать, чтобы не было недоразумений меж нами больше? Нашу новую лодью уже, наверное, кое-как залатали, так?

— Так, — подвел итоги беседы Трофим, поднимаясь от почти погасшего костра, чуть ранее согревавшего всех собравшихся на оконечности острова от осеннего стылого ветра. — Бери двух воев, Юсуф, пойдем выгружать твое оружие, а заодно и насчет товара с Лаймыром поговорим... Эх, надо же! Булгарец город наш защищал против князя Олега Святославича!

— Ну, не совсем защищал... и не только от него. С Йолыгом был сын нашего царя Адама Шамгун со своей ратью, а еще кипчаки хана Боняка. Они взяли Кисан, ну... Рязань, по-вашему, подошли к Балы... Суздалю, где эмир Колын сдался сыну царя. Потом Йолыг с Шамгуном стали делить город, но никто не хотел его уступать друг другу, поэтому город сожгли. А уж дальше двинулись к Джиру, то есть Ростову. Там опять разругались, потому что Шамгун обещал жителям не разорять город, если они сдадутся без боя, но князь Йо... Олег стал его грабить! Если рассказывать коротко, то эмир Шамгун договорился со Святополком Изяславичем насчет джирской дани, и Йолыга все-таки прогнали. Я же рассказывал, что история народов наших переплетена чудным образом...