Реалити - Игорь Олегович Белошевский

говорят у нас на Руси, овчинка выделки не стоит», -подумал Глеб, улыбаясь в лицо полицейскому, – «Хочешь меня задерживать, задерживай, но, только подыщи мне сначала там у себя переводчика в полицейском участке.»

– Do you know English? – снова спросил полицейский у Глеба.

– From Russian я, не понимаю ничего, Россия, Русь, андестент, – ответил ему Глеб.

– Ок, Look here, – сказал тогда полицейский и достал из своего кожаного планшета, сложенный пополам, лист бумаги формата А4.

Глеб внимательно пронаблюдал за этим действом, терзаясь в душе вопросом, будут его всё-таки задерживать, или нет.

– Look here, – повторил полицейский, и развернул перед нашим героем сложенный в четверть документ.

Глеб внимательно изучил этот лист бумаги, большую часть которого занимала некая таблица, исписанная на итальянском языке, и затем, спросил:

– Ну, и что дальше, таблица как таблица, говорю же, не понимаю я тебя, -сказал Глеб, и развел свои руки в стороны, показывая стражу порядка, насколько именно он его не понимает.

 В ответ, полицейский, сохраняя олимпийское хладнокровие, своим указательным пальцем правой руки, ткнул на уличный оркестр, а затем, этим же пальцем указал на одну из граф в своей таблице.

– Violino, – произнес полицейский.

Затем, этот слуга итальянского народа, снова указал пальцем, но уже не на оркестр, а на скрипача, что пилил на своём инструменте метрах в пятистах от места поимки Глеба.

– Violino, – сказал полицейский, и указал на другую графу в своей таблице, соответствовавшую скрипачу.

– Ну, и что, – сказал Глеб на русском языке, максимально широко при этом, улыбаясь, – Что ещё придумаешь?

– Voi, You, Hire? – сказал полицейский и указал своим пальцем сначала на Глеба, а затем на таблицу.

– Вот ты нудный, – ответил ему Глеб, решив, что в этой ситуации, он может говорить все, что ему вздумается, так как никто из этих полицейских, все равно, не способен понять ни единого его слова на русском языке, – Сейчас, сейчас, подожди.

Глеб жестом показал, что тоже, хочет что-то достать.

– Транслейтор, – сказал Глеб, и вытащил из своего кармана телефон с офлайн-переводчиком.

 Включив нужное приложение, наш герой протянул в своей руке данный девайс к полицейскому:

– Транслейт будет, инглишь, – сказал Глеб стражу порядка.

 Полицейский внимательно посмотрел на Глеба, и после достаточно долгой паузы, взял телефон из его рук.

– You need a special permit to work on the street, – сказал полицейский в телефон.

Вместо перевода, на дисплее телефона появилось какое-то буриме из русских слов, но, даже, несмотря на это, одной переведенной фразы «special permit», здесь было достаточно, чтобы всё понять.

– Так бы и сказал, – произнес Глеб, внимательно изучив текст, и затем, через всё тот же переводчик, задал уже свой вопрос, – А, где я могу взять это специальное разрешение, special permit?

Полицейский без переводчика понял, что Глеб от него хочет, и, достав из своего планшета блокнот, на одном из отрывных листов, стал выводить адрес некой городской управы – Ратуши, где, по-видимому, и выдавали эти разрешения на работу.

– Here, – сказал полицейский, закончив писать.

– Завтра же к ним обязательно и зайду, – ответил ему Глеб, взял из рук стража порядка бумажку с адресом, и затем добавил, – Прямо с утра и зайду, как проснусь, сразу же в ратушу, за этим вот вашим – перминтом.

Не дожидаясь ответа, Глеб быстро поднял с земли свой рюкзак, накинул его себе на плечи, и, махнув полицейским на прощание рукой, произнес:

– Ауфидерзейн, – сказал Глеб, и поспешил удалиться.

День был исчерпан полностью, и чтобы зафиксировать его итоги, наш герой снова вернулся на центральную площадь Милана.

– Не удалось мне, конечно, толком поработать, ни разу, – сказал себе в камеру Глеб, – Но, как бы там ни было, а каких-то монет люди мне в кепку всё же набросали.

После этих слов нужно было показать сколько именно денег удалось сегодня заработать, и Глеб, не останавливаясь, перевел объектив камеры на свою ладонь, где покоилось несколько желтых и серебристых монет, отснять которые получилось, увы, далеко не с первого раза. Сказывалась усталость, и отсутствие дополнительных рук. Рук ещё одного оператора, способного всегда прийти на помощь.

– Давайте посчитаем, – предложил Глеб, переворачивая монету на ладони большим пальцем своей руки, – Это у нас два евро, это пятьдесят центов, шестьдесят, пять…

Глеб покачал в руке заработанный капитал, и подытожил:

– Два евро, шестьдесят пять центов, – сказал он себе в камеру, и затем, туда же, добавил, – Увы, этого точно не хватит, чтобы снять даже самое скромное жилье для ночлега.

Записывая своё видео, Глеб дошел до середины площади Пьяца-Дель-Дуома, и остановился возле памятника, на мраморном пьедестале которого, первый король Италии – Виторио Эмануиле Второй, гордо осадил свою непокорную лошадь. Окинув своим взором это сооружение, наш путешественник сел у его подножья, и прислонился спиной к прохладному мрамору.

Задача по добыче денег была провалена, но, несмотря на этот факт, и на все невзгоды с видеотехникой, преследовавшие нашего героя на протяжении всего сегодняшнего дня, Глебу всё же удалось отснять кое-какой контент. Как оказалось в процессе съемок, видеокамеры на которые снимал наш герой явно не были предназначены для работы в режиме «нон-стоп». Сначала забарахлил стедикам. Он то включался, то выключался, а после, и вовсе свесил свой объектив под углом в сторону, отказываясь как-либо реагировать на все мольбы и причитания Глеба.

Как оказалось, проблема здесь крылась в батарейке. Она очень быстро разряжалась, но это было ещё полбеды, другая её часть, заключалась в невозможности быстрой замены этого аккумулятора, так как он был вмонтирован прямо в монолитную ручку стедикама, и как показала практика, извлечь его оттуда не представляло никакой, даже самой малейшей возможности.

В стандартном режиме, отработать на такой аппаратуре без перерывов и нареканий, у Глеба получилось лишь два часа, а дальше, дальше начались проблемы, и поиск инженерных решений. После всевозможных экспериментов с настройками камеры, выход был найден путем присоединения батарейки стедикама напрямую, через провод «USB», к огромному пауэрбанку. После таких манипуляций, теперь, вся эта видеосистема стала постоянно находиться на подзарядке, что значительно увеличивало время её работы, но одновременно с этим и добавляло Глебу дополнительных физических затрат, так как тяжелый паурбанк ему теперь приходилось носить прилепив его на липучке к своей правой руке.

Немного отдохнув возле прохладного памятника Виторио Эмануиле Второму, Глеб открыл глаза и своим взором окинул пространство вокруг.

На улице начинало темнеть, но посетители площади Пьяцца-дель-Дуомо, явно никуда не торопились отсюда уходить. Все было ровно так же, как и днем. Кто-то сидел на ступеньках храма, кто-то возле памятника Виторио Эмануиле, ну, а