Нерон - Эжен Сизек

Императору хотелось оживить общественное мнение, принимая во внимание вкусы и интересы [128] сторонников. Право на участие представителей аристократии в спектаклях зависело только от их желания. Но, без сомнения, те награды, которые, если верить Тациту, их ожидали, не являлись ли они столь соблазнительными?

В 59 году Нерон создал корпорацию августиан, молодых представителей нового воспитания, о котором мы еще будем говорить, и в 61 году построил великолепную гимнасию.

В 60 году, уже четырежды консул, Нерон проводит с 13 октября игры в честь вступления на престол. Это Неронии, соревнования пятилетия. На этот раз зрелище не имеет ничего общего с римскими и итальянскими обычаями. Единственная значительная уступка — это проведение игр каждые пять лет, а не четыре года, как этого требовали греческие обычаи. Чрезмерный либерализм, который там царит, нравится плебеям, легко воспринимающим нововведения.

Речь идет, говорит Светоний, о «совершенно новом Риме»: «конкурсы пятилетние, трехлетние, по обычаям греков — музыкальные, гимнастические и конные» получат имя Нерона. В действительности были также организованы состязания поэтов, ораторов. Жюри состояло не из представителей низших сословий, а из консулов. В соревнованиях участвуют не только профессионалы, но и молодые аристократы, подготовленные в школах, созданных за год до этого. На этот раз нет беспорядка, как во времена Ювеналиев, все прошло спокойно. Чтобы подчеркнуть [129] эллинский характер состязаний, во время игр участники и зрители оделись в греческие одежды, которые сняли только после их закрытия.

Нерон не принимал участия в соревнованиях, что не помешало ему завоевать множество призов, в том числе и приз за красноречие. Луций, племянник Сенеки, завоевал венок за стихи, воспевающие императора. Большая часть общественного мнения и многие аристократы насмехались над духом новаторства, царящим во время организации и проведения этих игр. Немного позднее политическая и идеологическая стратегия императора претерпела большие изменения. Нерон уже завоевал надлежащее место, даже его имя используется, чтобы привлечь внимание к состязаниям, — Неронии.

Однажды приняв этот поворот, император продолжал покровительствовать в том же духе артистическим и спортивным соревнованиям. Другое состязание было проведено в 63 и 64 годах по случаю большого праздника, отмечающегося каждые четыре года в Неаполе. Нерон впервые выступил на общественной сцене. До сих пор он лишь пробовал себя за стенами своего владения. Начиная с весны 65 года и до предусмотренной даты в октябре, Нерон организовал второй тур пятилетних игр. Они очень отличались от прежних соревнований, проведенных спустя некоторое время после заговора Пизона. Не рассчитывая на участие императора, [130] сенат присудил ему заранее венок за красноречие и пение. Нерон, однако, им отказал и в сопровождении свиты преторианцев, августиан и придворных поднялся на сцену, впервые в истории Рима. Он читал стихи, играл на кифаре и исполнял многочисленные роли в различных трагедиях, придерживаясь правил соревнований. Консул Кливий Руф объявлял его выступления.

Императорская пропаганда работала по этому случаю активнее, чем всегда. Так, приезжавшим в Рим провинциалам предлагались места на трибунах. Ораторы и поэты прославляли императора в своих панегириках. В связи с событием в Риме и Лионе были выпущены монеты: на лицевой стороне изображен Нерон в лавровом венке, а обратная сторона представляла собой вазу и гирлянду с надписью: «Пятилетние соревнования в Риме».

Визит Тиридата, путешествие в Грецию и триумф 68 года стали поводом для проведения еще более пышных игр и спектаклей, в которых Нерон с энтузиазмом принимал участие. Воспользуемся случаем, чтобы уточнить некоторые детали. Скажем прямо, что эти представления — уже сами по себе символ правления Нерона. Вспоминают, Светоний однажды употребил слово «агон», одно из слов, которым располагает латинский язык, чтобы описывать эти игры и бои. Слово это греческого происхождения, и Светоний употребляет его только в биографии Нерона. [131] Это не случайно, лексика также свидетельствует о греко-восточном духе эпохи Нерона.

Золотой дом

В 64 году, после пожара в Вечном городе, римляне увидели новый императорский дворец, который отныне заменит старый, — Золотой дом. Нерон сменил стратегию, он должен изменить и жилье.

Перед вестибюлем дома, — свидетельствует Светоний, оставивший нам это описание, — была установлена колоссальная статуя Нерона, высотой около 35 метров, между частями дворца тянулись портики по три ряда колонн длиной в римскую милю (около полутора километров): внутри был огромный пруд с домами, построенными по берегам, а дальше простирались пашни, пастбища, леса и виноградники, на них множество домашних животных и диких зверей. В основном здании все было покрыто золотом, украшено драгоценными камнями и жемчужными раковинами, в обеденных залах потолки были произведением искусства, с поворотными плитами из слоновой кости и отверстиями, чтобы рассыпать цветы и окуривать благовониями. Главный зал для пиршеств был круглый и вращался днем и ночью, отражая движения небосвода. В термах текла морская и серная вода. Гигантские работы по возведению огромного архитектурного [132] ансамбля, занявшего большую часть города, должны были начаться сразу же после пожара, в 64 году. Это строительство никогда не было окончено. Архитекторы Север и Целор, скорее всего, римляне по происхождению, использовали все свое воображение и возможности относительно технологии того времени. Классическая гармония коснулась изогнутых и угловых линий. Изящные фрески, покрывающие стены зданий, были выполнены под руководством художника большого таланта, знаменитого Фабула, или Фамула. Возможно, впрочем, что кто-то еще из художников участвовал в создании этих фресок. Чудеса, описанные Светонием, не оставляют никакого сомнения о находчивости, с которой зарекомендовали себя их конструкторы; сложные механизмы, новая структура, своды в виде арок, незнакомые материалы — определенный сорт бетона, скрепленного прочным, неразрушаемым раствором, используемым для облицовки туфа или кирпичей, — это строительство было вызовом природе.

Архитектурный комплекс представляет топографическое самостоятельное единство в центре Рима: Палантин, часть Эсквилина и Целий, долина, которая разделяет три холма и где позднее появится амфитеатр Флавиев — Колизей. Общая площадь ансамбля в три раза больше, чем площадь садов Ватикана и собора святого Петра. Городская роскошь и сельская природа гармонично дополняли друг друга. [133]

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});