Законы выживания (СИ) - Евгений Сысоев

забора. Торн нахмурился, дурное предчувствие подкатило к горлу. Юноша аккуратно выбрался из объятий Аделы, неслышно спустился с кровати и выглянул в окно. У ограды стоял человек. По-военному одетый, выправка так же выдавала в нем военного, но знаков отличия не было.

Карточный домик рушится от легкого дуновения ветерка. Торн вздохнул, накинул куртку и пошел на улицу.

Незваный гость назвал себя лейтенантом Сином, заместителем командующего специальным подразделением военных сил Адэ. Он сказал, что Торн должен явится к завтрашнему полудню на северную почтовую станцию Паталы, там его заберёт человек и отвезет к «известным» Торну людям, у них для него новое поручение. Сумеречный осторожно спросил, что будет, если он откажется. Син выразительно посмотрел на дом за спиной собеседника. Торн обернулся: у окна стояла Адела, даже отсюда было видно тревогу в ее глазах. Лейтенант сказал: «Есть люди, которым нельзя отказывать. Завтра в двенадцать», и удалился. А Торна ждали долгие объяснения с Аделой. Впрочем, девушка, в основном молчала, говорил юноша. То ли оправдывался, то ли уговаривал сам себя. Он и сам не знал наверняка. Расстались ночью. Торн объяснил, как ему можно отправить письмо, используя устаревшие адреса-явки сумеречных, робко поцеловал девушку, боясь, что она не ответит и развернулся было уходить, но Адела схватила его за руку, прижалась и быстро прошептала на ухо: «Я буду ждать». Теперь Торн был уверен, он со всем справится.

— Давай, давай! Поторапливайся! — подгонял людей Син.

Их небольшой, из двенадцати человек, отряд седлал лошадей. Задание было пустяковое — встретить, отправленный из Вильтберга обоз, забрать содержимое и переправить его в горы. Перевозить груз по цепочке диктовали меры безопасности, организаторы очень боялись раскрыть место их последних приготовлений. На взгляд Торна, это было глупо. Если вы не доверяете людям в таком ответственном деле — не надо их нанимать. Было бы гораздо проще поручить перевозку груза от начала до конца группе Сина. Впрочем, скорее всего, вся эта кутерьма, была вызвана случайно. План культа, по всей видимости, входил в завершающую стадию и поспешность с суетливостью, вызванные, главным образом, громоздкостью системы от количества вовлеченных, до сложности самого процесса, были неизбежны. А в масштабах затеянного сомневаться не приходилось. Торн вспомнил полузаброшенный особняк на юго-востоке Инамии.

Именно туда привез его неразговорчивый извозчик с почтовой станции. Там Торн познакомился с большой знаменитостью в научных, и не только, кругах — доктором Муром. Или, как его звали знакомые — «доктор Мор». Потому что трупов за ним числилось больше, чем за серийным убийцей-маньяком. Впрочем, дальше слухов обвинения в адрес ученого никогда не доходили. Это был сгорбленный, сухощавый старикашка, отличавшийся энергичностью и непомерной суетливостью. Все в его внешнем виде и поведении раздражало Торна. От зачёсанных назад жиденьких сальных волос, широкого приплюснутого носа, внушительного вида очков, прячущих, вечно бегающие хитрые глазки, до манеры говорить, не слушая собеседника, перескакивать с одного на другое и отношения к людям, как к предметам. Но Мур обещал Торну вернуть руку, и это помогало на многое закрыть глаза.

Бывший сумеречный прожил в лаборатории-особняке две недели. То было время изнурительной подготовки: испытания, эксперименты, «настраивание» организма. Торн почти ничего не понимал из того, что происходит, Мур не желал объяснять, а вечно снующие туда-сюда лаборанты и вовсе не разговаривали с юношей. К концу второй недели в особняк прибыло несколько новых лиц. Хмурый мужчина средних лет, со шрамом через правую щеку и поврежденной рукой, которую он носил на перевязи. Позже Торн узнал, что это командир лейтенанта Сина. Вторым же посетителем, была обворожительная темноволосая женщина, ее называли Лилией. Мужчина со шрамом всем своим видом отталкивал от общения и держался всегда надменно и обособлено. Женщина же, хоть и была приветлива, даже строила глазки, но скорее ради забавы — в остальном держала дистанцию. Так что с их появлением в жизни Торна ничего не изменилось.

Наконец, настал день большого эксперимента, вернее — целого ряда опытов. Они должны были подтвердить готовность к последнему испытанию. Торн не знал, что именно хотят люди организации, на которую он работает, но видел достаточно, чтобы понять, ничего подобного в Илионе еще не было. Впрочем, на данный момент, юношу интересовала только его рука. В это день в особняк приехали две группы людей, волшебники, ученые. Мероприятие посетил даже сам Ривье Кроне.

В круглом мраморном зале-амфитеатре собралось две дюжины человек, плюс участники экспериментов и группы ученых, волшебников, возглавляемых доктором Муром. Торн не видел первых опытов, его готовили к собственному испытанию, которое проходило последним. И спустя неполный час настал черед юноши. Волнительная это была минута. Плевать было на зрителей, на ученых. Все внимание Торна было приковано к каменной тумбе, стоявшей в середине сложной, восьмилучевой пиктограммы. Его последний шанс. Торн прошел к центру комнаты. На тумбе лежало черное, ничего не отражающее зеркало, а над ним, на пьедестале, лежала Сфера рассвета — неровный, продолговатый камень ярко-синего цвета. Торн, следуя инструкции Мура, погрузил культю в «зеркало». Конечность охватила черная гладкая субстанция, отдаленно похожая на амальгаму. Юношу что-то схватило за руку, он дернулся, но Мур, холодным голосом сказал, что все идет по плану, не стоит беспокоится. В зале начал нарастать гул, ученые засуетились, но Торн никак на это не отреагировал, все его внимание поглотила Сфера рассвета. Камень вибрировал, двоился, менял форму. Что-то тянуло за руку. Страх такой силы, что не было возможности вздохнуть, завладел разумом юноши. Сознание на мгновение погасло, чтобы тут же расцвести красным и черным. Лабиринт страшных механизмов: шестеренки, пилы, прессы, крюки. Гул, скрежет, сквозь которые прорываются крики отчаянья. Стены и пол покрыты ржавчиной и кровью. По коридорам бродят уродливые создания, вместо конечностей у них были металлические протезы, похожие на клинки. Ни крыши, ни потолка у кошмарного лабиринта не было, и вдалеке, сквозь розовую хмарь, Торн увидел исполинскую воронку непроглядной тьмы, внутри метались красные молнии. Ужас окружающего померк перед этим зрелищем. То была сдерживаемая сила, наполненная яростью, способная разрушать миры. Перед лицом Торна появилась уродливая, кривая голова, покрытая, плохо зашитыми швами. Ни глаз, ни носа, ни ушей у существа не было. Оно попыталось открыть рот, серая кожа натянулась и начала рваться, обнажая гниющую плоть. Вспышка боли, и видение стало меркнуть. Ослепительно белая пелена, сквозь которую пытались прорваться чьи-то руки — последнее, что увидел Торн, перед тем, как потерять сознание.

Отъехав от гарнизона километров пятнадцать, их небольшой отряд встал на перепутье трех дорог. Потянулись утомительные минуты ожидания. Через полтора часа на дороге появился одинокий всадник.