Вероятность невероятных совпадений - Фанфикс.ру Лазель

— Хорошо, профессор.

— А сейчас, для лучшего усвоения лекарства, вам не помешает выпить чай и что-нибудь поесть.

— Но я не голоден. Да и обедали совсем недавно.

— Четыре с четвертью часа назад, — педантично уточнил Северус. — К тому же, насколько я заметил, чувство голода у вас притупленное, и ориентироваться на него — значит обречь вас на истощение. Поэтому считайте соблюдение режима питания еще одним вариантом терапии, который не обсуждается. Так что жду вас на кухне через полчаса.

Гарри сокрушенно вздохнул и, сподвигнутый неожиданным приступом упрямства, буркнул:

— Кашу я не буду.

— Как вам будет угодно.

На кухню Поттер все-таки пришел в назначенное время, почти уверенный в том, что Снейп из вредности поставит перед ним тарелку с кашей, поэтому с некоторым удивлением уставился на сэндвич с курицей, судя по всему, филе поджаренное на гриле. Ну и чай, как обещано. К тому же сам зельевар, похоже, решил составить ему компанию, судя по еще одной тарелке с таким же сэндвичем и второй чашке. Да, кружки профессор неизменно игнорировал.

Смерив Гарри ехидным взором, зельевар осведомился:

— Надеюсь, предложенная трапеза вас удовлетворяет?

Поттер чуть не поперхнулся, но все-таки сумел выдавить:

— Вполне.

— В таком случае садитесь и ешьте.

Молодой волшебник предпочел просто молча последовать совету, стараясь лишний раз не смотреть на Северуса, из-за опасений, что иначе просто кусок в горло не полезет. Уж больно странные интонации прозвучали в его голосе. К тому же внезапно вспомнился их поцелуй. А ведь Гарри весь день старательно отгонял даже мысли об этом. Черт, ну почему воспоминания пришли именно сейчас, когда он всей кожей ощущает взгляд Снейпа?

— Могу я задать вам личный вопрос, мистер Поттер?

От этой, ставшей абсолютно неожиданной, фразы Гарри поперхнулся и едва не выронил из рук чашку. Лишь магия помогла удержать небольшой чайное море в пределах фарфоровой емкости. Только со второй попытки герой магического мира смог спросить:

— Какой именно?

Северус не подал виду, что заметил странную реакцию Поттера и просто спросил:

— Позвольте поинтересоваться, какие дела связывают вас с Люциусом Малфоем?

Честно говоря, Гарри именно такого вопроса и не ожидал. Можно было, конечно, и не отвечать или ограничиться ничего не значащими словами, но почему-то не хотелось. Кому-то другому — легко, но не Снейпу. И дело не в легендарной проницательности профессора, а скорее в легком намеке на ревность в его вопросе. Поэтому Гарри проговорил:

— С некоторых пор мы если не друзья, то… приятели, наверное. Да, с того самого первого послевоенного бала приуроченного к церемонии награждения героев. Вы ведь тоже там были, профессор.

* * *

Был, конечно. Да и как не быть, когда Министерство прислало официальное приглашение, поставившее, наконец-то, точку в изматывающем выяснении является ли Северус Снейп, профессор зельеварения школы Хогвартс, именно бывшим Упивающимся Смерти и чего достойны его заслуги: награды или срока в Азкабане. У Северуса не было столь огромных финансовых средств для смазки машины правосудия, как у Малфоя, поэтому он поставил своеобразный рекорд: Уизенгамот трижды созывался по его делу. В итоге решили наградить Орденом Мерлина. Хотя Снейп прекрасно отдавал себе отчет, что если бы не пылкие защитные речи Дамблдора и не показания небезызвестного мальчика-который-его-все-таки-убил, а также печального факта гибели в битве самого ярого ненавистника зельевара в Ордене Феникса — Аластора Хмури, исход мог бы быть совсем иным.

На той церемонии Северус, наверное, единственный раз не обращал внимания на Поттера. Слишком погружен был в собственные переживания, в мысли, что его жизнь снова сменила вектор и больше не стоит опасаться ареста или вызова Темного Лорда.

А вот с Люциусом они тогда как раз общались. На мероприятие такого масштаба Малфой просто не мог не прийти, но дело не в желании или жажде шикануть, как бывало прежде, а в необходимости демонстрировать полную лояльность к Министерству. О том, что Люциус все еще сохранял опасения относительно своего будущего, свидетельствовал тот факт, что он явился один, без жены и сына. Но такой вывод мог сделать только Северус, так как хорошо знал характер друга, равно как и то, что Нарцисса и Драко сейчас во Франции, и в ближайшее время в Англию ни за что не вернутся.

На этом балу Северус и Люциус были единственными бывшими Упивающимися смерти. Судьба остальных оказалась куда более незавидной. Многие убиты, остальные или в Азкабане или предпочли затаиться, а то и вовсе уехать за границу. И, кажется, оба мага чувствовали своеобразную черту, проведенную между ними и всеми остальными магами. Оправданы, но их прошлое вряд ли будет скоро забыто. Поэтому оба сохраняли повышенную бдительность и внимательность. Но, как сейчас выяснялось в разговоре с Поттером, Люциус оказался бдительнее.

* * *

— Честно говоря, — продолжил Гарри, — я сам попал на этот бал только благодаря длительным уговорам Дамблдора. Он то утверждал, что мне следует получить должное от магического мира за свою победу, то уговаривал просто отвлечься от «мрачных мыслей». Но мне этот бал был поперек горла, равно как и вручение Ордена Мерлина. Все только и говорили, что о моем подвиге, выспрашивали подробности, а я лишь вспоминал кровь на своих руках и то мерзкое чувство, когда твоя палочка отнимает жизнь. Даже дежурные фразы давались с трудом.

Я бы, наверняка, не выдержал и сорвался, если бы случайно не столкнулся с Люциусом. Ну не совсем случайно. Позже я узнал, что Малфой некоторое время за мной наблюдал, понял, что что-то не так и решил пойти на контакт.

Честно говоря, я уже не помню, под каким предлогом завязался наш разговор и каким поводом воспользовался Люциус, чтобы увести меня с того бала, но тогда я бы, наверное, на все согласился, лишь бы уйти. Так или иначе, но я оказался в Малфой-мэноре, причем так, что никто из репортеров даже не пронюхал об этом.

Помню, как стоял, пораженный, когда Люциус принялся благодарить меня за показания перед Уизенгамотом. Но война и так унесла немало жертв, и пополнять этот список в мирное время мне никак не хотелось. Уже тогда я начал ощущать магией и достаточно хорошо мог прочувствовать кого-либо, во всяком случае понять природу намерений. Не знаю, как объяснить точнее. Я просто видел, что Люциуса куда больше беспокоит будущее его семьи и собственное положение в обществе, а роль Пожирателя Смерти давно обрыдла. Это, конечно, не мешало ему выжимать максимальную выгоду из своего положения при Воландеморте, но ведь это не должность в Министерстве, тут в отставку не подашь. В общем, он не собирался продолжать дело Тома, и я это чувствовал.