Энн в бухте Четырех Ветров - Люси Монтгомери

— Сходите к Лесли, а потом возвращайтесь и помогите нам расправиться с пирожками, — предложила Энн. — И приводите Лесли с Диком, если можно. Значит, вы собираетесь в Кингспорт? У меня там живет подруга — миссис Блейк. Надо отправить с вами ей письмо.

— Я уговорила миссис Холт поехать со мной, — довольным голосом сказала мисс Корнелия. — Пора уж ей немного отдохнуть. Она так себя замучила работой, что чуть с ног не падает. Том Холт отлично вяжет крючком, но семью прокормить ему не по силам. Не может, видите ли, рано встать, чтобы успеть переделать все дела на ферме. А вот когда он соберется на рыбалку, ему ничего не стоит встать на заре. Одно слово — мужчина!

Энн улыбнулась. Она уже давно поняла, что отзывы мисс Корнелии о мужчинах не стоит принимать всерьез. Послушать ее, так в окрестностях живут сплошные негодяи и бездельники, а все их жены — рабыни и страдалицы. Но она знала, что этот самый Том Холт — добрый муж, любящий отец и отличный сосед. Если даже он и вправду немного ленив и предпочитает рыбную ловлю работе на ферме, к которой у него не лежит душа, и если даже он позволяет себе такое эксцентрическое увлечение, как рукоделие, никто кроме мисс Корнелии его за это не упрекает. А жена его — неутомимая хлопотунья, которая обожает крутиться на ногах с утра до позднего вечера; дохода с фермы на жизнь семье вполне хватает, а из рослых сыновей и дочерей Тома Холта, унаследовавших напористость своей матери, судя по всему, получатся хорошие работники и добрые жены. Так что семья Холтов жила в мире и благополучии.

Вернувшись от Лесли, мисс Корнелия удовлетворенно сообщила, что та готова взять квартиранта.

— Она так и подскочила от радости. Ей нужны деньги, чтобы перекрыть осенью крышу, и она все ломала голову, где их взять. А капитану Джиму, наверно, будет интересно познакомиться с внуком Селвинов. Лесли велела вам передать, что ей смерть как хочется пирожков, но у нее куда-то забрели индюшки и надо идти их искать. Так что оставьте ей парочку пирожков, она забежит вечером, после того как отыщет птиц. Как же мне было приятно слышать смех Лесли, когда она передавала вам это послание, Энн. Она очень изменилась за последнее время. Стала шутить и смеяться и, кажется, часто бывает у вас.

— Каждый день — или я у нее. Не знаю, что бы я делала без Лесли, особенно теперь, когда Джильберт так занят. Он почти не бывает дома — только вечером. Вот уж кто замучил себя работой. За ним все время присылают из Глена.

— Могли бы обойтись и собственным доктором, — заметила мисс Корнелия. — Хотя я их особенно не виню — он у них методист. А с тех пор как доктор Блайт поднял на ноги миссис Аллонби, они там решили, что он может оживлять мертвых. Мне кажется, доктор Дэйв немного ему завидует: одно слово — мужчина! Считает, что доктор Блайт чересчур увлекается всякими нововведениями. «Что ж, — сказала я ему, — одно из его нововведений спасло жизнь миссис Аллонби. А если бы ее лечили вы, то она спокойно умерла бы, и на ее могильном камне написали бы, что Господу Богу было угодно забрать ее к себе на небо». Доктору Дэйву полезно послушать правду. Сколько лет он у нас в Глене был царь и бог. Кстати, Энн, попросите доктора Блайта сходить к Морам и посмотреть фурункул на шее Дика. Лесли никак не может его вылечить. Тоже мне выдумал — фурункулы заводить, будто ей без того с ним возни мало!

— Знаете, а Дик ко мне привязался, — заметила Энн. — Ходит за мной, как собака, и так радостно улыбается, когда я с ним заговариваю.

— А вам не бывает от него не по себе?

— Нет. Мне он даже нравится. Такой жалкий, и есть в нем что-то душевное.

— Раньше он не показался бы вам душевным. До чего же был вздорный мужик! Но я рада, что вы его не боитесь — Лесли так легче. Когда приедет квартирант, у нее еще прибавится хлопот. Надеюсь, он окажется приличным человеком. Вам-то он наверняка понравится — он ведь писатель.

— И почему это всем кажется, что у двух писателей обязательно должно быть много общего? — сердито сказала Энн. — Почему-то никто не думает, что два кузнеца будут страстно привязаны друг к другу просто потому, что они оба кузнецы.

Тем не менее она с нетерпением ждала приезда Оуэна Форда. Если он окажется молодым и симпатичным, это будет очень приятное добавление к их маленькому обществу.

Глава двадцать третья

ПРИЕЗД ОУЭНА ФОРДА

Однажды вечером у Энн раздался телефонный звонок.

— Приехал ваш писатель, — услышала она голос мисс Корнелии. — Я его встретила на станции и привезу к вам, а вы уж покажите ему дорогу к дому Лесли. Гак будет короче, чем ехать в объезд, а я очень спешу. У Ризов ребенок упал в ведро с горячей водой и обварился чуть не до смерти, и они умоляют меня быстрей приехать. Что они думают, я ему новую кожу надену, что ли? Миссис Риз — жутко безалаберная женщина, а Другие должны исправлять ее ошибки. Вы не возражаете, милочка? Его сундук привезут завтра.

— Хорошо, — согласилась Энн. — Каков он из себя, мисс Корнелия?

— Каков он снаружи, вы увидите, когда я его привезу. А каков он внутри, знает лишь Господь Бог. Больше я ничего не скажу — не забывайте, что весь Глен слушает наш разговор.

— Видно, мисс Корнелия не нашла недостатков во внешности мистера Форда, а то бы она мне о них сообщила, несмотря на то, что нас подслушивает весь Глен, — усмехнулась Энн. — Так что, очевидно, мистер Форд довольно красивый мужчина, Сьюзен.

— Вот и прекрасно, миссис доктор, я очень люблю смотреть на красивых мужчин, — разоткровенничалась Сьюзен. — Может быть, предложим ему чаю? Я тут испекла пирог с клубникой, который так и тает во рту.

— Нет, не надо. Лесли его ждет и приготовила ему ужин. А клубничный пирог мы лучше отдадим нашему собственному заработавшемуся мужчине. Он приедет домой поздно, так что оставь ему кусок пирога и стакан молока, Сьюзен.

— Обязательно оставлю, миссис доктор. Сьюзен у штурвала. Конечно, лучше скармливать пироги своим собственным мужчинам, а не посторонним, которым только бы набить брюхо. Да и доктор наш красавец хоть куда.

Когда мисс Корнелия ввела в дом Оуэна Форда, Энн убедилась, что он и на самом деле весьма хорош собой: высокий, широкоплечий, с густой темно-русой шевелюрой. У него были правильные черты лица и большие серые глаза.

— А вы обратили внимание на его уши и зубы, миссис доктор? — спросила Сьюзен вечером. — Я давно уже не видела у мужчины таких красивых ушей. К ушам я отношусь очень придирчиво. Когда я была молодая, я боялась, что мне придется выйти замуж за мужчину, у которого уши торчат, как лопухи. Только напрасно я волновалась — никакого мне не досталось, ни с большими ушами, ни с маленькими.

Энн не обратила внимания на уши Оуэна Форда, но зубы его она заметила, потому что он широко, по-дружески улыбался. А когда мистер Форд не улыбался, у него на лице было какое-то отсутствующее и грустное выражение, что напомнило Энн загадочного и неулыбчивого героя ее девичьих грез. Во всяком случае, снаружи, как выразилась мисс Корнелия, Оуэн Форд выглядел весьма неплохо.

— Вы не представляете, как я рад здесь оказаться, миссис Блайт, — сказал он, с живым интересом оглядывая ее дом. — У меня какое-то странное чувство, будто я приехал домой. Вы, наверно, знаете, что здесь родилась и выросла моя мама. И она мне очень много рассказывала про свой старый дом. Я знаю расположение комнат так, словно сам здесь вырос, и, конечно, она также рассказала, как дед строил этот дом и как он терзался, когда пропал пароход с его невестой. Я думал, что старый дом уже исчез с лица земли, не то давно приехал бы его посмотреть.

— Ну, на этом заколдованном берегу дома так просто не исчезают, — улыбнулась Энн. — Здесь все остается по-прежнему — почти все. Дом Джона Селвина даже не очень изменился, а розы, которые ваш дед посадил для своей невесты, сейчас как раз в полном цвету.

— Сама мысль об этих розах сближает меня с дедушкой. Можно, я как-нибудь приду и как следует тут все рассмотрю?

— Конечно, приходите. А вы знаете, что смотрителем маяка у нас старый морской капитан, который мальчиком отлично знал Джона Селвина и его жену? Он рассказал мне их историю в первый же вечер, как мы сюда приехали.

— Правда? Какое открытие! Мне надо его обязательно найти.

— Его и искать не надо. Мы с ним друзья, и он тоже жаждет с вами познакомиться. Но миссис Мор, наверно, ждет вас. Идемте, я покажу кратчайшую дорогу.

Энн шла с Оуэном Фордом через луг, белый от ромашек. Издалека, с лодки, плывшей по бухте, доносилось пение. Приглушенные расстоянием звуки казались тихой неземной музыкой, которую ветер нес над поблескивающим морем. На мысу мерцал свет маяка.

— Так вот она какая — бухта Четырех Ветров, — сказал Оуэн Форд. — Несмотря на мамины восторженные рассказы, я не предполагал, что это такое очаровательное место. Какие краски… какие пейзажи… какая красота! Я здесь моментально поправлюсь. И если, как говорят, красота способствует вдохновению, я, наконец, начну писать свой большой роман о Канаде.