Вишенка (СИ) - Орлова Ника

Мы входим в банкетный зал, нас встречает всегда позитивный Миша, поздравляем его. Алан дарит ему наручные часы, они обнимаются по-братски, а потом Миша обнимает меня:

— Рад, что ты снова в форме, говорит он, — выходит это как-то по-родственному и меня затапливает теплом и благодарностью.

Мы проходим ко всем собравшимся, со всеми здороваемся. Родители Алана улыбаются.

— Вика, как ты себя чувствуешь? — спрашивает Рита.

— Уже хорошо, спасибо.

— Напугала нас, хорошо, что все хорошо закончилось.

Что? Они переживали за меня? Для них имело значение, что со мной произошло? «Она у нас всех понимает и поддерживает во всех начинаниях — человечище» — вспоминаются мне слова Светы. А я боялась осуждения от этих людей. Меня отпускает, как же здорово, когда тебя окружают такие адекватные люди. Я смотрю на Алана и читаю в его глазах: ну что я тебе говорил?

Тетя Тамара, тучная боевая женщина приглашает всех за стол, пока ничего не остыло.

— А вот и Анюта, вечно опаздывает, — ворчит она.

Аня приходит последней, извиняется, что задержалась и подходит к нам познакомиться.

— Привет, я Аня, самая младшая из семейства — последняя из Могикан, как они меня все называют.

— Очень приятно, я Вика.

— Я видела тебя в салоне. Помнишь, я делала маникюр у соседнего мастера? Только тогда не знала, кто ты.

— Помню, — боковым зрением вижу, как посмеивается Алан. Я знаю, почему он посмеивается и мне становится стыдно за те мои мысли. Хорошо, что это знаем только мы.

Вечер по обыкновению проходит в дружелюбной и веселой атмосфере. За столом присутствуют еще пару друзей Миши, которых я не знала, один из них с женой, и родной брат Тамилы — молодой парень с такой же светлой кудрявой шевелюрой, как у сестры. Остальные постоянные: Беляевы, Головановы. Нет только Светы с Пашей, они позавчера укатили на море.

Когда музыканты объявляют медленный танец, Алан приглашает меня. Я так за ним соскучилась, что его простое прикосновение рождает внутри меня целый букет разнообразных эмоций. За дни, проведенные в его доме, он стал мне каким-то близким, родным, моим. Он трется щекой о мой висок, я ощущаю его дыхание и мне безумно сладко в этих сильных руках.

— У тебя классная семья, — говорю ему.

— Я знаю, ты зря переживала.

Мне хочется, чтобы у меня была такая семья, такие взаимоотношения, такая атмосфера. Они друг за друга горой, родные не только по крови, вместе проводят праздники, вместе работают. Но, к сожалению, моим мечтам не суждено сбыться и причина этого крепко держит сейчас меня в танце. Как же я его люблю, но он не станет мне семьей, а другую я не хочу.

Уже поздно, все наелись, напились, женщины угощаются десертом, а мужчины решили подняться в бильярдный зал. Аня, подсела ко мне, мы пробуем новый десерт в меню и обсуждаем, чего же в нем не хватает.

Она обращает внимание на мое колье:

— Алан подарил?

— Угу.

— Красивое!

Наклоняется ко мне ближе и шепчет:

— Мы думаем, что он в тебя влюбился. И это для всех шок.

— Кто мы?

— Родители Алана, мои и я тоже. Папа видел, как Алан летел на место аварии. Говорит, он пронесся так, что прохожие еле успели разбежаться, сразу понял, что случилось что-то серьезное. А когда узнали, что после аварии он привез тебя к себе, у всех появилась надежда.

— На что?

— Что он, наконец, женится. Сколько можно так жить, как он?

— Аня, он не рассматривает меня в таком качестве.

Аня корчит недовольную гримасу:

— Жаль. Ты классная.

Мне становится тоже жаль себя, чтобы не показать это Ане, переключаюсь на другую тему.

— Давно ты в Европе живешь?

— Три года уже. Меня туда сослали, — заговорщически, понижает голос она. Я делаю удивленно-вопросительное лицо — я поступила в вуз в Москве, на первом же курсе познакомилась с мужчиной и замуж за него собралась. Он был старше на восемь лет, мне казалось, это любовь всей моей жизни, а мама чуть сердечный приступ не получила. Алан оплатил мне учебу и проживание в Европе и меня отправили подальше.

— Мужчина за тобой не поехал?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Через месяц уже подружка позвонила, что видела в клубе с другой, — смеется она. Сейчас я не жалею, хотя домой периодически тянет.

Мужчины возвращаются с бильярда, желающие принимаются за десерт. Нет только Алана.

— Миш, а где Алан? — спрашиваю через стол.

— Сейчас придет, ему кто-то позвонил, остался поговорить.

Я выхожу и направляюсь на второй этаж. В бильярдной пусто, поворачиваю голову налево, кто-то нырнул в дверь, ведущую в закрытый зал. Я была в этой комнате в прошлый раз со Светой, она переодевала там Полину. Комната не для всех, там стоит бильярдный стол, диван на всю стену, журнальный столик и шкаф. Света говорила, что в ней наши мужчины уединяются поиграть, когда в основном зале много народу и бильярдные столы заняты. Дверь осталась приоткрыта, подхожу ближе и замираю. Оксана разговаривает с Аланом. Я никогда не подслушиваю, вообще никогда, но сейчас будто приросла к месту, не могу пошевелиться.

— Куда ты пропал, неделю тебя выцепить не могу? — слышу ее голос.

— На тебя прямо не похоже.

— Я набирала тебя, ты не перезвонил. И сам не звонишь, знаешь же, что я в городе. Почему?

— Деньги на телефоне закончились.

— Хорошая шутка. Алан, я соскучилась, уезжаю через несколько дней. Давай махнем в «Мустанг»?

— Ты же видела, я не один.

— То, что у тебя новая игрушка, я заметила, но когда тебя это останавливало? Не можешь сегодня, я все понимаю. Давай завтра. Я купила белье, такое же, как ты в прошлый раз разорвал? Помнишь, черное?

— Оксана, я не помню, где трахал тебя в последний раз, не то, что твое белье.

Кровь приливает мне в голову от этих откровений, я как будто залезла в чужую постель. Но это же Алан! Мне мерзко и неприятно это слышать, я жутко ревную, злюсь. Зачем я это слушаю? И почему он не прекратит этот грязный разговор?

— Ну, вот и будет повод напомнить, где и как, — томно продолжает девушка — а хочешь, устроим для разнообразия полный разврат? Со мной моя подруга московская приехала, хочешь секс втроем?

У меня сносит напрочь крышу, я больше не могу это слушать, волна возмущения застилает здравый смысл. Я захожу в комнату.

— Может, меня возьмете? Третьей? — Алан шокирован моим появлением, а Оксану не смутить. Отмороженная.

— Ого! — говорит она — дерзкая! Ну, давай попробуем. Алан, ты как? — на ее лице сарказм, кажется, она довольна, что я злюсь.

— Пошла вон! — он сверлит взглядом Оксану, у меня ощущение, что сейчас схватит и раздавит ее как таракана. Его кулак сжимается до побеления костяшек, он злится на меня из-за того, что я пришла, но отыграться, похоже решил на ней.

— Ты чего? Я же пошутила, — испуг на ее лице говорит о том, что теперь она оценила ситуацию верно.

— Я сказал, исчезла!

Оксана испаряется, а мы смотрим друг другу в глаза и между нами электрические разряды, вот-вот рванет.

Алан делает вдох, пытается держать себя в руках.

— И давно ты подслушиваешь?

— Нет, — вру, гордость не позволяет сказать правду — но услышала достаточно. Почему она называет меня твоей игрушкой, а ты не возражаешь?

— Потому что, она не стоит того, чтобы перед ней изъясняться. А то, что сказала ты, мне не понравилось. Ты, правда, хочешь втроем?

— Нет.

— Тогда никогда не бросайся такими словами, даже со зла. Это не твой уровень.

— Когда тебе это предлагала Оксана, тебя ничто не смутило.

— Оксану можно и по кругу пустить, она не откажется. А ты — это другое! Я тебя просил следить за своими поступками и словами. Есть вещи, не приемлемые для моей женщины. Я хочу, чтобы ты это поняла раз и навсегда!

— А меня кто-нибудь когда-нибудь спросит, что хочу я?!

Резко разворачиваюсь и ухожу. Алан спускается в зал минут через десять. Кое-как досиживаем вечер, я вижу, что у него нет настроения, но он старается этого не показывать. Я тоже делаю вид, что все нормально, не хочу выносить сор из избы.