Путь к власти - Ирина Даневская

Он мог и не спрашивать – счастливое лицо Чарльза было красноречивее всяких слов.

– Друг мой, – король искренно обнял Бэкингема, – спасибо! Я твой должник. Я до сих пор не верю…

Его глаза затуманились, и герцог улыбнулся, понимая, что Чарльз заново переживает восхитительные минуты близости с королевой.

– Я не верю, что мне досталась такая жена.

Голос короля привел Бэкингема в чувство. Он повнимательнее пригляделся к Чарльзу, и нехорошее предчувствие злобной змеей зашевелилось у него под серцем. Король был влюблен в свою молодую супругу, и с этим нужно было срочно что-то делать.

«Эта французская ведьма все же добилась своего, – гневно подумал герцог, – и если я не вмешаюсь, она быстренько приберет к рукам нашего августейшего монарха…»

Чарльз продолжал что-то говорить, но Бэкингем, увлекшись собственными мыслями, его не слушал. Внезапно слова короля дошли до его сознания, и господин первый министр вскочил на ноги с криком изумления. Такого поворота событий он совсем не ожидал…

– Гвардия? – переспросил он осипшим от волнения голосом. – Королева желает иметь свою собственную гвардию?

Генриетта, конечно, не рассчитывала, что ей позволят без боя захватить власть. Но сейчас она улыбалась, вспоминая, как ловко добилась у короля воплощения в жизнь своей заветной мечты.

– Я хотел бы сделать вам подарок. Генриетта, чего бы вам хотелось? – спросил ее Чарльз, разомлевший после ее неистовых ласк.

Она сделала вид, что задумалась.

– Ваше Величество, я слышала, что у королевы Испании есть свои солдаты, гвардия. Я тоже хочу.

Краем глаза она заметила, как вытянулось от удивления лицо короля, поэтому продолжила самым беззаботным тоном:

– Я бы нарядила их в свои цвета, и они повсюду бы меня сопровождали, это было бы так весело.

– Ну, если дело в цвете формы… – рассмеялся Чарльз.

– И еще хочу бриллиантовый гарнитур.

– Конечно…

Чарльз, не видя подвоха в ее просьбе, легко пообещал ее выполнить. Но только согласия короля оказалось недостаточным. Соммерсет высказался против передачи под ее опеку одного из королевских гвардейских полков. Бэкингем был еще решительнее. Он нанес Генриетте визит с такой поспешностью, что сделало бы честь любому верному подданному, но, увы, речь герцога не позволяла питать никаких иллюзий на этот счет.

– Миледи, вы что же, собираетесь устроить государственный переворот? – сказал он своим обычным насмешливым тоном, за которым скрывалась холодная ярость. – Думаю, что гвардейцам вряд ли придет по вкусу прозвище кавалеров женской юбки…

Своими шутками он так развеселил короля, что тот, считая всю эту затею обычным капризом, пошел на попятную. Но он плохо знал Генриетту. Вечером, придя к ней в спальню, его Величество наткнулся на представительниц женской гвардии королевы в лице фрейлин – Мари-Мадлен де Витри и Элен де Сент-Люс. Они уведомили короля, что Ее Величество уже почивает, выпив на ночь мятную настойку, и просила ее не беспокоить. После длительных угроз и увещеваний, король вынужден был вернуться к себе. После бессонной ночи он поспешил к королеве.

Фрейлины как раз заканчивали ее утренний туалет.

– Леди, оставьте нас, – приказал Чарльз. – Ну, Ваше Величество, обьясните мне, что означает ваше поведение?

– Что я слышу? – воскликнула Генриетта. – Вы позволяете своим так называемым друзьям унижать меня и хотите, чтобы я сделала вид, что ничего не происходит? Нет, Ваше Величество, я не буду спокойно смотреть на то, что слово короля в этой стране ничего не значит.

Король опешил от такого натиска. В результате Ее Величество все же получила свою гвардию, а Его Величество вернул расположение жены. Генриетта была слишком умна, чтобы позволить себе лишиться влияния на мужа. Но Бэкингем не собирался уступать. Он так стремился досадить королеве, что даже занялся совсем не мужским делом – подбором фрейлин. Впрочем, этим девицам было далеко до шпионок Ришелье, и многих из них молодая королева сразу же поставила на место. Но не всех.

Соммерсет настоял, что гвардия королевы будет формироваться из «элитных военных подразделений», мотивировав свое вмешательство тем, что подбор гвардейцев – не женское дело. Бэкингем впервые проявил солидарность со своим лютым врагом, и количество гвардейцев королевы было сокращено до ста человек. Можно представить ярость Генриетты при виде результатов их стараний. Во главе гвардии граф поставил своего родственника, барона Грея. Единственным плюсом было то, что лейтенантами этого, с позволения сказать, полка стали ее французские телохранители.

Через некоторое время Бэкингем обратился к Чарльзу с просьбой отправить его во Францию в качестве посла. Генриетта впервые допустила серьезную ошибку, открыто выступив против этой поездки. Но король проявил мужскую солидарность со своим другом – к тому времени всей просвещенной Европе уже были известны подробности прошлого визита герцога, и Чарльз не был исключением. Узнав о личности посла, Людовик возмутился:

– Приезд этого человека во Францию крайне нежелателен. Я не хочу его видеть.

Хотя план Вилльерса сорвался не по вине Генриетты, он поклялся отомстить виновникам своего поражения. К ним Бэкингем причислял и королеву.

Герцог вернулся к светской жизни, то есть пустился во все тяжкие. Его любовницами становились самые очаровательные женщины страны. И король не желал ни в чем отставать от друга. Слухи об их совместных оргиях быстро дошли до королевы, которая, как и рассчитывал Бэкингем, тут же рассорилась с королем. Генриетта занялась своей гвардией и на мгновение выпустила мужа из поля зрения. И это было еще одной ошибкой молодой королевы.

Бэкингем всецело завладел вниманием короля и позаботился о том, чтобы его неокрепшие чувства к молодой жене остыли. С удивлением и досадой Генриетта видела, как Чарльз открыто избегает ее общества, бывшего до сих пор ему таким желанным.

Желая сделать разрыв еще более полным, герцог потребовал удалить из Англии почти всю французскую прислугу королевы, мотивировав это угрозой шпионажа. Генриетта была в ярости. Она тут же отомстила мужу, отказавшись присутствовать на его коронации. Впоследствии ей пришлось горько пожалеть об этом необдуманном поступке, поскольку Бэкингем не растерялся и объявил во всеуслышание, что королева-католичка отказалась принимать корону из рук епископа-еретика!

После этого поступка за королевой прочно закрепилась слава фанатичной папистки, что конечно же не добавило ей популярности среди англичан. Впрочем, эта история послужила ей хорошим уроком…

Несмотря на все обиды, Генриетта понимала, что необходимо немедленно исправлять положение. И такой случай ей вскоре представился.

В день святого Доминика должна была состояться королевская охота. Элен одна причесывала и одевала Ее Величество. Генриетта была очень расстроена и не пожелала видеть подле себя кого-то еще.

– Я ненавижу Бэкингема, – говорила она. – Мало того, что я не могу посмотреть вокруг, чтобы не наткнуться на кого-то из его многочисленных родственников, так этот негодяй навязал мне во фрейлины этих Дерби и Глосс. И я слышала, что именно он представил королю новую фаворитку.

– Ваше Величество, может, это сплетни, что Джейн Кирстон – любовница короля.

– Если бы, – вздохнула Генриетта.

– Стоит Вашему величеству только захотеть…

– И я верну короля? Да, Элен, так и было, но сейчас все намного сложнее. Ну что же, если меня не любят, нужно сделать так, чтобы боялись. И я сейчас этим займусь.

Королева взяла короткий хлыст, предназначенный для охоты, и вышла, приказав Элен оставаться в комнате.

Джейн Кирстон была пышнотелой рыжеволосой молодой женщиной с черными, как угли, глазами. Бэкингем обратил на нее внимание полгода назад, а потом, убедившись в своем влиянии на эту особу, презентовал свою бывшую любовницу королю. У леди Джейн оказалось достаточно ума, чтобы по достоинству оценить такой поворот событий, несмотря на то что ее сердце склонялось в пользу бывшего любовника…

Генриетта не лукавила, когда говорила, что ее не задевают измены короля. Чарльз как мужчина не произвел на нее впечатления. Но новая фаворитка совала свой нос повсюду и даже позволила себе оскорбить королеву в присутствии иностранных послов. Такому поведению нужно было положить конец.

С такими намерениями Генриетта вошла в апартаменты леди Кирстон. Джейн была одета в ярко-красное платье для верховой езды, которое плохо сочеталось с ее огненными волосами и чересчур нарумяненными щеками. Увидев королеву, она сделала реверанс.

– Выйди, – приказала Генриетта служанке, которая суетилась вокруг фаворитки.

– Позвольте, Ваше Величество, она должна прежде уложить мои волосы, король не любит, когда я опаздываю, – возразила Джейн.

– Как хочешь, – мрачно усмехнулась королева.