Спальня, в которой ты есть - Эмма Марс

– Очнись! Я достойна только того, что готовы за меня заплатить. Ты думаешь, я просто так согласилась участвовать в этом бреде? Думаешь, жить, что ли, не могу без этого? Мол, хлебом не корми, дай только возможность оголить сиськи перед «высококультурной» публикой? Честно говоря, они ничем не лучше отвратительных толстяков, которые ходят на пип-шоу. Но последние хоть не делают вид, будто очень умные.

– Ну… Ты могла бы этого и не делать.

– Прекрасно! Скажи это хозяину моей квартиры. Моему банку. Кредитам, на которые я живу. Скажи это, в конце концов, придурку продавцу в супермаркете, блин!

– В супермаркете?

– Да парню, который предложил мне не пробивать на кассе пачку прокладок в обмен на то, что я покажу ему свою грудь!

Я не знала, что сказать. За последние месяцы я неоднократно предлагала ей свою финансовую помощь, но всякий раз она отказывалась брать у меня деньги, говоря, что мое подаяние, сделанное даже из самых лучших дружеских чувств и побуждений, не решит ни одну из проблем. Соне не нужно было просто немного денег на текущие расходы, а нужны были нормальная постоянная работа и стабильный заработок. И еще ей необходимо было расплатиться со всеми своими многочисленными задолженностями перед банками.

– У тебя вот все просто. Сначала ты жила с мамой, потом от мамы ушла к Дэвиду, а от Дэвида к Луи… Напомни мне, когда ты в последний раз платила за квартиру? А когда покупала продукты? Оплачивала счета? – Ее замечание было совершенно несправедливым и даже немного жестоким. Она сама тотчас же это осознала и подняла на меня виноватый взгляд.

– Извини. Я не хотела этого говорить.

– Знаю, – сказала я, и голос мой прозвучал несколько тверже, чем мне бы хотелось.

Я сделала большой глоток горячего чая. Он немного обжег мне горло, зато помог подавить рыдание, готовое вырваться из груди. Я совсем не хотела показывать ей свои слезы.

– В любом случае, не в этом проблема между нами, – снова заговорила она.

– Что ты хочешь сказать?

– Ты не простила мне, что я переспала с ним до тебя.

С ним – то есть с Луи. Первый раз мы с Соней заговорили на эту тему.

– Полная ерунда и неправда, – не очень-то убедительно пыталась защититься я.

– Абсолютная правда, и ты это прекрасно знаешь.

– Хорошо… предположим, на свете есть более приятные вещи, чем узнавать, что твой возлюбленный прыгал на твоей лучшей подруге еще до того, как вы в первый раз поцеловались, – горько сказала я.

– Вот как, с тобой он, значит, целовался, а на мне прыгал. Мило!

– Но в тот вечер ты ведь не была Соней, – защищалась я, – ты была девушкой из сопровождения.

– Да, правда. К тому же что уж было, то было, прошлое не исправишь, даже если и сожалеешь о нем…

Луи придерживался на этот счет совсем другого мнения. Именно потому он всегда хотел, чтобы мы занимались любовью именно в тех же местах, где делали это раньше. И в первую очередь там, где наша любовь особенно расцветала. Он думал, что наше прошлое, даже самые темные и ужасные его ошибки, могут быть исправлены при помощи новых эротических воспоминаний, созданных уже вместе. Луи не говорил о том, что их нужно забыть. Нет, он хотел их исправить.

Несколько дней назад мы снова посетили кафе Antiquaires под предлогом того, что это здание начала XIX века будет выставлено на продажу на аукционе Друо. С этим небольшим зданием на улице Гран-Бателье меня связывала лишь сила привычки, которую мы приобрели еще с Соней. Но для Луи этого было вполне достаточно, чтобы он захотел помочь мне увидеть это место с другой, новой и чувственной стороны.

– Пей свой кофе и иди в мужской туалет, – серьезно сказал он мне.

– Почему не в женский?

– Потому что там всегда больше народу. И потом, ни один мужчина никогда не пойдет жаловаться, что в одной из кабинок люди занимаются любовью.

– Ты уверен?

– Абсолютно, мадемуазель. В худшем случае какой-нибудь любопытный останется слушать шум, доносящийся из соседней кабинки. А как на подобное отреагирует женщина, трудно сказать. Она может настучать на нас хозяину.

Луи знал все это, исходя из личного опыта? Был ли он участником или просто стал случайным свидетелем таких приключений влюбленной пары?

Я послушалась его и выбрала самую широкую из трех ужасно узких кабинок в мужском туалете. Как и в большинстве этих мест, здесь было не очень чисто и резкий запах мочи заглушал слабый аромат цветочного освежителя воздуха.

Примерно две минуты спустя я услышала шум шагов по керамической плитке, а потом раздался легкий стук в мою дверь из темного дерева.

«Три коротких стука, потом два длинных. После этого ты мне откроешь дверь».

Условный стук был таким, о каком мы договаривались. Луи проскользнул ко мне в тесное пространство туалетной кабинки, и я заметила, что он предусмотрительно, хотя, с другой стороны, в этом был определенный риск, оставил свою куртку на спинке стула в зале.

– У нас мало времени. Сразу приступим к главному, – предупредил он меня.

Это было правдой. Сердце бешено колотилось, в висках стучало, и каждой клеточкой тела я чувствовала, что время ограничено и делать все нужно быстро. К общему дискомфорту из-за тесного и неудобного пространства добавилось еще чувство страха быть застигнутыми. Понятно, что нормальный полноценный половой акт в таких условиях невозможен. Эта очевидность нашего положения заставила меня упасть на колени и ловким движением расстегнуть ширинку на брюках Луи, тотчас же я увидела его упругий стоящий член, на кончике которого блестела капелька.

– Ты будешь сосать мне с такой жадностью, как никогда.

– Да? Ты так думаешь? – спросила я, насмешливо улыбаясь. – Что тебе придает такой уверенности в себе?

– Увидишь.

Я видела… его головка дрожала и трепетала от наслаждения, когда я нежно зажимала ее своими губами, а сам член увеличивался и становился толще. Лицо Луи было полуопущено и напряжено, иногда по нему проходили сладкие судороги. Руками он держался за стенки кабинки, чтобы не упасть на меня. Я чувствовала запах. Особенный запах, исходящий от его члена, преобладавший над всеми остальными запахами в этом месте. Особый аромат моего мужчины, моего доминантного самца, который метил свою территорию и заглушал все запахи, которые были здесь до него. Имелась ли в этом какая-то опасность? Я чувствовала его нетерпение, но и в то же время его уязвимость в этот момент. Я старалась не вдаваться в детали. Я не исследовала тщательно каждую складку, каждый изгиб его крайней плоти кончиком языка, как обычно любила это делать. Я лишь поплотнее сжала губы и нежными, сочными, влажными, но в то же время немного торопливыми и жадными движениями начала его сосать.