Вдребезги - Кэтлин Глазго

наклонил ко мне голову.

– Что ж, Странная Девчонка, ты хочешь что-нибудь сказать?

Точно. Работа. Я здесь, чтобы узнать про работу.

– Я от Дарлы. Из «Своун». Она сказала, что вы, возможно, ищете кого-то, – выпалила я.

– Дарла настолько хорошо меня знает? – Райли улыбнулся, выпуская кольцо дыма. – Мне кто-то нужен, да. Думаю, ты мне подойдешь.

Мужчины за столиками подавились от смеха. Я почувствовала, как мое лицо снова вспыхнуло.

– Для работы. Мне нужна работа, черт побери.

– А, хорошо, ладно, ладно. Так. Теперь послушай. Я здесь просто шестерка. Заведение принадлежит моей сестре, и она вернется послезавтра. Я просто не…

– Джил уволился, – произнес один из игроков, – помнишь? Происшествие?

Райли ответил с насмешкой:

– Она не хочет быть посудомойкой.

– Нет, я хочу, – сообщила я быстро, – хочу.

Райли покачал головой:

– Ты заработаешь больше, если устроишься где-нибудь официанткой.

– Нет, я не люблю людей. Мне не нравится приносить им еду.

Мужчины засмеялись, а Райли улыбнулся и погасил окурок.

Из кафе послышались крики:

– Райли! Райли! Заказ готов! Где тебя черти носят?

– Похоже, что мое время здесь вышло, господа.

Он поклонился игрокам, затем повернулся ко мне.

– Хорошо, Странная Девчонка. Приходи сюда завтра утром. В шесть. Я ничего не обещаю. – И подмигнул мне. – Вот так разбиваются сердца, ты понимаешь? Когда веришь обещаниям.

Зеленая дверь захлопнулась за ним. Я стояла там, думая (надеясь?), что игроки, или шпана, или еще кто-нибудь, возможно, заговорят со мной. Но нет. Они просто вернулись к своим занятиям. Мне стало интересно, все ли меня уже позабыли в Крили. Я отправилась домой.

Работа. Посудомойкой. Я глубоко дышала. Это уже кое-что.

Когда я вернулась к Майки, в доме Ариэль не было света, поэтому я решила посидеть немного во дворе за домом. Я нашла удлинитель и воткнула туда вилку единственной лампы Майки, вытащила ее на улицу и установила на земле. Разложила альбом и угольные грифели вокруг себя. Сняла ботинки и носки и поморщилась от запаха. Я не мылась уже около недели. Неудивительно, что в супермаркете все глазели на меня: от меня воняло. Я понюхала свои подмышки. Мне необходимо принять душ. Но не прямо сейчас. Я обходилась без душа и более продолжительное время.

Где-то неподалеку слышны гитары и барабаны, резкая музыка и внезапная тишина – репетиция группы.

Я слушала, закрыв глаза, барабаня ступнями по песчаной земле. Басист перебирал струны и менял темп, неуверенный в своих пальцах; барабанщик не попадал в такт. Певец был раздражен, оттого что все играют нескладно. Его голос срывался, когда он пытался попасть в ноты, совпасть с проигрышем. Группа резко прекратила игру, бас лукаво захлебнулся; певец отрывисто прокричал «раз, два, три», и они снова бросились играть, находя друг друга сквозь шум. Я с еще большей остротой ощутила, как мне не хватает Майки; он всегда брал нас с Эллис послушать, как его друзья репетируют в гаражах и подвалах. Это было по-настоящему волнительно – наблюдать, как парень снова и снова подбирает аккорд, или как девушка усиленно барабанит. Эллис это всегда довольно быстро надоедало, и она доставала свой телефон, но я наблюдала и слушала, как создается произведение, и меня это надолго заряжало энергией.

Со временем движения и голоса начали совпадать, получилась музыка; и песня проснулась внутри музыки.

О, я не хочу быть

Объектом твоей благотворительности,

Я просто хочу увидеть свое истинное лицо.

Ты сделаешь это для меня?

Это займет минуту или три всего,

О, ты сделаешь это для меня?

Лица тех, кого я сегодня увидела, мелькали в моей голове, выстраиваясь, как кости домино: мужчины-игроки, шпана с влажными глазами и обветренными губами на скамейках у «Дэйри Квин», пофигист Райли в грязном фартуке в кафе.

В Крили в это время по вечерам мы собирались в комнате отдыха – шумная толпа девчонок с айподами и одобренными книгами. Я скучала по Луизе. С кем она разговаривает этим вечером, в темноте нашей комнаты? Нашла уже мне замену?

Угольный грифель издал на бумаге те же звуки, что и собака, тихонько скребущаяся у двери; когти работают методично и настойчиво.

Я рисовала, и потихоньку появлялись очертания лица моего отца. Его большие темные глаза, волосы песочного цвета. Когда я забиралась к нему на колени, я чувствовала через футболку его лопатки. Мне хотелось бы вспомнить, как звучит его голос, но я не могла.

Иногда он не пускал меня в свою комнату, когда качался в кресле-качалке, и я сидела за дверью с нашей собакой, зарывая лицо в ее красновато-бурую шерсть и слушая Ван Моррисона через дверь.

Хотела бы я вспомнить, что случилось с нашей собакой. Один день пес был с нами, потом пропадал. Прямо как мой отец.

Туда, где у пса должны были быть зубы, я засовывала совсем крохотные капсулы с пилюлями. Я постоянно сожалею об этом. Это было нелепо и неправильно.

Он чуял запах и становился грустным. Его темные миндалевидные глаза были добрыми. Но когда я присматривалась, то видела там еще что-то, оно трепетало в глубине.

У Райли в кафе точно такие же глаза. При одной лишь мысли о нем я чувствовала пугающую меня теплую волну по всему телу.

Тем не менее, когда я легла спать, я гнала от себя мысли о Райли: подушка пахла Майки, одеяло успокаивало меня, как обещание, как что-то хорошее, реально ощутимое, которое должно скоро произойти. Я вытянулась под его одеялом, как будто это его тело, вдохнула запах его пота, ароматы тела. Прижимала к себе одеяло как можно сильнее. Я не могла его отпустить.

Я стояла на противоположной стороне улицы напротив кафе уже добрых десять минут.

Я проснулась в четыре утра, даже несмотря на то, что нашла небольшой походный будильник в чемодане Майки и завела его на пять часов. Потом рисовала и приводила нервы в порядок, чтобы прийти сюда. Ближе к шести Четвертая авеню начинала оживляться: магазины поднимали защитные жалюзи, люди вытаскивали столики наружу, на тротуар.

Неоновая вывеска «Тру Грит» покосилась, буква «у» загоралась и сразу гасла.

Я перешла улицу, стараясь дышать глубоко. И в тот самый момент, когда собралась постучать в тяжелую входную дверь кафе, зеленая москитная дверь в паре футов от нее открылась, и появился вчерашний Райли.

И вот он тут как тут, уже курит. И улыбается.

– Странная Девчонка, – произнес он приветливо. – Это первый день твоей жизни. Добро пожаловать. Заходи.

Женщина с розовыми волосами, собранными в хвост, подъехала на синем велосипеде. Посмотрела на нас с любопытством. Она выглядела