Боярич - Антон Демченко

Класс, с которым я вынужден буду провести следующие три года, если, конечно, меня раньше из гимназии не выпрут, оказался невелик. Всего шестнадцать человек, при полном гендерном равновесии. Я было подумал, что это школьная традиция, но нет, в остальных классах такого равенства вроде бы нет. Значит, случайность.

Все мы новички в этой гимназии, и среди учеников нашей параллели, оказалось не так уж много знакомых. Чаще всего это были либо соседи по кварталу, так сказать, либо, отпрыски боярских детей одного рода. И да, к моему удивлению, в гимназии, оказывается, учатся не только бояричи и боярышни, но и некровные представители именитых родов. Претензия на демократию, очевидно… Хм.

Наш первый «Б» оказался сборной солянкой. Да, здесь были и именитые, но без свиты, и отпрыски боярских детей, но, опять же, без своих покровителей. Выяснилось это на первом же уроке, после проведенной классным руководителем переклички. Собственно, уроком это назвать можно было только номинально, поскольку всё время, от звонка до звонка, господин Расторгуев Иван Силыч — наш классный «папа» посвятил знакомству учеников опекаемого им первого «Б» и пространному монологу о гимназии, в которой мы теперь учимся… Кстати, деление классов на первые, вторые и третьи, здесь оказалось не в ходу. Иными словами, в гимназии предпочитали именовать классы младшими, старшими и выпускными. Вот так, пришел в первый класс, а оказался в младшей группе, ха… Хорошо еще, что не в яслях.

— Кирилл… Громов! — возникший передо мной, наследник Бестужевых хлопнул ладонью по лежащей на краю парты тетради, чем заставил-таки меня отодрать голову от прохладной деревянной поверхности этого эрзац-стола. Открыв глаза, сонно смотрю на невысокого белобрысого паренька, хмурящего выгоревшие за лето брови. Вот только на его подвижное лицо, явно так и лезет ехидная ухмылка…

— Оставь меня, белокурая бестия…

— Ч-чего-о? — Не въехал Бестужев. Тяжело вздыхаю и, вытряхнув из головы остатки одолевшей меня на большой перемене дремоты, откидываюсь на жесткую спинку стула.

— Забей. Чего надо?

— Ничего особенного, — хмыкает парень. — Скоро звонок, а ты храпишь…

— О. Спасибо, что разбудил, Леонид Валентиныч.

— Не за что, Кирилл Николаич, — ухмыльнулся Бестужев. — Кстати, ты проспал выборы старосты.

— И? К кому теперь идти со всеми горестями и бедами? — я вздернул бровь, но, увидев, что Бестужев меня не понимает, перефразировал вопрос. — Другими словам, кто этот несчастный?

— …

— Издеваешься? — осведомился я, в ответ на многозначительное молчание Леонида. — С какого перепо… то есть, перепугу?! А меня вы спросили?

— Зачем? — пожал плечами, не прекращая ухмыляться, Бестужев. — Ты так сладко спал, что мы решили тебя не беспокоить. В общем, держи кристалл. Это тебе классный оставил. И занимай трон.

Поспал на большой перемене, называется… Я обвел хмурым взглядом наблюдавших за нашей беседой одноклассников, но те старательно делали невозмутимые лица, вроде как, они здесь не при делах. Разве что пара девчонок, нет-нет да стреляли глазками в мою сторону и о чем-то хихикали между собой. И это тоже не добавляло мне хорошего настроения.

— Ла-адно… попрыгаем. — Я прищурился и ткнул в Леонида указательным пальцем. — Но потом, чур, не жаловаться. Будете пищать, но бежать.

— В смысле? — напрягся Бестужев.

— В смысле, вы сами это выбрали, — я растянул губы в широкой ухмылке и чуть ли не кожей ощутил, как в классе содрогнулся Эфир.

— Мне кажется, или это действительно прозвучало угрожающе? — отходя в сторонку, пробормотал Леонид, под скрестившимися на нем взглядами учеников. Поиск крайнего можно считать законченным. Ну и плевать. Не до него сейчас. Кристалл утонул в гнезде и я, не обращая никакого внимания на сгустившуюся в помещении тишину, принялся сливать инфу на свой новый браслет.

Звонок прервал чтение «памятки старосты» на самом интересном месте… Нет, я не из тех, кто наслаждается чтением параграфов и подпунктов, просто, эта информация, была необходима для объяснения всей глубины допущенной моим одноклассникам ошибки, и тут такой облом… В прямом смысле этого слова!

Вошедший в кабинет дядька отличался габаритами матерого медведя… а уж пенсне на его бородатой физиономии, выглядело и вовсе комично. И это наш «математик»? Да он же рявкнет, полкласса сдует!

Ненавижу алгебру. Знаю, помню и от этого ненавижу ее еще больше… Вздохнув, вслушался в рокочущий голос учителя и, поняв, что еще немного и сдохну от тоски, вернулся к чтению памятки старосты.

К последнему уроку, план был готов и, едва учитель покинул класс, я потребовал внимания.

— Итак, господа одноклассники, раз уж вы повесили на меня обязанности старосты, получайте. В соответствии с правилами гимназии, я, как староста, должен следить за успеваемостью в классе, морально влиять на ленивых, и помогать отстающим. Во исполнение этой обязанности, объявляю: отныне, каждый из вас, утром, перед началом занятий будет сбрасывать мне на браслет информацию о выполненной домашней работе. Специально замечу: не сами работы, а только сведения об их готовности.

— Зачем? — Бестужев и здесь оказался самым шустрым.

— А я эти данные буду учителям предоставлять, чтобы они не тратили драгоценное учебное время, поднимая тех, кто будет по-коровьи мычать вместо того, чтобы продемонстрировать выполненную работу. Какие оценки ждут забивших на «домашку», ясно? — Я улыбнулся. Леонид дернулся.

— Своих подставляешь… Кирилл, — пропела сидящая за первой партой девчонка, отвлекаясь от доводки ногтей пилочкой. Эдакое брюнетистое чудо с большими наивными глазами… Верю-верю.

— Ну, начнем с того, что степень моего «свойства», так сказать, вы замечательно и очень наглядно показали на большой перемене, — вздохнув, я выжидающе уставился на Бестужева.

— Хм, Кирилл… может быть, договоримся? — оправдал мои ожидания «белокурая бестия». И куда только подевалась его хитрая ухмылочка?

— Я открыт для диалога, — развести руками и улыбнуться. Улыбнуться, а не оскалиться, я сказал!

— Замечательно. Для начала, позволь объясниться. Я согласен, наш класс поступил опрометчиво, исключив тебя из процесса обсуждения кандидатур на должность старосты, — начал витийствовать Леонид, поддерживая славу Бестужевых, как прирожденных дипломатов. — Но поверь, в этом не было злого умысла. Скорее, просто неудачная шутка.

— Хм… То есть, это не было подставой? — уточнил я.

— Что ты, конечно, нет. Правда? — повернувшись к классу, повысил голос «переговорщик» и четырнадцать человек поддержали его согласным гулом и кивками. Какие умные дети… Мигом всё осознали.

— Что ж, тогда я, наверное, должен извиниться за свою резкость…

— Нет-нет, Кирилл, ты был в своем праве, шутка и впрямь получилась… невесёлой, — тут же ответил реверансом на реверанс Леонид. — Это нам впору извиняться. Мы бы могли провести новое голосование, но, к сожалению, учебная часть уже уведомлена о назначении старосты, и столь скорая замена…

— Негативно скажется на репутации всего класса. Согласен. Переигрывать поздно. Что ж, тогда закончим расшаркивания и перейдем к конструктиву. Чтобы не ставить класс в неудобное положение перед учителями, я согласен исполнять обязанности старосты до следующего триместра, при условии должной поддержки с вашей стороны.

Облегченный вздох… и острый, явно ожидающий неприятностей, взгляд Леонида, стали мне ответом. Правильно ждешь, белобрысый. Уверен, идея с моим назначением, твоих шаловливых ручек дело.

— Но? — не выдержал Бестужев.

— Но поддержка должна быть действительной, а не номинальной. Староста ведь не просто так мешает жить. С него, то есть, теперь уже с меня, за отсутствие результатов, учителя будут стружку снимать. Отсюда вывод: меньше дергают меня, меньше достается вам.

— Что ты предлагаешь? — брюнетистому «чуду», внимательно слушавшему наш с Бестужевым диалог, явно надоело ходить вокруг да около. Да и остальные ученики уже начали ерзать.

— Две вещи. Первое: вы выбираете мне заместителя, который, помимо того, что снимет часть нагрузки, в следующем триместре сменит меня, например, Леонид замечательно подойдет. Второе: для демонстрации учителям нашей активной позиции, каждый ученик в классе должен выбрать себе факультатив.

— Че-его? — не знаю, кто сказал, но человек этот явно выразил общую мысль всего класса.

— Да что хотите. Хоть модели кораблей клейте, хоть на пяльцах вышивайте, хоть личную жизнь древних поэтов исследуйте. Главное, чтобы у каждого нашлось дело, и учителя не трепали мне нервы внеклассными занятиями. Или вы хотите, чтобы нас дергали на все школьные мероприятия? Лично мне совсем не улыбается мотаться после уроков по городу, изображая массовку при театральной студии.