Запасной инстинкт - Татьяна Устинова

– Конечно, мы поможем, – неожиданно для себя пообещал Троепольский, – вы маме передайте, чтобы она не убивалась из-за похорон и всего остального.

Лера вдруг ожесточилась.

– Нам не надо помогать. Мы сами справимся. Мне только очень нужно знать, кто его убил.

– Мне тоже, – признался Троепольский. – Но пока я не знаю.

Из-за ее необыкновенной, сказочной, невсамделишной красы он стал медленнее соображать, мысли загустели и стали похожи на малиновое варенье – сладкие и темные. Все это было странно – настойчивость, с которой она убеждала его, что Федю убили “из-за работы”, и ее уверенность в том, что Арсений должен знать, кто убил ее дядю, и срочность этого свидания. Но он все увязал в своих малиновых мыслях, а вокруг шумело переполненное московское кафе “в центре”, и музыка гремела, и телефоны трещали, и машины медленно ползли за громадными стеклами, и официантки разносили кофе и треугольные ломти сказочных тортов – и этот гам не позволял ему додуматься до чего-то определенного.

Еще ему хотелось пригласить Леру на свидание и почему-то казалось, что это очень глупо. Глупее ничего не придумаешь.

Троепольский посмотрел в окно и подвинулся на алюминиевом стуле “с подушечкой”, подтянул длинные ноги.

– Лера, вы часто виделись с Федей?

– Ну конечно! – ответила она с досадой. – Он только и делал, что меня контролировал! Он по три раза в день звонил!

– Зачем?

– Ну-у… – она поболтала ложкой в остывшем кофе, – ему все казалось, что я маленькая, он боялся, что я глупостей наделаю.

И она улыбнулась грустной улыбкой, от которой Троепольский впал в полное уныние.

– Каких… глупостей?

– Знаете, Арсений, мне кажется, он переживал, что я стану похожа на маму, а он этого не хотел.

Троепольский тоже был бы опечален, если бы Лера оказалась похожей на свою маму, даром, что он эту самую маму видел полтора раза в жизни. Зато сегодня он разговаривал с ней по телефону.

– Это касалось… вашей работы? Она не поняла:

– В каком смысле?

– Он хотел, чтобы вы работали?

– Как вы деликатно это сформулировали! – сквозь зубы выговорила она и посмотрела вызывающе. – Да, мы все сидели у него на шее. И мама, и бабушка, и тетя Вера, и я. Ну, так получилось! Я зарабатываю мало. Бабушка болеет, тетя за ней ухаживает, а мама… Мама просто неприспособленная!

Троепольский понимающе покивал. Он терпеть не мог тунеядцев и тунеядок и искренне считал, что человек, который не работает, вообще не человек, а просто биологическая субстанция.

– Вы не думайте, у нее хорошее образование. Университет, филфак. Просто она не нашла себя.

– А искала?

– Она работала учительницей, но недолго. Потом познакомилась с папой, когда родилась я, папа умер, а я осталась. На работу она больше не вернулась.

– Но вы ведь уже давно взрослая девочка, – неторопливо сказал Троепольский, – вас не надо кормить кашей шесть раз в день. Или сколько раз в день кормят младенцев?

Варвара Лаптева, которая шесть раз в день кормит мальчика весом четыре килограмма и ростом – пардон, длиной! – пятьдесят четыре сантиметра, вдруг вспомнилась ему, и он подумал виновато, что так и не позвонил ей. Ей не позвонил и ее мужу не позвонил, а муж “большой миллионэр”, как говорят перебравшиеся на Брайтон одесситы, он сам слышал!

– Я не знаю, сколько раз в день кормят младенцев, – ожесточенно сказала Лера, – но маме всегда было трудно с детьми. Кроме того, у нее слишком хорошее образование, чтобы работать… никем. Вот у вас какое образование?

– У меня, Лера, его и вовсе нету, – поделился сокровенным Троепольский, чем поразил собеседницу до глубины души.

– Как?!

– Так получилось.

– У вас… нет диплома?!

– Нет, – покаялся Троепольский. – Нету у меня диплома. Можете себе представить?

Тут Лера совершенно растерялась, и это было так забавно, что он улыбнулся потихоньку – чтобы она не оскорбилась.

– А как же вы работаете?

– Все равно тому, что мне нужно для дела, не учат ни в одном институте. Нет таких институтов.

– А тогда откуда?..

– Из книг, – перебил он ее. – На самом деле образование – это только чтение книг. Или ты умеешь читать, или не умеешь. Ходить для этого в некое место, где тебе говорят, что именно нужно читать, вовсе не обязательно.

– А… вам кто говорил, что нужно читать? Или вы вот так сразу все знали сами?

– Сначала родители говорили. Они у меня очень образованные люди. Потом я стал выбирать сам, а они мне просто не мешали.

Лера никак не могла осознать, что человек напротив – блестящий, насмешливый, знаменитый, склоняемый в “правильных” журналах, вроде “Власть” и “Деньги”, и “правильных” телепередачах, вроде “Времена” и “Свобода слова”, – только что признался ей, что он “необразованный”, да еще так легко!

Или он… шутит?

И она спросила:

– Вы шутите?

– Я три года проучился в университете, на журналистике. Потом ушел, потому что это пустая трата времени на болтовню и ненужные книги. Мне жалко времени. Мне ничего так не жалко, как времени.

Выходит, не шутит.

– А где вы научились… всяким вашим компьютерным штукам?

– Компьютер ни при чем! – сказал он с досадой, словно она спросила невесть какую глупость. – Компьютер – это инструмент, как ручка или краски, если вы рисуете красками! Вы же пишете ручкой и не восхищаетесь поминутно, что умеете писать, хотя это большое достижение, конечно! Компьютер все упрощает.

Он глотнул кофе и провозгласил:

– Компьютер составляет алгоритмы моего графического и архитектурного сознания!

Лера смотрела на него во все глаза.

Полина Светлова на этом месте обязательно засмеялась бы, а Лера Грекова не засмеялась, и он вдруг почувствовал себя неловко, как столичный десятиклассник-пижон, припершийся в сельскую школу на лекцию по искусству.

Получилось что-то вроде “эстрадной миниатюры” Аркадия Райкина – закрой рот, дура, я уже все сказал!

Он допил кофе, закурил, ткнул сигаретой в пепельницу, стряхивая пепел, которого не было, переложил левую ногу на правую – все от неловкости.

Лера старательно переваривала только что услышанное, кажется, даже губами шевелила.

– И у вас никто и никогда не спрашивал… диплом?

– Я никогда не был на государевой службе, и мне просто не перед кем отчитаться. Моим клиентам все равно, есть у меня диплом дизайнера или нет. Их интересует только конечный результат, а результат в моем случае блестящий.

– Вы хвастаетесь? – уточнила Лера.

– Я констатирую факт, – поправил ее Троепольский.

– Федя всегда говорил мне, что без диплома я никому и никогда не буду нужна. Никто не возьмет меня на работу, если не секретаршей или уборщицей, а вы…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});