Восхождение богов (СИ) - Пар Даша Игоревна "Vilone"

— Что толку, если во мне больше нет никаких сил? Я пустышка! — всхлипываю, особенно остро чувствуя свою уязвимость. После солнечного тепла возвращаться обратно в задымлённую пещеру просто невыносимо. — Я даже деревне помочь не могу — они бьются с тварями Ктуула, веря, что узнаю способ, как остановить монстров, но способа нет! Я дутый приз! Никто! Обычная кэрра!

Шэ разомкнул объятия, беря за подбородок. В его светлых глазах отражалось и спокойствие, и безмятежность, и сочувствие. Как свежий бриз в жаркий полдень, от него повеяло прохладой, остужающей пыл тревоги. Меня будто укололо раздражением, настолько невыносимым показалась его реакция на мои слова. В деревне погибают его дети и мои друзья, а он вот ни капельки не переживает! И ничего не делает.

— Моя сила ничто во время боя, но придаёт сил сражающимся. Дети знают, что я с ними, знают, что моё тепло всегда будет рядом и в жизни, и в смерти. Они бьются не за жизнь, а за добро, за то, чтобы в мире не осталось тьмы Ктуула.

— Это дерьмо собачье! — вспылила я словами Клэрии, выворачиваясь из нежных рук Шэ.

Он спокойно отпускает, немного печально выводя улыбку на уста. Поспешное дитя, вот что он думает обо мне.

— Зачем мы вообще пришли сюда, коли нет здесь ни ответов, ни силы, способной поразить Ктуула? Бессмысленно и глупо! Мы только зря потратили время и жизни наших друзей! — воскликнула, с презрением глядя на него. — Что толку от твоей заботы, коли мы все умрём?!

Шэ кротко выдержал мой гнев, продолжая молча улыбаться, пока я всеми силами пыталась до него достучаться. Я кричала, потрясала его, разорялась почём зря, пока не иссякла.

— Я иду обратно. Не могу здесь оставаться, я должна либо помочь выжившим, либо вступить в бой с тварями. В конце концов, смерть не отняла мои когти и клыки. Я буду биться как дракон, оплакивая погибших друзей и мстя всему миру. Даже если моя смерть окажется напрасной, я лучше умру так, что трусливо буду прятаться здесь!

И тогда улыбка Шэ расцвела на его губах полноводной рекой, и всё прежнее показалось лишь тенью его сути.

— Раз ты готова жертвовать собой, позволь и я пожертвую тем, что имею, ради победы. Моя сила — это не бой, но есть в ней нечто, что поможет тебе совладать с Ктуулом. То, что привлекло его во мне и из-за чего он не стал убивать меня, когда узнал о предательстве. Этот дар понадобится и в тот день, когда отыщешь способ вернуть ариус. А сейчас подойди и обними меня, и не плачь, чтобы не произошло. И так было пролито достаточно слёз.

Шэ необычайно грузно поднялся с места и раскинул руки в стороны. Его лицо превратилось в восковую маску, он весь обратился внутрь себя: глаза выцвели до белизны, а губы потеряли цвет, не своим голосом он молвил:

— Знай, что они живы. Я вижу глазами своих детей. Многие пали в бою, но тварей уничтожили. На нашей стороне грозный союзник. Её сила черпается из недр земли, раскалённой лавой опаляя монстров и поглощая их тела. Она сожгла монстров дотла. И пускай это выжигает и внутри неё человечность, она будет биться до конца, не жалея себя.

— Анка, — прошептала едва слышно.

Хотелось спросить про Арта, узнать, что стало с Седовым и Амалией, но мне будто передалось то, что видел Шэ.

Уставшую колдунью, тщетно пытавшуюся найти среди мертвецов отца. Анку, бьющуюся в объятиях возлюбленного — с каждым разом ей всё труднее и труднее укрощать свою суть. И Арта, с тревогой глядящего в облака. Он повсюду ищет меня, хоть и знает, что я в безопасности, ведь он сам велел Томару увести меня подальше от битвы. Я вижу всех и будто глазами каждого, чувствую их, внешне ощущая, как сомкнулись вокруг тёплые руки Шэ, как прижимает он меня к груди и я закрываю глаза, позволяя частице его сути перетечь под кожу, пуская корни в самой сути моей души.

Это отражается нервным покалыванием, щекоткой в боках, и сбитым ритмом сердца в груди. Это будто выпить океан и поглотить небеса, слиться с землёй и взорваться раскалённым солнцем. Это…

Что-то холодно кольнуло в живот, и я пошатнулась, ощущая острую боль под рёбрами в месте, куда ударила меня Милан. От шока распахнулись глаза и мне на лицо брызнули солёные брызги прямо изо рта застывшего Шэ. Он поперхнулся кровью, и она плавно потекла по губам, падая на рубаху вечного.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Тогда я ниже спустила взгляд и увидела торчащий нож из его живота, задевший и меня. Кровь розой распустилась на оборванном платье, а какая-то сила дёрнула Шэ назад, и он завалился набок. Жизнь угасла в его глазах, и невыносимая боль пронеслась по моим венам острым криком, зазвучавшим из уст детей Шэ. Они почувствовали его смерть как свою собственную и пали на землю, катаясь до изнеможения, пока я не верящими глазами смотрела на его убийцу.

— Так было суждено, — обманчиво мягко говорит он и злая усмешка скользнула на его лицо, занимая своё исконное место.

Томар Бай сжимает в руках кинжал с белым лезвием, медленно терявшим свет. Когда тот полностью потух, он зашвырнул его в расщелину и тот со звоном, отскакивая от стен, упал прямо в раскалённую лаву, отчего пещера вздрогнула, задышала как разбуженный медведь, и наверх поднялся чёрный дым, предвестник пробуждения вулкана.

Я не успела ничего сказать, очередной удар, треск и тряска толкнули меня оземь, и я оказалась у ног удержавшегося Томара. От моей попытки ударить, он с лёгкостью увернулся, а потом взвил меня вверх, будто я обычный человек, подвластный его магии.

— Нам пора, пока здесь всё не взлетело, — прокричал он, перекрикивая стон разбуженной горы.

Вместе с дымом взлетали клочья лавы и камней, воздух сгустился до невозможности, и я не могла дышать, не могла призвать собственный огонь, чтобы противостоять разбушевавшейся стихии. Только Томару всё нипочём. Он помолодел, возвращая силу старым костям и своей магии.

Одной рукой колдун продолжал удерживать меня распятой в воздухе, а другой чертил контур портала. Вены вздулись на его запястьях, расходясь чёрными лозами и перетекая в горячий воздух. Через миг он сжал меня до боли и зашвырнул прямо во тьму, ныряя следом.

И когда закончилось головокружение перехода, а дым портала рассеялся, я осознала, куда вернул меня предатель. Вокруг вздымались волны шторма, занося на открытый балкон крепкую пену и солёные брызги. Порывы ветра норовили опрокинуть на пол, а проливной ливень слепил глаза и так ослепшие после перехода от тьмы к свету. Я пошатнулась, отпущенная магией Томара, подкосились ноги, и я упала вниз, обдирая колени и локти.

Протянутая рука подняла обратно наверх, но тот, кто её протянул, завязал мои внутренности в болезненный до икоты узел. Я узнала его, хоть кроме снов, вживую и не видела никогда истинного облика.

На меня с заботой и радостью глядел Ктуул Великий. Вечный. Учитель Клэрии. Мой злейший враг и обманчивый друг.

— Рад снова встретить тебя, Селеста. Идём, нам столько всего предстоит ещё сделать вместе!

Глава 10. Мир мертвецов

Никлос

Темнота будто звенела в ушах, поглощая звуки, так что даже собственное дыхание казалось неправдоподобно громким, с хрипотцой, в которой отражался прерывистый стук сердца. Это сильно напоминало катакомбы, в которых будто в прошлой жизни Ник бродил вместе с Артом в поисках средства против песчаных демонов с той лишь разницей, что тогда они знали, куда идут и откуда пришли. Тогда у них был запас провианта, магические лампы и подходящая одежда. Они могли вернуться в любой момент и вперёд их гнала жажда подвигов, желание показать себя.

Теперь всё иначе.

Они не знали, куда попали, не знали, куда идти и как вернуться домой. И у них ничего не было. Нырнув в портал, мужчины кубарем пролетев по земле, превращаясь обратно в людей, да так и застряли на месте, понимания, что на этом для них всё закончилось.

— О чём ты думал, когда привёл нас сюда? — с жутким скрежетом спрашивает Акрош, разражаясь лающим кашлем, мужчину давила нестерпимая боль в горле, он едва мог дышать нормально и попытка говорить обернулась новой мукой. Маршал подавил стон, уперев руки в бока, а потом и вовсе опустился на землю, на ощупь пытаясь определить, что она из себя представляет.