Восхождение богов (СИ) - Пар Даша Игоревна "Vilone"

Я ныряю обратно.

* * *

Полёт завершает резко, как по щелчку или взмаху тяжёлого драконьего крыла. Она приземляется на широкую террасу воздушного дворца и принимает из рук услужливого слуги бокал игристого напитка вместе с полотенцем, которым обтирает вспотевшее лицо. Под ноги ей ставят мягкие сандалии, она переобувается и входит внутрь, взъерошив и без того волнистые, спадающие каскадом, чёрные волосы.

Её манит лаборатория под прозрачным куполом, в котором кипят зелья и варятся разноцветные шарики будущих существ. Там, среди колбочек, реторт и мензурок, окружённый книгами и свитками, в белоснежном костюме, стоит он, её учитель и друг, Ктуул Великий. В его лбу сияет пойманная звезда, по силе сравнимая с Солнцем. Единственный и неповторимый бог этого маленького мирка.

Порой она спрашивала себя, чем заслужила милость привлечь его внимание? Почему он так добр и заботлив к девушке из далёкого ожерелья? Клэрии пришлось несладко. Она с трудом принимала новую реальность и без устали пыталась найти способ вернуться домой.

За одним исключением, что как клещ, цеплялось за её мысли.

«Не доверяй тем, кто протягивает руку». Так говорила мать. Так говорила тётка. Их история полнится крови и злобы. Их прошлое нависало над Клэрией тяжёлым, удушающим покрывалом. И одно имя всплывало на поверхность сознания, когда она засыпала. Девон*. Существо, превратившее жизнь её матери в ад.

Однако всё это не мешало Клэрии восхищаться небесным дворцом и его властителем. Её покорила магия, доступная Ктуулу, благодаря которой это воздушное сооружение было возведено всего за ночь и перестроено в соответствии с желаниями девушки, в точности воспроизведя её покои в дальних пределах.

Ей нравилось гостить у вечного, нравилось его добродушие, открытость и особенно льстило неприкрытое внимание к собственной персоне и то, каким особенным рисовал он её будущее, предложив стать его ученицей.

Но всё же, она молчала, скрывая то, что пригодилось бы Ктуулу в его изысканиях.

Сейчас он расправлялся с последним элементом её одежды с родины, надеясь найти пригодный материал для создания портала и, в очередной раз, не преуспел. Её вещи созданы машинами. А ему нужны такие, в которые мастер вложил частицу души, частицу творения.

Клэрия знала, что подходящая вещица храниться в пещере, но скрывала об этом, не понимая зачем.

— Видимо придётся омрачить твою веру в мои способности, Клэри, — печально говорит Ктуул, но в его глазах нет и тени печали.

Они золотятся на свету, пряча его истинные мысли, а голос, что как бархат обволакивает кожу, пробирает до нутра и путает мысли горькой сладостью.

— Значит нет иного способа вернуться домой? — осторожничает девушка, вставая рядом.

Вечный тянет руку к её волосам и выуживает запутавшуюся веточку с пепельным кантом. Он чуть хмурит тонкие брови, гадая, куда опять нырнула его ученица, но молчит, ожидая, когда она сама поделится своими приключениями.

— Есть. Но разве ты готова к этому? Тебя пугает сила, которую я готов предложить.

Иногда Клэри особенно остро чувствовала его чуждость, разницу их жизненного опыта. Её пробирала дрожь при мысли, на что он способен, и насколько мелкой и незначительной она является по сравнению с ним.

Почему он так интересуется ею? Как их сны могли соприкоснуться, что даже через ожерелья дотянулись друг до друга, и эта связь нечаянно вытянула её сюда?..

От мрачных мыслей Клэри хмурится, прикусывая губу и отстраняясь от его деликатных касаний. Ей чу́дно видеть его рядом с собой, и она не может привыкнуть к его ненавязчивой всеобъемлемости. Ктуул словно вырастал из теней и света, часами наблюдая за тем, как она изучает алфавит и культуру этого мира.

Иногда он массировал ей плечи, если девушка слишком уставала от занятий по фехтованию или танцам. Не гнушался разминать ступни после длительной пробежки в облике волка. И мог слушать её истории, пока голос Клэри не садился от усталости, всё время задавая новые вопросы, через которые узнавал больше о её мире и семье. Казалось, ему всё в ней интересно. И она открывалась ему как новогодняя игрушка новыми и новыми загадками.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Вот и сейчас, отвлекаясь от опасной темы и рассказывая, куда на этот раз умудрилась влезть, она чувствовала себя в центре внимания, будто весь солнечный свет алмаза в его лбу принадлежит только ей и греет только её сердце.

А он за руку ведёт её по прозрачным и зеркальным коридорам, мимо вытянутых как статуи слуг, в комнату отдыха, где передаёт в заботливые руки служанок, чтобы она могла смыть с себя пыль дорог и после заново пересказать все свои истории.

Клэри раздражённо отталкивает служанку, когда та тянется поправить корсет и заново переплести и без того скрученные как в резинку плотные, чёрные волосы — наследие её матери. Стоя перед зеркалом, замечает, что дверь осталась приоткрытой и на мгновение ей видится радужный свет под солнечным сиянием.

Обернувшись, она вздрагивает, но глупую мысль отбрасывает в сторону и возвращается к новым нарядам. Оса, засевшая в голове, вернулась через несколько мгновений, когда она вдохнула полной грудью, чуть распустив корсет и ощутив в воздухе аромат мёда и вереска.

«Он снился мне с одиннадцати лет», — думает она, прижимая руку к верхней части груди и ощущая, как бьётся сердце. В её жизни уже были мужчины, она выросла среди волков дикого края, и сама была дикаркой-волчицей, непокорной и в чём-то даже злой. Но здесь, в этом мире света и прозрачности, она ощущала себя девчонкой, впервые вышедшей из родительского дома и незнающей, чего ещё ожидать.

Служанка наносит за мочками ушей немного духов, спуская руку к ложбинке между грудей.

— Не смей, — грубо приказывает Клэри на местном языке и девушка, склонившись, оставляет её одну.

И вот уже сама волчица спускает палец ниже, а затем проходит по запястьям. Наносит на щёки чуть-чуть румян и отпускает один локон. Она красива. Но естественной, дикой красой. Её миндалевидные глаза смотрят прямо и уверенно, и кажется, что она видит саму себя насквозь.

Девочка, угодившая в земную сказку. Одну из тех, что рассказывала мама.

Острый укол тоски склонил Клэри ниже к туалетному столику, в глазах защипало от непрошенных слёз.

— Я буду сильной как ты, мама, — шепчет она себе, ощущая, как будто кто-то обнимает её сзади, успокаивающе поглаживая обнажённые плечи.

Если бы только она знала, что её ждёт…

* * *

Я вновь просыпаюсь от вязкого, как малиновое варенье с косточками, сна, выплывая наружу в хвойную темноту. Ко мне склоняется Анка, она подносит к губам парное молоко и следит, чтобы всё до последней капли выпила. Её белое лицо контрастирует с темнотой позади, кажется, что она сияет каким-то невероятным внутренним светом.

— Сколько я проспала?

— Неважно, Сэл. Спи, а я покараулю твои сны.

Я киваю, вытирая с губ белые капли и засыпаю вновь. Следующее видение уничтожило сказку.

* * *

Её озлобленный голос гремел по всем залам воздушного дворца, вынуждая слуг прятаться от очередного скандала в господских комнатах. Она разорялась со всей страстью юности, умолкнув лишь когда закончился воздух в лёгких, однако крик будто застрял над ними обманчивым эхом.

Ктуул проигнорировал её злость, заговорив всё тем же, набившем оскомину, спокойным голосом.

— Это расплата за грехи, Клэри. Они сами виновны в своих бедах. В твой мир драконы пришли мудрыми и всепрощающими, этакими божествами, направляющими к свету. Однако именно они заковали нас в цепи этого ожерелья, забрав возможность переходить из мира в мир. Знаешь ли ты, как сложно вечность быть привязанным к одному месту? Нам пришлось несладко.

Клэри не была наивной. За прошедшие месяцы, что она жила рядом с Ктуулом, она успела усвоить медовую мягкость его нрава, за которым скрывались острые как бритва шипы. Вечный оказался требовательным учителем, не гнушавшимся методом боли, который, казалось, доставлял ему истинное удовольствие. И после каждого урока, Ктуул заваливал её роскошными подарками, пытаясь загладить былую жестокость.