Покорившая небеса - Кира Вайнир

про себя секунды. Я успела досчитать только до семи, когда к моему столу подошёл Старк.

— Давай сюда свою картошку! Даже крыса её уплетает! Тоже мне риск! — сказал наёмник, усаживаясь напротив, но серьёзный взгляд меня совершенно не обманул.

— Давайте так, если вы съедаете картошку, то неделя ужинов за мой счёт? — подсластила я приманку.

— Деточка, ты проиграла по всем статьям в этом споре! — грохнул кулаком Старк и приступил к опустошению второй сковородки.

Съел картошку он достаточно быстро и потребовал себе пива, а я признала, что проспорила. Так как утром Навара уходил с караваном, то неделя угощений начиналась по его возвращению.

Довольная я пошла петь, и вечер пролетел незаметно. Последней я исполнила песню "Голубка". Конечно, я не Боярский, но и так эта мелодия тронула присутствующих. Гость в маске и вовсе не сводил с меня глаз, пока я пела.

Глава 16

Винард Аркейнский

Я наблюдал за девицей, что могла стать нашим спасением. Истинная моего брата. Брат конечно сводный, и дрянь редкостная, что впрочем, только доказывало его родство с моим папашей, но как бы там не было, Валлиард был моим младшим братом. Может, конечно, это говорила во мне до конца не исчезнувшая наивность, но я воспринимал Вала как озлобленного, капризного ребёнка, которому судьба не дала самого главного, искренне любящих его людей рядом.

Мне повезло больше. У меня была мама, которая любила меня. Для неё я был одновременно и сыном, и напоминанием о горячо и преданно любимом мужчине. Эту свою любовь она пронесла до своего последнего вздоха. И была уверена, что отец обрадуется мне.

Так же думал и я, ведь я рос под постоянные рассказы о прекрасном и благородном рыцаре, каким представлялся моей матери мой отец. Будущий император Аркейна прожил в гарнизоне на дальнем, скалистом острове чуть меньше года, а моя мать стала той, кому повезло привлечь к себе его внимание. Или не повезло, тут как посмотреть.

Последний год жизни она сильно болела, её мучил затяжной кашель, заставлявший её буквально сгибаться пополам во время приступов. Она почти не вставала с кровати и почти всё время стала проводить в своих воспоминаниях. Но однажды, её взгляд снова стал ясным и наполнился блеском. В тот день у безупречного воина из её рассказов появилось имя.

Мама попросила принести её сундучок. Там, завернутый в мужскую рубашку, лежал давно высохший венок из вереска. Она отдала его мне и сказала, чтобы когда её глаза закроются навсегда, я шёл в императорский дворец и отдал этот венок императору. Мама сказала, что мой отец клялся ей, что вечно будет помнить этот венок. Так как я рос уверенный в том, что отец не живёт с нами только потому, что просто не знает о моём существовании, я без всяких сомнений отправился вместе с уходящим после вахты в нашем гарнизоне отрядом стражей в столицу.

Только один, уже в возрасте для стража, воин посоветовал мне остаться дома. Остальные ждали развлечения. И они его дождались. Император как не странно не приказал меня придавить где-нибудь по-тихому. В тот же день мне был пожалован замок, назначены учителя и император подарил мне герб и рыцарское звание.

Даже сейчас, столько лет спустя, и уже зная правду, я расправляю плечи, ощущая отголоски той детской гордости от того, что император сам создал мой герб. Из того самого венка, что я протягивал ему дрожащими руками. Память и сокровище моей матери.

И не важно, что учителями были ветераны, что муштровали меня днём и ночью, с единственной целью, сделать из меня бойца. И то, что пожалованный мне замок, на самом деле был брошенной тюрьмой для аристократов и находился на одном из самых северных островов империи, меня тоже не волновало. И клятву сражаться с драконом, пока жив хоть один из нас, я давал с чистым сердцем и уверенностью в своём выборе.

Это потом, много лет спустя, я понял, что отец просто побоялся меня убить, вдруг проклятье сработает. Но и мой смертный приговор обжалованию и отмене не подлежит.

И вот я помню, как смеялись все вокруг, включая императора, когда я счастливо прижимал к груди какую-то тряпку, которой чуть ли не полы мыли, с пристëгнутым к ней брошью с императорского камзола высохшим венком. И только Валлиард стоял, облокотившись на колонну, и смотрел на меня с жалостью. Он был младше меня, но в интригах разбирался куда лучше.

Впрочем, если Вал перестанет язвить и говорить гадости, это будет уже не он. Мне иногда казалось, что он просто боится сделать что-то хорошее. Словно от этого он станет слабее.

Перед моим первым походом к дракону, император подарил мне рыцарские доспехи. Красивые, с чеканкой. А на одном из постоялых дворов по пути к обиталищу дракона я, к своему удивлению, увидел Валлиарда.

— Решил проводить? — спрыгнул я с саргаса.

— Угу, посмотреть напоследок, чтоб получше запомнить, как выглядит дурак. — Хмыкнул брат.

— Лучше посмотри, как выглядит победитель дракона! — в себе я был тогда слишком уверен.

— Это если только в зеркало. — Насмехался Валлиард. А потом неожиданно выхватил меч и с размаху перерубил оставленную на коновязи латную перчатку. Без малейшего усилия. — А теперь представь, что по этим доспехам прошёлся не мой меч, а когти дракона.

— Но… — начал я, растерявшись на мгновение.

— Это парадные доспехи, а не боевые. Почувствуй разницу, первый рыцарь империи! — презрительно бросил Валлиард, уже вскочив в седло.

Он отцепил закреплённый у седла плотный мешок и кинул его мне под ноги. По громкому звуку удара, я понял, что там доспехи. Как оказалось в последствии, ещё и зачарованные. И именно они спасли мне жизнь. Они и один из молодых рыцарей, что отправился со мной в поисках подвигов.

Во второй раз брат прислал ко мне лекарей. Не простых, которые есть в каждом гарнизоне, а одарённых. Тех, кто мог удержать в этом мире своей силой. Поэтому, когда я увидел на своём теле следы семейного проклятья, я без сомнений отправился в столицу. С непреодолимым желанием надрать одному через край хитросделаному, как говорил один из моих престарелых учителей, носителю императорской задницы его уши!

Но увиденное меня немного обескуражило. Я впервые видел Валлиарда разбитым и потерянным. За всей этой насмешливой бравадой и злобной язвительностью я видел растерянность и незнание, что теперь делать.

Конечно, слова ведьмы нам передали. И дикую траву с острова силы нам тоже, конечно, привезли. Только сок этой травы, попав на