Что-то между нами - Юлия Резник

серьезно? На собственном опыте, или…

– Эмилия, черт, подожди! Херню сморозил.

– Послушайте, если вы решили, что это все, – неопределенно машет рукой, – дает вам право меня оскорблять, вы ошибаетесь.

– Нет. Не дает. Я же уже сказал.

– Что сказали?

Мы почти одного роста. И это тоже бесит. Вот так – глаза в глаза.

– Что херню сморозил.

– И теперь я должна войти в ваше положение и все простить?

Роберт-Роберт… Домой ты не хотел, да? Скандалов не хотел и разборок.

– Было бы неплохо! – рявкаю, злясь больше на себя, чем на нее. Ведь если Эмилия соберет свои манатки и свалит, это будет означать, что я опять по всем фронтам облажался.

– Нет. Я не уйду, – качает головой, будто мысли мои читая. – Я не могу себе позволить быть принципиальной, помните?

Она уходит, чуть ссутулив худые плечи, и меня какого-то черта срывает за ней следом. Жалко девчонку – трындец. Догоняю в два шага, чтобы… утешить? Перехватываю, одной рукой прижимаю к себе под грудью, утыкаясь в затылок лбом, а свободной принимаются шарить по ее хрупкому телу, узкой грудной клетке, запавшему животу и тонюсенькой, будто кукольной талии. Нет, не то… И дышу я, как астматик, вовсе не из-за жалости. Черте что! Вдох-выдох…

Веду ладонью вверх и просто на хрен ею захлебываюсь. Обленившееся вконец сердце разгоняется, как перед инфарктом. И стучит-стучит, отдавая автоматной очередью в уши. Может быть, она что-то говорит, но я не слышу… Помимо воли сжимаю сильней в ладони малышку-грудь. И прикусываю зубами холку. Ведет меня от нее, как пьяного. Только успеваю себя тормозить.

– Ты можешь мне отказать, – сиплю. – Это ничего не поменяет.

Ну, посмотрите, какой я молодец. Не до конца мне похоть мозги отбила.

– А мое согласие… поменяет, как думаете?

– Мы сейчас будем торговаться, блядь, или что? – зло шепчу в ухо, прикусываю, оттягиваю зубами мочку и толкаю к стене.

– Потом торговаться будет поздно, – сбивчиво шепчет рыжая.

– Ты в курсе моих обстоятельств. Знай свое место, будь послушной девочкой, и я никогда тебя не обижу.

Серьезно, блядь? Роб, ты серьезно? Нет, ну а что? Я же объяснил, что она может отказаться. Ничего кроме обоюдовыгодной сделки я Эмилии не предлагаю. Все по-честному. Да и, в конце-то концов, она сама подняла эту тему!

– Ладно, – выдыхает Эмилия, чуть дрожа. Ну-ну, что ли в первый раз приходится вот так в лоб уступать? Веду успокаивающе ладонью вниз по спине. Надавливаю на поясницу, заставляя ее прогнуться. Очень удобно, что она такая высокая. Даже не приходится приседать, подстраиваясь под ее рост. Непослушными руками тяну вверх широченную футболку, в которой она бродила. Крылья носа дергаются, вновь уловив тот самый теплый аромат… Так может пахнуть только молодость. Меня все сильнее размазывает.

На спине Эмилии выступает каждое ребро, каждый позвонок. Скольжу языком по каждому. Не мой абсолютно типаж, вообще не понимаю, почему меня это все так заводит. Руки, блядь, трясутся. Стягиваю к коленям ее трусы. Пальцами скольжу между ягодиц и ниже – к пухлым налитым губкам. Одной рукой их нетерпеливо ласкаю, второй расстегиваю собственные брюки. От Эмилии никакой помощи. Она стоит, прогнувшись в спине, и тяжело дышит. Боже, как хочется по живому. Такая она там свежая, сочная… чистая. У нее все анализы в клинике брали. И я знаю, что она в норме.

– Предохраняешься как? – вхожу двумя пальцами в какую-то совершенно невероятную тесноту. От одного этого в глазах темнеет.

– Н-никак.

Дерьмово, конечно, но… Как тут себе откажешь? Слегка похлопываю по напряжённым ляжкам ладонью, заставляя девчонку расставить ноги пошире. Размазываю ее сок по себе, помогая рукой, приставляю головку и рывком погружаюсь внутрь. Эмилия громко охает и, будто желая соскочить с моего кола, поднимается на носочки. Дрожь в бедрах перекидывается выше. И вот она уже вся дрожит. Но я все еще не понимаю… Мне так кайфово от ее узкости, что мысли никак не собираются в кучу. Прочно удерживая рыжую, делаю несколько глубоких толчков. Проморгавшись, опускаю взгляд, желая увидеть это своими глазами, и застываю статуей…

– Ты целка, что ли?

– А вы, конечно, думали, что раз я из неблагополучной семьи, то трахаюсь налево и направо?

ГЛАВА 13

ГЛАВА 13

– Эй, ты куда рванула?

Останавливаюсь на выходе из мастерской. Отхожу на шаг, чтобы пропустить торопящихся сокурсников.

– Хочу в аптеку заскочить.

Сергей приближается, закинув потрепанный жизнью рюкзак на плечо. Судя по многочисленным значкам на карманах, парень проехал с ним множество стран, и эта вещь дорога ему как память. В остальном к его внешнему виду не придраться. Нью балансы, джинсы Томми Хилфигер и вполне приличная куртка. Если бы такой парень обратил на меня внимание еще каких-то пару месяцев назад, я бы прыгала от счастья. Так что же со мной случилось? Точнее, кто?

– Заболела, что ли? – хмурит брови. – Я еще утром заметил, что ты какая-то бледная.

– Немного болит голова, – вру, подстраиваясь под его шаг.

– Последствия аварии?

– Откуда ты знаешь?

– Слухами земля полнится. Так что? Тебя, может, подвезти?

– Да тут недалеко, Сереж. Я пробегусь, а потом у меня еще физио.

– Ясно. Ну… Если что – звони. Или пиши. У тебя же есть мой номер?

– Да, мы обменивались. Спасибо.

На прощание неловко машу рукой. Не могу отделаться от мысли, что и Сергей, и все вокруг понимают, чем я занималась. Кажется, у меня даже походка изменилась. Это нормально? Я не знаю. Мой интернатский опыт подсказывает, что нет. Девчонки раздвигали ноги только так, и никто не жаловался. А я с трудом высидела занятия. Внутри жжет, живот тянет, и хоть Воинов вышел, сделав от силы пару толчков, меня распирает, будто он все еще внутри. Горячий, большой и нетерпеливо пульсирующий.

Боже мой! Боже мой…

Этого ты хотела, да, Миля? Столько себя хранила, чтобы все произошло… вот так? Чем ты думала, а? Ну, вот чем? На что подписалась?

Замираю, у входа в аптеку. Перед глазами стоит потемневшее от прилива крови лицо