Незнакомец - Кэйитиро Хирано

одиночной поездки в Миядзаки. Из соседнего зала больше не было заказов, у бармена выдалась свободная минута и он спросил у Кидо:

— Вы не из наших мест?

— Да. Вы сразу же поняли?

— Конечно. Из Токио?

После того как Кидо кивнул, он осушил рюмку и посмотрел на капли напитка на дне — даже если наклонить рюмку на бок, вряд ли они бы стекли в рот. Он не чувствовал опьянения, говорил медленно и четко.

— Вообще-то я родом из Гуммы. У родителей гостиница на горячих источниках, я младший сын в семье.

— Вот оно что. Это ведь известное место. Хотя мне не доводилось там бывать.

— Понятно, на Кюсю же своих горячих источников полно, совершенно не обязательно ехать в такую даль. Гостиница досталась моему старшему брату, пришлось уехать из дома. Я вообще плохо ладил с семьей.

Кидо улыбнулся бармену, которого, должно быть, слегка ошарашила личная история посетителя.

Может, и Икс вот так же приехал в чужой город, как Дайскэ Танигути, и рассказывал его историю как свою собственную, проверяя, как он чувствует себя с новой личностью, будто это была одежда или автомобиль.

Протирая стаканы, бармен подхватил рассказ Кидо и, посмотрев на него мягким понимающим взглядом, ответил:

— У нас та же история в семье. Хотя о таком новым посетителям, наверное, и не стоит рассказывать. У отца была строительная контора. Старший брат взял дела в свои руки.

С этими словами бармен протянул визитку, на которой было написано, что он управляющий баром.

— Извините, у меня закончились визитки… Меня зовут Танигути. Дайскэ Танигути.

Бармен, конечно, не усомнился в его словах.

Благодаря этому небольшому разговору Кидо показалось, что между ним и барменом установились какие-то особые отношения.

Он теперь перестал быть чужаком в этом городе. Если бы он, прогуливаясь по городу, случайно встретился с этим барменом, они, вероятно, кивнули бы друг другу.

Кидо заказал еще одну рюмку «Сахалинской» водки и продолжил свой рассказ о прошлом Дайскэ Танигути. Как и сам Икс в тот день, когда открыл свое прошлое Риэ, он говорил отстраненно, словно о чем-то давно прошедшем, время от времени грустно улыбаясь, о том, как его согласие стать донором печени для отца привело к бесповоротному разрыву с семьей. Кидо почти не чувствовал, что все это игра, как раз наоборот — постепенно слова и он сам словно бы сливались воедино.

— Нелегко вам пришлось, — поддакивал бармен сочувственно, но не переходя границу. В тот вечер Кидо казалось, что он может продолжать в таком духе, пока не свалится пьяным и со слезами на глазах…

Ожидая зеленого сигнала светофора возле станции Каннай, Кидо смотрел на проезжающие мимо машины. Внезапно он представил, что было бы, если бы одна из них сбила его, как «Дайскэ Танигути». Когда в лесной чаще, где не ходят люди, упавшая криптомерия придавила Икса, о чем он подумал в этот момент?

После возвращения в Йокогаму воспоминания Кидо о непередаваемой радости в те несколько часов, когда он изображал Икса, не покидали его. Он чувствовал напряжение, возбуждение, головокружение. Обычно это называют эффектом трагедии; люди переживают подобное, просматривая трагические фильмы или читая книги, но Кидо удалось синхронизировать себя с другим человеком и пережить его жизнь изнутри. Возможно, это могло дать ему какой-то новый опыт. Хотя таких развлечений, оставляющих горькое послевкусие, ему следовало стыдиться…

Кидо, который недавно опять ездил в Миядзаки, в глубине души предвкушал возможность вернуться к игре в Икса, выдающего себя за Дайскэ Танигути.

Но больше в этот бар он не пошел.

Ведь на следующий день он встретился с Риэ и, видя, как она переживает из-за настоящей личности Икса, почувствовал себя виноватым за то, что под вымышленным именем выпивал в баре. К тому же вряд ли он получил бы такое же удовольствие, если бы отправился в бар во второй раз.

Да у него больше и не осталось историй, которые он бы мог рассказывать как Дайскэ Танигути.

Кидо не знал, в какой ситуации оказался Икс, но, кажется, за одну жизнь он смог прожить две. Поставив точку в своей первой жизни, он принял решение начать совершенно новую.

В Иксе было две вещи, которые Кидо не мог понять.

Кидо осознавал, что испытывает к Иксу зависть. Хотя как бы он ни устал от своей жизни, он бы ни за что не смог бросить все. Погружаясь в горячую воду источников в гостинице, он несколько раз подумал, насколько бы обрадовался сын, если бы он его сюда привез.

Неужели в прежней жизни Икс не испытывал такой радости, которую стоило бы сохранить? Словно Дайскэ Танигути, который раз и навсегда отказался от своего прошлого, чтобы избавиться от семьи, связанной с ним.

Вместо того чтобы продолжать ненавидеть, он просто обрубил связи, чтобы избавиться от еще большей ненависти. Приняв прошлое Дайскэ Танигути, нашел ли Икс для себя какое-то исцеление?

Второе, чего Кидо не мог понять, — это обман, который Икс не раскрыл Риэ до самого конца. Такой любви, как у Икса и Риэ, самому Кидо никогда не приходилось испытывать, она казалось ему чистой и прекрасной.

Если бы Икс не погиб от несчастного случая, признался бы он когда-нибудь? А не из-за сочувствия ли к выдуманному прошлому дрогнуло израненное сердце Риэ? Даже если предположить, что все остальное, что сказал Икс, было обманом, не должен ли он был быть честным с ней в тот самый момент, когда они разговаривали за обедом в том ресторане?

Можно ли оправдать его ложь той любовью, которая случилась между ними? Настоящей любовью?

Глава 8

В середине сентября, на следующий день после Дня уважения пожилых, Кидо получил известие, что его друг-адвокат, с которым в свое время они вместе проходили практику в Киото, внезапно умер от сердечной недостаточности. Кидо немедленно отправился на поминки в Осаку.

Возвращаясь вечером в Токио на последнем высокоскоростном поезде «Нодзоми», Кидо устало смотрел в окно. На контрасте с ночной картиной за окном ярко освещенный флуоресцентными лампами вагон поезда выглядел гротескно. Многие пассажиры уже спали, но несколько подвыпивших компаний продолжали болтать.

Воздух казался тяжелым и застоявшимся: смешались запахи пота отработавших целый день людей, пива, закусок к спиртному вроде сушеных кальмаров. От костюма Кидо к тому же пахло благовониями, которые возжигали на поминках.

В своем возрасте Кидо уже нередко получал сообщения об уходе из жизни родственников и знакомых, однако поминки по товарищу, которому бы еще жить и жить, отличаются от поминок старых людей и отнимают много сил. Жена друга и две дочери младшего школьного возраста проплакали всю церемонию,