Дворецкий для попаданки - Ульяна Гринь

тепло каминов. Мне нравится неухоженный вид, который может отпугнуть снобов, но не обманет настоящего ценителя…

— Леди Берти!

Вздрогнув, я опустила взгляд на тротуар перед приютом. Молодой человек в необычном для джентльмена костюме — стильных брюках и свободном пиджаке, под которым красовалась застёгнутая на все пуговички голубая рубашка — снял с головы шляпу-котелок и поклонился, приподняв трость. Я смотрела на него с удивлением и некоторым страхом. Ведь он знает меня, а я его нет! Вдруг ляпну что-нибудь!

— Слушаю вас, — сказала осторожно. Мужчина с улыбкой ответил:

— Мы не были представлены друг другу, леди Берти, но я взял на себя смелость представиться самому. Николя дю Ларошсюрфо, художник. Я приехал в Англикерию на этюды, но, увидев вас, был сражён вашей красотой наповал!

Чего?

Он что, клеится ко мне?

Подняв брови, я вовремя вспомнила, что Тося Семёнова, к которой не клеятся парни на каждом шагу, сейчас покупает мясо в лавке мистера Фраули, а в коляске сидит графиня Маргарет Берти, и улыбнулась тоже:

— Так уж и красотой…

— Ваши глаза блестят краше чёрных бриллиантов в короне Её величества Элизабет, а ваши волосы напоминают цветом вороново крыло, когда птица летит под солнцем!

Обалдеть! Ну и комплименты!

Я зависла, а Николя продолжил:

— У меня одно лишь желание, когда я вижу вас, леди Берти: написать ваш портрет, и не один!

— Портрет? — пробормотала я, сражённая наповал этой настойчивостью. — Но я не знаю, уместно ли… Ведь мой супруг… Я в трауре!

— Траурный наряд необычайно идёт вам, леди Берти! Он выгодно оттеняет вашу белоснежную кожу! Ввиду таких обстоятельств я должен принести вам свои искренние соболезнования, но думаю, что написание портрета сможет хоть ненадолго отвлечь вас от вашего горя.

— Что ж… — я всё колебалась. А потом подумала: и хрен с ним! Пусть пишет портрет! Хоть какое-то развлечение… — Что ж, раз вы настаиваете… Приезжайте в Уирчистер завтра с утра, начнёте писать портрет.

— Премного вам благодарен, прекрасная леди Берти! — Николя снова поклонился, низко махнув котелком. — Клянусь, вы не пожалеете о своём решении, и ваш портрет будет украшать лучшие галереи мира!

— Посмотрим, посмотрим, — усмехнулась я. Художник понравился мне. Не то чтобы он был симпатичным или очень милым, но его настойчивость и изобретательность импонировали. К тому же портрет — это должно быть интересно: так я смогу увидеть своими глазами, как в эту эпоху занимались живописью. Так что завтра и увижу. И Клауса запечатлею, пусть тоже будет на портрете! Куда же я без Клауса?

— Миледи, можем ехать!

Весёлая, как птичка, Лили вспорхнула в коляску и тронула кучера по спине. Я наклонила голову, прощаясь с Николя, он тронул пальцами полу шляпы, провожая меня взглядом. А Лили сказала вполголоса:

— Это же художник из Хранцузии, миледи. Вы разве не знаете? Он не тот, кого принимают в приличных домах, миледи!

— Отчего же, Лили? — удивилась я. — Он вполне милый и хорошо воспитанный.

— Не знаю, пристойно ли будет говорить… — девушка замялась, и я поторопила её:

— Ну? Говорите!

— Ходили слухи, что он… Простите, конечно, миледи! Но он молится дьяволу и участвует в чёрных мессах!

— Глупости, Лили, это всё болтовня.

— Но, миледи, он хранцуз, а у них это всё частенько встречается!

— Доказательства какие-нибудь есть? Кто-то видел его своими глазами?

— Если кто и видел, то теперь точно рассказать ничего не сможет, — ответила она веско. — Но дыма без огня не бывает! Это точно!

Я покачала головой. Чёрные мессы, ага, два раза. Ладно, фигня. Пусть болтают, мне всё равно…

— А куда мы едем? — решила я замять тему и огляделась. Лили ответила:

— К модистке, миледи! Вы же сами выразили желание.

Эм-м… Я хотела праздника, а не к модистке! Но спорить не стала. К тому же, в любые времена обслуживающие женщину женщины были превосходным источником информации. Сплетен, да, но сплетни — тоже информация. Надо только уметь вычленить из пустого словоблудия важные сведенья.

Это я умею, это я могу.

Модистка мисс Клара Вайс жила в ателье недалеко от мэрии, рядом с которой располагался маленький парк, полицейский участок, банк и брадобрей, то есть, парикмахер. Такое выгодное расположение делало модистку очень занятой дамой, но, когда мы вошли в ателье, она тотчас оставила свои дела и поспешила нам навстречу со словами:

— Леди Берти, я польщена тем, что вы посетили моё скромное заведение! Не стоило беспокоиться, я бы приехала в поместье по первому зову!

— Спасибо, мисс Вайс, мне захотелось развеяться, — ответила я, оглядывая ателье, — к тому же, мы всё равно были в городе.

— Прошу вас, садитесь, вот сюда! Я велю сервировать чаю с пирожными, если пожелаете?

Я мысленно спросила у корсета, есть ли у нас место для пирожных. Корсет не возражал. Да и завтрак был уже давненько, пора и подкрепиться. Кивнув мисс Вайс по поводу пирожных, я аккуратно опустилась на крохотный, будто кукольный, диванчик, обитый золотистым тафтом. Модистка склонила голову к плечу:

— Что привело вас ко мне? Новое платье? По какому поводу?

Прежде чем я успела ответить, Лили важно заявила:

— Нужно платье на церемонию погребения господина графа.

— О, траурный муар! Разумеется, у меня есть! Я сделаю для вас самое красивое платье, леди Берти!

— Не сомневаюсь, — прервала её я. В голове крутилась мысль, и теперь я смогла её сформулировать: — Сегодня на улице я видела даму в таком платье, что мне сразу захотелось его для себя. Если я опишу его, вы сможете воспроизвести?

— Разумеется, миледи! — модистка аж воссияла и бросилась к манекенам, стоявшим в приёмной, принялась поворачивать их ко мне лицевой стороной: — Здесь есть что-либо подобное?

— Ну, так сразу я не скажу.

Вызвав в памяти образ моего тела в платье, я наморщила лоб и принялась рассказывать:

— Значит, платье было тёмно-голубого цвета, широкое, из блестящей ткани. Узкие рукава на три четверти, сверху немного расширенные, с такими… плечиками. Манжеты из белого кружева, ниспадающие на запястья.