Нужная работа - Бабкин Михаил Александрович

Проходя мимо створок, Марвин не удержался и провел пальцами по притягательному узору. Ощущение было необычное, словно он погладил что-то живое, теплое — Марвин отдернул руку, решив больше не экспериментировать. Еще укусит ненароком.

Внутри хранилища было холодно и тихо. Рассеянный верхний свет казался дневным, но тусклым и несогревающим. Марвин задрал голову: темный потолок, усыпанный все теми же крохотными смерть-лампами, выглядел будто звездное августовское небо. С той лишь разницей, что здешние «звезды» могли вмиг испепелить любого незваного гостя.

Длинные ряды стеллажей напоминали автоматические камеры хранения с некрашеными дверцами, на которых белели жестяные бирки с пробитыми инвентарными номерами. Каких-либо замков Марвин не увидел, у дверец имелись только ручки и круглые окошки ярко-красного цвета. Создавалось жутковатое впечатление, что в каждой камере сидит любознательный циклоп и следит за происходящим налитым кровью глазом. Выжидает, когда откроют дверцу.

— Красный сигнал — ячейка занята, — вовремя пояснил шеф, — зеленый — свободна. Ищи зеленые, будем разбираться. Я направо, ты налево, в центре встретимся.

Марвин кивнул и, свернув влево, пошел к дальней металлической стене.

Стеллажи оказались высокие, в десять ярусов, до верхних ячеек без лестницы никак не доберешься. Но Марвин и не собирался туда лезть, достаточно было лишь посмотреть на цвет глазков и убедиться, что камеры не пустуют. Однако здоровое любопытство брало свое: дверцы без замков вызывали непреодолимое искушение заглянуть в ячейки. Решив, что самый лучший способ побороть соблазн — это ему поддаться, Марвин открыл первую попавшуюся дверцу.

В ячейке лежали две потертые сафьяновые тапки с высоко загнутыми носками. Тапки были заботливо перехвачены резинкой с пояснительной запиской, но читать ее Марвин не стал: из камеры тянуло чем-то старым, плесневелым, а потому прикасаться к экспонатам не хотелось. Того гляди подхватишь какой-нибудь кожный грибок, потом лечись месяцами. Марвин брезгливо захлопнул дверцу, прошел дальше и открыл наугад следующую.

Здесь ничем не пахло: посреди ячейки, на бумажной салфетке, стояла одна-единственная хрустальная бутылочка с призывной надписью на этикетке: «Выпей меня!» Марвин закрыл дверцу, ехидно подметив:

— Ага, разогнался пить все подряд. Это пусть Гибарян, тот запросто.

В очередной камере обнаружился подвешенный на ременных растяжках человеческий глаз. Марвин от неожиданности подался назад и лишь после сообразил, что тот наверняка стеклянный, вставной. Чем был опасен глазной протез — настолько, чтобы держать его в неприступном хранилище, — Марвин даже представить себе не мог. Он хотел было потрогать пальцем стекляшку, уже и руку к ней протянул, когда вдруг заметил, как у глаза расширяется зрачок; быстро захлопнув дверцу, Марвин отскочил в сторону. Внутри ячейки глухо пророкотало, будто прозвучали отголоски небесного грома, и вновь стало тихо, спокойно.

— Пожалуй, с меня хватит, — обходя громовую ячейку стороной, озабоченно сказал Марвин. — Ну их к черту, эти артефакты. Еще схлопочешь какой-нибудь пожизненный сглаз, ни один прототип не поможет. — Поглядывая на сигнальные окошки, он заторопился дальше.

Негор ожидал Марвина в условленном месте. Сложив руки на груди, он дымил трубочкой: вид у начальника был философски-печальный. Марвин сразу понял, что у шефа плохие новости, что проверенную им часть хранилища обокрали едва ли не подчистую. И наверняка пропажа была невосполнимой.

— Шеф, неужели крупные потери? — посочувствовал Марвин. — Ох и сволочь ваш Фемах, ох и мерзавец!

Негор вынул трубочку изо рта, выстучал ее об стеллаж и сообщил:

— Отнюдь нет, все предметы на месте. Плащ-магоневидимка с запасными ключами тоже, я убедился.

— Великолепно! — воспрянул духом Марвин. — Значит, артефакты никто не похищал, никакого грабежа не было… Что-о?! Плащ и связка в ячейках?

— Именно, — грустно ответил шеф. — Удивительнейший, мнэ-э, парадокс. Небывалый. — Негор хотел сказать еще что-то, скорей всего по поводу случившегося, но в этот момент из его куртки донесся громкий дребезжащий звук. Сделав Марвину знак молчать, шеф достал из-за пазухи небольшую черную коробочку и приложил ее к уху. — Слушаю, — коротко сказал негор.

В коробочке неразборчиво зачастил чей-то знакомый голос: слышно было едва-едва, но Марвин мог поклясться, что с шефом беседует Жанна. Явно взволнованная и чем-то сильно обеспокоенная.

— Сейчас будем. — Негор сунул коробочку на место, быстрым шагом направился к выходу из хранилища.

— Шеф, а что это у вас за переговорное устройство? — торопливо идя рядом и стараясь не задевать плечом стеллажи, спросил Марвин. — Впервые вижу.

— Дальнофон, — отрывисто пояснил негор. — Парный артефакт голосовой связи на любых расстояниях. Один у меня, второй у Жанны, для экстренных вызовов.

— А чего случилось, экстренного-то? — не отставал с расспросами Марвин. — Опять кража?

Шеф не ответил; подойдя к дверным створкам, он нажал на выступающую из стены оранжевую клавишу. Сворки бесшумно разошлись — как понял Марвин, опознание личности для выхода не требовалось.

— Не кража, — покинув арочный проход, наконец-то заговорил шеф. — Жанна почувствовала себя лучше и решила провести вскрытие мумии.

— Ну? — насторожился Марвин.

— Это не человек, — напряженным голосом ответил негор. — У пришельца вместо мягких тканей и внутренних органов сплошная губчатая масса, что-то вроде пористой резины. Жанна говорит, что в таком случае время мумификации сильно сокращается. То есть диверсант лежал в коридоре не два года, а гораздо меньше, от силы месяц.

— Любопытно, — на ходу принялся размышлять Марвин. — Если ключи и плащ на месте, а чужак искусственный и умер сравнительно недавно, то… — Он задумался, начав отставать от шефа.

— То — что? — Негор тоже замедлил шаг. — У тебя появилась какая-то идея? Ах да, я ведь постоянно забываю, что ты бывший детектив.

— Даже несколько идей, — заверил его Марвин. — Но говорить о них пока рано, сначала надо хорошенько обдумать. Возможно, я ошибаюсь, у меня слишком мало данных. Грубо говоря, нет полной картинки событий.

— Будут тебе данные, какие потребуются. Какие я вправе тебе предоставить, — раздраженно сказал шеф. — Ситуация слишком серьезная, чтобы заниматься излишней секретностью!

Услышав уклончивое «вправе», Марвин уважительно покачал головой: даже сейчас шеф не впадал в панику и помнил о неразглашении тайн особняка. Или своих, личных — похоже, они крепко переплетались, эти тайны.

Жанна ожидала шефа в медпункте, о котором Марвин слышал, но где еще ни разу не был. Расположенный в одном из коридоров возле зала собраний медицинский пункт выглядел до скуки обыденно и ничуть не интересно: белые кафельные стены, шкафчики с лекарствами на полочках, стандартная кушетка с ширмой в изголовье. И конечно же канцелярский стол для выписывания рецептов. Хотя кому они здесь нужны, эти рецепты — когда любые, особенно тяжелые болезни, лечились в особняке сразу и радикально.

Но, как вскоре понял Марвин, это была лишь «парадная» часть медпункта.

За ширмой находился вход в другую комнату, просторную, более похожую на ремонтную мастерскую, чем на стерильное медицинское помещение. Вдоль стен громоздились шкафы с разнообразным инструментом на полках — где кроме лотков со всякими скальпелями-пинцетами-захватами лежали гаечные ключи, молотки, пилы, клещи и прочие стамески-плоскогубцы. Да много чего там было, на тех полках, мало соответствующее лечебным целям; казалось, что подборку делал не врач, а какой-нибудь запасливый механик. Или палач-затейник, предпочитающий использовать в работе нестандартное пыточное оборудование.

Посреди комнаты, на обитом жестью узком столе, лежало тело чужака с наброшенной на голову тряпкой. Разрезанная одежда свисала по бокам стола траурными лохмотьями, а само тело было аккуратно препарировано. Вскрыто везде, где Жанна посчитала нужным: торчащие вверх ребра пришельца и темный провал в животе вызвали у Марвина неожиданный приступ тошноты. Который, к счастью, сразу прошел.