Приключения Джейкоба Фейтфула - Фредерик Марриет

Мы отошли от пристани к американской шхуне, где взяли муку, чтобы выгрузить ее в Батерси. Я был доволен, что покинул берег, хотя сердце мое сжималось от обиды. Мои товарищи по барже тоже приуныли; они страдали за меня, и их возмущали поступки конторщиков. Вскоре мы уже плыли против прилива и в начале первого часа бросили якорь выше моста Петни. Том младший, желая поразвлечь меня, предложил мне отправиться на берег погулять. Его отец одобрил это намерение. Он дал Тому денег, поручив ему купить бутылочку на берегу и принести ее с собой.

— Только помни, Том, по чести, — прибавил старик.

— По чести, отец, — сказал Том, всегда державший слово.

Поручи ему в такое время целые бочки спиртных напитков, он не выпил бы из них ни капли.

Когда подвели ялбот, Том позвал с собой и Томми.

— Зачем вам собака на берегу? — спросил его отец. — Томми должен остаться здесь и караулить.

— Ах, отец, почему ты не хочешь позволить бедняге побегать с нами? Я уверен, что ему хочется пожевать травы; а вернемся мы до темноты.

— Хорошо, хорошо, Том, — проговорил старик. Томми вскочил в ялбот; мы отплыли.

— Что ты задумал, Том? — спросил я, когда мы отошли ярдов на десять от баржи.

— Что, Джейкоб? Я хочу пострелять на лугах Уимблдона. Но отец не может видеть у меня в руках ружья, потому что я однажды попал в мою старенькую мать. Правда, я посыпал ее порохом, как пеплом, и в ее старой фланелевой юбке было множество дроби, но толстая материя сохранила ее. А ты стрелок?

— Никогда не стрелял.

— Хорошо, мы будем стрелять по очереди и, если хочешь, бросим жребий, кому выпалить первому.

Пристав, мы отправились в трактир, оставили там бутылку, попросили наполнить ее и пошли на холм Пегни. Томми носился перед нами, с восторгом размахивая своим пушистым хвостом. Вскоре мы были подле трактира «Зеленый Человек», стоявшего на краю уимблдонских лугов.

— Где тут прячутся зеленые люди? — со смехом заметил Том. — Вероятно, они живут в одной стране с синими собаками, о которых иногда говорит отец. Ну, давай заряжать.

Зарядили; брошенная медная монетка показала, что я должен стрелять первый, жребий же назначил целью трясогузку. Я хорошо прицелился (так мне показалось), по крайней мере я водил за птицей дулом минуты три или четыре, пока она бегала взад и вперед; наконец, выстрелил. Томми залаял от восторга; птица улетела.

— Думаю, я попал в нее: я видел, как она махнула хвостом, — заметил я.

— Скорее это доказывает, что ты промахнулся, — возразил Том. — Попади ты в нее, она никогда больше не шевельнула бы хвостом.

— Ничего, — сказал я. — На следующий раз посчастливится больше.

После этого Том сшиб с ветки черного дрозда и, зарядив ружье, передал его мне; на этот раз мне посчастливилось больше: я попал в воробья.

Мы весело шли через луг, иногда попадали в песочные ямы, наполовину наполненные водой, иногда встречали болотца, и нам приходилось делать обходы. Мы стреляли, но наш мешок наполнялся медленно. Нам бывало досадно, когда мы делали промахи, но Томми радовался после каждого выстрела, весело прыгал и радостно лаял. Наконец мы устали, сели в кустах, вынули убитую дичь и разложили ее перед собой. Послышался шелест и жалобный вопль. Наша собака пробралась в чащу и поймала зайца, раненного каким-то охотником и скрывшегося в кусты, чтобы умереть там. К досаде Томми, мы отняли его добычу и восхищались ею, положив убитого зверька между нами. Вдруг подле нас раздался голос:

— Ах вы, бессовестные браконьеры, попались! Мы подняли глаза и увидели лесного сторожа.

— Идите, идите за мной, здорово попадет вам, запрем мы вас. Давайте ружье.

— Не отдадим, — ответил я. — Ружье наше, а не ваше, — и я повернул к нему дуло.

— Как? Вы хотите совершить убийство? Ах вы, такие мошенники!

— А вы хотите ограбить нас? — с бешенством возразил я. — Если так, то я совершу убийство. Я застрелю его, Том.

— Нет, Джейкоб, нет, ты не должен стрелять в людей, — сказал Том, видя, что я готов сдержать слово. — Да и не можешь, — шепнул он мне на ухо. — Ружье-то не заряжено.

— Вы отказываетесь отдать ружье? — спросил сторож.

— Да, — ответил я, поднимая курок, — уходите!

— Ах вы, бродяги. Вы скоро увидите виселицу, это верно. Значит, вы отказываетесь идти со мной?

— Полагаю, — ответил я.

— Отказываетесь? Вспомните, я поймал вас на месте преступления с мертвым зайцем в руках. Разве вы не знаете, что вся дичь, вся трава, болота и гравий на этой равнине принадлежат графу Спенсеру?

— И все черные дрозды, чижи, воробьи, а также все дураки, — ответил я

— Да, а я охотничий сторож. Немедленно отдайте мне зайца.

— Видите ли, — ответил Том, — мы не убили зайца; его поймала собака, и эта дичина — ее собственность. Если Томми отдаст вам зайца, хорошо. Сюда, Томми. Вот этот джентльмен говорит (тут Том указал рукой на сторожа), что заяц (и Том показал на зайца) — не твой. Что ты хочешь: сторожить или отдать?

При слове «сторожить» Томми положил передние лапы на зайца, показал страшный ряд зубов, свирепо посмотрел на сторожа и заворчал.

— Слышите, что он говорит? Значит, поступайте, как вам угодно, — продолжал Том, обращаясь к сторожу.

— Прекрасно, прекрасно, я вижу, что вас со временем повесят. А теперь приведу человек шесть, которые помогут мне стащить вас обоих в тюрьму.

— Ну, берегитесь, — ответил я, вскочил и прицелился в него из ружья.

Томми тоже поднялся и хотел броситься на него, но Том остановил собаку за ошейник. Сторож пустился со всех ног и, очутившись вне выстрела, обернулся, погрозил нам кулаком и снова бросился за подкреплением.

— Жаль, что ружье не заряжено, — сказал я.

— Что с тобой, Джейкоб? Неужели ты стрелял бы в него? Ведь он же только исполнял свою обязанность; мы не должны быть здесь.

— Я не согласен, — ответил я. — Зайцы в лугах столько же принадлежат мне, как и лорду Спенсеру. Луг общий.

— Я тоже так думаю, но, тем не менее, если он нас поймает, то отправит в тюрьму, а потому предлагаю тебе скорее убежать в противоположную сторону.

Мы так и сделали. Однако через четверть часа на повороте увидели перед собой нашего врага и его трех помощников.

— Бежим, — крикнул Том, — и спрячемся!

Минут десять мы бежали изо всех сил, наконец спустились в болотистую низину и, увидев, что наших преследователей нет в виду, спрятались в густой чаще кустов. Томми был с нами. Мы лежали тихо.

— Они ни за что не найдут нас, — сказал Том, — если только мне удастся заставить собаку лежать спокойно. Лежи, Томми, молчи и лежи.

По-видимому, собака поняла: Томми лег между нами и не шевелился.