Чужой праздник (СИ) - Ломтева Анна

(Иначе никак не могла себе объяснить Елена тот факт, что Стас мог равнодушно ходить мимо высокой девушки с шикарной грудью и роскошными волосами, которая сногсшибательно выглядела даже в предписанных дресскодом простой белой рубашке и темных брюках).

Елена, думая про Стаса, на секунду потеряла самоконтроль и тут же её челюсть предательски поползла вниз в медленном, невыносимо длинном, бесконечно широком сладострастном зевке. В тот же момент что-то хлестнуло её по лицу и она услышала возмущённый голос препода:

— Да прикройся хотя бы!

Оказывается, он шлепнул её по губам своей бумажкой с формулами. Вся немаленькая аудитории задрожала от хохота. Елена схватилась за лицо, чувствуя, как краснеет. Препод дождался, когда смех пойдёт на убыль и желчно сказал:

— Не моё дело, чем вы по ночам занимаетесь, но здесь будьте добры учиться, а не спать с открытыми глазами!

Студенты снова заржали. Хихикала даже Ольга, с которой они вроде как дружили. Елена сжала зубы так, что мышцы в щеках заныли и взялась за шариковую ручку. «Чтоб ты сдох, сморчок гнилой», — думала она про препода, который уже вернулся к доске и тыкал меловой палочкой в последнее преобразование, поясняя свои обозначения.

После окончания занятий она вышла из аудитории и быстро пошла в гардероб, а потом — прочь из корпуса, сквозь февральскую метель, к остановке автобуса. Она шла, представляя как бы со стороны, что снежинки забиваются в её распущенные волосы, оттеняя их глубокий цвет и блеск, ложатся трогательно на ресницы (подкрашенные водостойкой тушью) и на брови, а на щеках расцветает тёмный, южный матовый румянец. Она замедлила шаг, представляя себя в кадре. Наезд, нежная округлая щека, щётка ресниц, тёмно-серая радужка чуть прищуренного блестящего глаза. Общий план, гибкая спина, стройные ноги в новых сапожках изящно ступают по одной линии, бедра, облитые чёрным пальто, мягко покачиваются.

Налетел ветер, швырнул снегом, поднял волосы облаком над головой. Елена ойкнула, рукой в перчатке прижала взбунтовавшиеся пряди и бегом вбежала под крышу остановки. Без толку: ветер дул сбоку, снег летел почти горизонтально. В крошечном павильончике и вокруг толпились такие же, как она, студенты: последние пары заканчивались одновременно у трёх факультетов. Елена попыталась пробраться глубже, спрятаться за спинами от ветра.

Протискиваясь между людьми, подошла Ольга.

— Ну ты чего убежала! — воскликнула она в своей обычной манере, — Я тебя еле догнала!

— Ты надо мной ржала, — сказала Елена.

— Чего? — Ольга уставилась на неё круглыми светлыми глазами в окружении рыжеватых ресниц, — Лен, ты чего вообще! — у неё был такой искренне удивленный вид, что Елена вздохнула, махнула рукой: — Ладно, проехали.

— Сегодня как обычно! — Ольга даже вопросы задавала словно вбивая гвозди.

— Сегодня не моя смена, — ответила Елена, — Можно, в принципе.

— Пойдём в «Милю»! — сказала Ольга, — Там будет Саня с биофака. И его там друзья ещё.

Не очень Елене хотелось тусить в «Миле». Это был небольшой клубчик с двумя танцполами и десятком столиков, там всегда болтались студенты младших курсов и другая подобная публика — безденежная, довольно унылая и бесперспективная.

— А что за Саня? — спросила она, чтобы только занять время.

— Да ну! Ты забыла что ли? Саня, который нам те самые сигаретки носил, помнишь, в «Парусе»?

Ах, «Парус». Елена вспомнила месяц, проведённый в профсоюзном доме отдыха после первого курса. Нда, ничего так было. Правда, пили они там многовато, да ещё вот курили всякую дрянь, после чего она навеки зареклась пробовать что-то наркотическое. Побочные эффекты были такие, что получаемый мелкий кайф того не стоил. Саню она помнила хорошо. Саня был тип наподобие Стаса. Тоже очень ухоженный, упакованный мальчик при деньгах. Бес его знает, чего он при таких родителях вообще пошёл на биофак. Такие мальчики обычно околачивались на юридическом или в инязе.

— Саня — в «Миле»? — спросила она, — чего он там забыл? Такие парни обычно тусуются в нормальных точках.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— А ты подумай, — хихикнула Ольга. — Знаешь, что про «Милю» говорят? — она улыбнулась какой-то нехорошей, ускользающей улыбкой и добавила:

— Что это место для особых мальчиков и девочек.

— Осо… — Елена вытаращила глаза — Для этих… Для…

— Ага, — Ольга с удовольствием кивнула, наблюдая реакцию подруги.

— Саня?.. — произнесла она растерянно.

— Совершенно точно, — кивнула Ольга, — Он мне сам сказал.

Вау, подумала Елена. Ничего себе ты с ним близко задружилась.

— Ну тогда мы ему на что, — сказала она, пытаясь говорить небрежно, — Раз он не по девочкам.

— А он любит тусовку. Чтобы вокруг весело было, чтобы друзья радовались. Друзья у него, кстати, многие вполне «по девочкам», — объяснила Ольга, — Он там типа такой душа компании. И у его компании это теперь типа база. Они там каждый вечер почти. Я его случайно встретила в главном корпусе, он за стипендией приходил, он меня узнал и позвал к ним.

— В смысле за стипендией? — удивилась Елена.

— А, ну, он староста группы, — объяснила Ольга.

Елена снова подумала — и зачем ему это? Она бы ни за что не стала старостой, начерта эта морока.

На светофоре остановился автобус, люди на остановке задвигались, теснясь к проезжей части.

— Наш, — сказала Ольга. Елена молча ждала, когда автобус подойдёт и самые ретивые пролезут вперёд. Ей и ехать-то было три остановки, и чуть подальше — Ольге.

Дома она плюхнулась на кровать, обняла большого плюшевого леопарда и закрыла глаза. Ей нужно было поспать хоть пару часов, иначе чёрта с два она сможет провести в клубе полночи. Как назло, сон не шёл. Она лежала, прислонившись щекой к мягкому искусственному меху леопарда, и вспоминала отдых в «Парусе».

— Только не затягивайся, — сказал Саня, — тут не в этом смысл.

— А в чём? — она с сомнением смотрела на тлеющую в руке папиросу.

— Надо набрать дым в рот и подержать. Всасывается через слизистую, — объяснил Саня. — Опытные курильщики могу и затягиваться, но на первые разы это будет пиздец жёстко.

Елена осторожно потянула в себя воздух через папироску, наполняя рот дымом. Немного дыма просочилось внутрь, и она тут же ощутила жжение внутри и закашлялась. Дым вырвался у неё изо рта, защипало глаза. Вокруг захихиками, зафыркали над ней другие участники вечеринки.

— Норм! — сказал Саня, отбирая у неё папироску, — Первый раз всегда так, — Он потянул немного дыма в рот, задержал, выдохнул, снова сунул папироску Елене в пальцы:

— Давай, не бойся. Набери в рот, как воду.

Она набрала, подержала немного, потом ещё немного, выдохнула. Во рту слегка кололо, словно по языку и щекам изнутри пошли мурашки. Она вдруг почувствовала какую-то лень и желание расслабиться. Откинулась на диванчик, вздохнула полной грудью. В глазах как будто помутилось, но это не было нарушением зрения, скорее, мир вокруг стал каким-то мягким. Она улыбнулась, спросила:

— Саня, а в чём эффект выражается?

Саня посмотрел ей в глаза, улыбаясь:

— Тебе просто делается хорошо. Ещё будешь?

— Сейчас, — она подняла руку ко рту, набрала дым, подержала, выпустила аккуратной струйкой. Саня нагнулся к ней, осторожно вынул остатки папироски из её пальцев со словами «Вот и хватит пока» и передал ещё кому-то.

Елена прикрыла глаза. Ей, и правда, постепенно делалось хорошо. Сложно было сказать, что именно было хорошо, но в целом она чувствовала себя как после длинного летнего дня (а так и было), наполненного чем-то приятным и весёлым — но вместо усталости была лёгкость, словно тело стало воздушным. Как дым. Она почувствовала, что на диванчик рядом кто-то сел, прислонившись к ней горячим, плотным телом. Она была не против. Её обнимали, она обняла в ответ. Руки двигались по её груди и животу, потом она почувствовала губы на своих губах и ответила на поцелуй.