Убийство на виадуке - Рональд Нокс

– И мы возвращаемся к причине, по которой я обратилась к вам. Мистер Ривз, вы оказываете какое-либо содействие полиции или сотрудничаете с ней?

– Нет. Я помог полицейским, доставив их в Уэйфорд и обратно на моей машине, но я на них не работаю, я работаю на себя. Откровенно говоря, я не очень-то доверяю интеллекту полицейских или методам их работы. – Он не стал упоминать о том, что сотрудничество с гражданскими лицами противоречит полицейским правилам.

– В таком случае я могу говорить без опасений. Но пожалуйста, поймите: то, что я скажу вам, ни в коем случае не должно стать известным полиции. Возможно ли это? Я о том, что вам скорее всего придется выступить в роли свидетеля.

– Полагаю, меня могут вызвать как свидетеля, только потому, что я нашел труп во вторник, или в связи с сегодняшним случаем, когда я подвез полицейских до Уэйфорда. У них нет никаких оснований выслушивать от меня предположения, касающиеся убийцы. Так что, думаю, я смогу скрыть то, что узнаю от вас.

– Так или иначе, я рискну. Понимаете, мне известно: если уж полиция арестовала кого-либо, она старается доказать вину этого человека, просто для того, чтобы избежать неприятностей для себя и сохранить репутацию.

– Мой опыт общения с полицией свидетельствует о том же. – Ривз не имел никакого опыта в подобных делах, но решил, что согласиться не помешает.

– Так вот, лучше я сначала расскажу вам о себе и о том, как получилось, что я причастна к этому делу. Юридически я не мисс Рэндолл-Смит, хотя это моя девичья фамилия. По закону я миссис Бразерхуд.

– Значит, вы…

– Его вдова. Замечательно, наверное, быть детективом, мистер Ривз.

Этот комплимент, в котором более внимательный человек мог бы заподозрить иронию, привел Ривза в восторг. Внезапно он вспомнил, что детективам полагается иметь при себе блокнот и записывать в него факты. Блокнота у него не было, поэтому он извинился и поспешно принес лист писчей бумаги с эмблемой клуба. На нем Ривз карандашом написал: «Мисс Р.-С. = миссис Б.». Почему-то сделанная запись показалась ему глупой.

– Я выросла в этих краях, мистер Ривз. Мой отец был священником в Бинвере. Этот снимок, точнее, эти снимки были сделаны еще при жизни моего отца, до моего замужества. Единственный человек, который когда-либо просил моей руки, – мистер Давенант; полагаю, вам уже известно, что и он уроженец этих мест.

– Вообще-то я этого не знал. – Слова собеседницы указывали на то, что Ривз мог бы сделать из них некий вывод, но у него не было конкретных сведений по данному вопросу. – Полагаю, в то время он жил не в Хэтчерис?

– Нет, у его родителей был дом здесь поблизости, с тех пор его снесли. А мать его, конечно, была из Отвилов.

– Разумеется… – Ривз помусолил карандаш и записал: «Мистер Давенант-старший жен. мисс Отвил». И вдруг его осенило: – Боже мой! Так вот откуда он знал про потайной ход!

– Конечно, он знал про ход. И сам рассказывал мне, что в детстве часто играл в нем. Отношения между его родителями и Отвилами были прохладными – думаю, виной тому переход родителей мистера Давенанта в католичество. Нет, они не ссорились, но, понимаете, просто почти не виделись друг с другом. Так или иначе, мистер Давенант страстно влюбился в меня и хотел на мне жениться. Я не соглашалась – отчасти потому, что никак не могла решить, нравится ли он мне, отчасти потому, что мой отец был твердым приверженцем Низкой церкви[27] и вряд ли согласился бы на такой брак. Тогда Давенант уехал из этих мест, и я поступила так же после того, как умер мой отец; больше мы не виделись.

– Когда это было?

– За три или четыре года до войны – кажется, в 1910 году. Я начала зарабатывать себе на жизнь, потому что отец почти ничего мне не оставил. А потом довольно скоро я познакомилась с Бразерхудом. Он сделал мне предложение, я приняла его – не спрашивайте почему, мистер Ривз. Есть то, что не разузнать даже детективу, – почему женщины влюбляются в мужчин. Отмечу только, что в то время он совсем не был богат. После женитьбы мы жили в отвратительном доме в Кенсингтоне. Я никогда не была посвящена в его дела на бирже, хотя всегда подозревала, что они небезопасны, если вообще законны. Довольно скоро он начал богатеть, а потом – переписывать все, что имел, на меня. Понятно, что он опасался банкротства и хотел создать солидный запас, до которого не доберутся кредиторы. В деловых вопросах я никогда не разбиралась, иначе, полагаю, стала бы протестовать против его действий. Но я просто считала, что это весьма любезно с его стороны, и мы уговорились купить дом в провинции. Мне хотелось поселиться в Бинвере, потому что это одно из немногих мест, где у меня есть друзья.

А потом я внезапно узнала, какой он на самом деле. Нет, я имею в виду не его бизнес, а его частную жизнь. Среди атеистов есть множество прекрасных людей, но мой муж не принадлежал к их числу. Как мне кажется, отказ от нравственных принципов стоял для него на первом месте, а от религии лишь на втором – если вы понимаете, о чем я говорю, – но никак не наоборот.

Ривз записал: «Бразерхуд – не только Бог, но и нравственность», и тут же зачеркнул написанное. Мисс Рэндолл-Смит продолжала:

– Развода я не хотела: видите ли, мне привили строгие представления о подобных вещах. И само собой, он тоже этого не хотел, но уже из-за денег. И вот как раз тогда, когда мне требовались помощь и совет, я снова встретила мистера Давенанта, и после того, как я рассказала ему всю правду, он пришел в ярость. Он взялся выяснять подробности о делах моего мужа и обнаружил что-то (что именно, я не знаю), что погубило бы его, если бы всплыло на поверхность. Тогда мистер Давенант отправился к моему мужу и, так сказать, приставил ему дуло к виску – полагаю, просто шантажировал его. Он взял с моего мужа торжественную клятву отпустить меня и никогда без моего согласия не разглашать тот факт, что мы женаты. Тогда я приехала сюда, поселилась в Бинвере и думала, что теперь все будет хорошо.

Вскоре после этого, как вам известно, мой муж арендовал бунгало и перебрался жить в Пастон-Уайтчерч. Думаю, он намеревался присматривать за мной, и кроме того, он хотел убедить меня, что изменился к лучшему. Но поскольку на выходные он всегда куда-то уезжал, его старания меня не интересовали. Раз или два он просил меня вернуться к нему, но я, конечно, не соглашалась. Когда мистер Давенант пришел с войны, он тоже поселился в Пастон-Уайтчерче, но проводил в своем доме лишь выходные – с субботы по понедельник, – потому что работал в Лондоне. Наверное, он просто хотел быть поближе ко мне, чтобы помочь мне, если что-нибудь случится. Так все и продолжалось до прошлого вторника. Свое банкротство предвидел только мой муж, и он предпринимал отчаянные усилия, чтобы убедить меня вернуться к нему. Самое страшное, что у меня не было над ним никакой власти – секрет, который некогда мог погубить его, больше его не пугал, – и полагаться мне тоже было не на что, кроме одного его слова. А оно, к сожалению, доверия не заслуживало.

Я понятия не имела о том, что произошло во вторник, пока не увидела известия в газетах. До сих пор не знаю, как и почему полиция пришла к выводу, что моего мужа убил мистер Давенант. Разумеется, если они узнают все, что я рассказываю вам сейчас, то будут убеждены в своей правоте. Но я посвящаю вас во все подробности потому, что считаю своим долгом сначала сделать это, а потом, возможно, попросить у вас помощи.

– Конечно, я буду очень рад сделать все, что в моих силах, в том числе и доказать невиновность невиновного. Вы ведь это имеете в виду, мисс Рэндолл-Смит?

– Мистер Ривз, вы верите в женскую интуицию? Скорее всего, нет, потому что предпочитаете улики и тому подобное. Но уверяю вас, я убеждена, что мистер Давенант никогда даже пальцем не тронул моего мужа, – это так же очевидно, как то, что вы сидите на этом стуле. Не знаю, как объяснить это ощущение, не могу его проанализировать – для меня оно как шестое чувство. Во мне всегда была сильна интуиция, и она обычно меня не подводила. И я, отбросив всякий страх, прошу вас: поработайте над этим расследованием как можно усерднее, исследуйте все свидетельства, какие у вас только есть. Я ни на минуту не сомневаюсь, что результатом станет доказательство невиновности мистера Давенанта. Да, мне известно, что он убегал и скрывался, но в конце концов, это поведение неудивительно для невиновного, если он опасается обвинений в убийстве.

– То же самое я сказал своим друзьям как раз сегодня днем.

– Мистер Ривз, вы чудо! И пожалуйста, помните вот что. Мистер Давенант все еще влюблен в меня. И, как видите, он не может не понимать: если ему предъявят обвинения в убийстве, неизбежно всплывет мое имя. Поэтому он пытался спастись не только ради себя самого.

– Хорошо, я сделаю все, что смогу. Но не могли бы вы сами пролить хоть какой-то свет на ситуацию, добавить что-либо к сказанному? Я что хочу спросить: вы не виделись с Бразер… то есть не виделись со своим мужем или Давенантом после того, как услышали о банкротстве?