Рассказы - Blackfighter

Птицы пели оглушительно прекрасно.

Время листопада

Ослепительно зеленый мир… Нет, не только зеленый. Окружающее было, словно изумруд в оправе золота… Изумруд, и еще кое-где горделивый рубин, на фоне сказочного сапфира неба. Золотая листва падала на траву всех оттенков зеленой нежности, наполняя воздух пряным и чуть грустным ароматом прощания, увядания, но и светлым торжеством последнего полета. Долгожданного и слишком короткого полета в надежде на возрождение в ином сезоне — словно бы в ином мире, так далеко было этому листу до весны…

В траве копошились какие-то букашки, деловито снуя между острых сочных травинок, кончики которых уже начали чуть засыхать. В небе стояли неподвижные огромные величавые горы облаков — ослепительно белые там, где освещало их по-осеннему сдержанное солнце, прозрачно-серые снизу. Словно гигантские горы плыли по небу, выплывая могучими кораблями, о которых я слышал только в рассказах, из-за горизонта и впрямь сливавшегося с морем. Темным, почти черным. Сюда, на холм, не долетал запах морской свежести, воздух был равнинным — густым и сладким. Но море чувствовалось рядом — его биение, словно биение сердца, наполняло все вокруг.

Я сидел на траве, оперевшись спиной на могучее дерево с шероховатой, изборожденной старческими морщинами корой. Просто впитывая в себя все окружающее и наслаждаясь им. После железа и грохота проклятого города, оставшегося позади, я назвал бы это место раем. Может быть, оно им и было… Но я знал, что для нас не существует рая или ада. Есть лишь Небеса и Глубины — то, куда ты уходишь после смерти и становишься или духом, или демоном и проживаешь еще одну, гораздо более долгую и непохожую на нынешнюю жизнь. Чтобы еще раз умереть и уйти в неизведанные глубины мира, ступив на скользкий обод Колеса Перерождений и никогда больше не вернуться в свой мир… лишь только, как говорили некоторые, видеть его все жизни во снах и рваться обратно — через миллиарды лет, лиг, разнообразнейших миров и тел…

Трудно описать, как можно просто наслаждаться воздухом, ветром, теплотой травы и собственной усталостью, растворяющейся под лучами солнца, внимать тому, как из памяти синевой нового неба уходит воспоминание о прежней боли и страдании, как рождаешься вновь и становишься собой… а может быть, просто тем, кем хотел быть всегда, но почему-то не мог. И с этим чувством, что я леплю себя по образу и подобию своей мечты, я, должно быть, уснул…

Я проснулся от какого-то звука или оклика. Вздрогнув, поднял голову и едва не застонал от тянущей боли в шее и плечах. Неудобное занятие — спать сидя.

— Мальчик! Эй, Мейтин-наэрэ!

Я удивился такому официальному обращению: наэрэ — обращение к несовершеннолетнему Лорду. Открыл глаза. Милорд сидел передо мной на корточках. Лицо у него было совершенно непередаваемым — одновременно, и сияющим, и со следами огромной усталости. С испугом, восторгом и торжеством вперемешку. По-моему, я первый раз видел в нем столько эмоций, выставленных напоказ.

— А? Что такое?

— Ты хотя бы представляешь себе, куда ты нас притащил?

— Нет, но мне здесь нравится.

— Как это «нет»? Ты что, не понимаешь, что ты сделал, thenno?

По интонации я догадался, что не совершил никакого крупного проступка, но причина такого возбуждения мне была совершенно непонятна.

— Нет. Я просто каким-то образом доделал портал. И все. Даже не знаю, почему у меня получилось… Я вообще не помню, как это делал. А что такое?

— Взгляни-ка.

Он бросил мне на колени свой магический шар. Еще не поймав его, я уже увидел картинку — пульсирующий кровавым светом камень на невысоком алтаре. Тот самый камень. Ну что ж… значит, мы нашли его. И это было здорово — мне так хотелось домой. О чем я и сказал.

Милорд сделал такие глаза, будто я спорол самую большую глупость, которую он когда-либо слышал.

— Посмотри на расстояние.

Я посмотрел. Было едва ли более лиги. Где-то прямо здесь под землей находилось некое святилище, где камень и хранился. Вход, как я понял, был почти что у меня за спиной.

— Ты еще не понимаешь?

— Нет.

— Тогда поищи проходы, которые есть в этом мире.

Я покорно отдал команду шару. На этой планете было три или четыре прохода. Но рядом с нами не было ни одного. Ближайший к нам находился едва ли не в противоположной части континента, остальные вообще в ином полушарии. Но где же тот, через который мы вошли? Шар не показывал даже остатков разрушенного. Теперь я сам уже ничего не понимал. Как, о Глубины, мы вообще сюда попали?

— Но, Милорд! Я не понимаю…

— Я и сам ничего не понимаю. — Негромко сказал он. — Кстати, спасибо тебе за то, что вытащил меня оттуда.

— Я?! Я только доделал начатое вами. Да и неужели вы думаете, что я мог вас бросить? — И тут я расплакался, в который уже раз за наше путешествие. Сам не знаю отчего. Наверное, от облегчения, что все кончилось — кажется, я только теперь это понял.

И были слезы на щеках, ласково стираемые нежным прикосновением губ, и переплетенные руки, и совершенно лишняя преграда одежды между нами, а потом небо рухнуло на землю или земля взлетела к небесам… и не было больше никаких преград… только то, что нельзя выразить словами. То, что во всех мирах зовется любовь.

Но мы все-таки вернулись к этому разговору. Не сразу, только после того, как вволю выспались на траве, под синим небом, воскресая после медленной смерти предыдущих дорог.

— Как ты чертил этот проклятый портал?

— Не помню. Я хотел, наконец, найти этот проклятый камень, хотел, чтобы все наше путешествие закончилось. А что было потом — не знаю. Просто в какой-то момент я… я потерял себя. Я чувствовал себя… чувствовал так, словно я заключен в сердцевину Камня. Вокруг был огонь… я горел. И в это время мои руки что-то делали… но это не был я. Это было что угодно, но не я.

— Ты сделал нечто такое, о чем я до сих пор и не слыхал. Ты просто начертил проход к тому месту, которое было тебе нужно. Причем, даже не представляя его и не запрашивая вектор движения у шара. Это нечто такое… чему еще нет названия. Я никогда не видел такого на самом деле… только читал в одном мире в книжках. Но книжки эти не стоили выеденного яйца. И никогда я не думал, что увижу такое наяву.

— Я? Почему я это смог?

Но я знал ответ, и словно черный недобрый ветер пролетел между нами. И он знал. Мы смотрели друг на друга, не решаясь произнести это вслух. Но кому-то нужно было это сделать.

— Темные Глубины…

— Да. — Почти шепотом сказал милорд. — Мы слишком заигрались в опасные игры. Особенно опасные для тебя.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});