Наградная медаль. В 2-х томах. Том 1 (1701-1917) - Александр Кузнецов

Для обучения войск Румянцев создал в качестве устава «Обряд службы», в котором давал наставления хорошей езды верхом, учитывавшие требования высокоманевренной лёгкой конницы, показывал приёмы поражения холодным оружием и меткой стрельбы с седла.[300] Он лично очень много занимался обучением этого рода войск, имея большой опыт прусской войны. В 1776 году Румянцев отдал приказ, в котором говорилось: «…чтоб все чины в беспрерывном к службе между собою обращении неотменно находились… Ежедневно от 6 до 12 часов рейтар по одному учить…»[301] Им выдавались инструкции, в которых подробно указывались приёмы обучения построениям, обращению с лошадью, ведению группового и одиночного боя, «чтоб всякий рейтар был господином своей лошади и умел оною и ружьём владеть».[302]

Все эти старания генерал-фельдмаршала не прошли даром. Его инициативу перехватил возглавивший Военную коллегию Г. А. Потёмкин. Он активно взялся за создание стратегической конницы, которую намеревался использовать в предполагавшейся войне с Пруссией. В конечном результате русская армия получила обновление войска лёгкой конницы, с которой А. В. Суворов в дальнейших сражениях с турецкими войсками одержал много славных побед.[303]

Созданная Г. А. Потёмкиным лёгкая конница относилась к привилегированным частям русской армии, и срок службы кавалеристов ограничивался десятью годами. Но в связи с новой войной, чтобы не только сохранить численный состав лёгкой конницы, но и увеличить его, срок службы в этих частях в 1787 году был увеличен до 15 лет.[304] И как вознаграждение за сверхсрочную службу в лёгкой коннице были учреждены для кавалеристов необычные золотые и серебряные медали, на лицевой стороне которых изображён вензель Екатерины II, увенчанный императорской короной, а на оборотной — крупная, во всё поле медали, двухстрочная надпись: «ЗА — СЛУЖБУ».

Эти медали по сути своей были первыми «выслужными» наградами Российских регулярных войск. Серебряной медалью награждались нижние чины, прослужившие в лёгкой коннице сверх положенных десяти лет три года, а золотой — прослужившие сверхсрочно пять лет.[305]

Медали эти, необычной овальной формы, размером 36x30 мм, предназначались для нагрудного ношения на Андреевской ленте.

За победу при Кинбурне. 1787 г

1787 год. Снова гроза войны собирается над Россией. Враждебно настроена Пруссия, помышляет о возвращении прибалтийских земель Швеция. Турция намерена вернуть обратно Крым. Она сосредоточила в Анапе крупные военные силы для нанесения удара по Кинбурну, предполагая захватить Херсон, уничтожить судостроительные верфи, а оттуда перебросить войска в Севастополь и навсегда покончить с российским флотом на Чёрном море.

Из Константинополя в Херсон прибыл к генерал-фельдмаршалу Г. А. Потёмкину русский посол Булгаков и сообщил, что на Родосе убит русский консул, а на Кандии (Крите) со здания консульства сорван российский флаг. Кроме того, он известил об ультиматуме, в котором турецкий султан требовал официально признать грузинского царя Ираклия турецким подданным и настаивал на согласии осмотра турецкой таможней всех русских судов, проходящих через Босфор. Потёмкин был взбешён. Он попытался припугнуть султана, но этим только вызвал его гнев. Булгаков, вручивший султану письмо, был арестован и посажен в семибашенный замок. 13 августа 1787 года началась новая война с Турцией.

Вражеская эскадра в составе одиннадцати кораблей неожиданно напала на русские суда «Скорый» и «Битюг» на траверзе Кинбурн, Очаков. Два часа небольшие русские суда с трудом отбивались от наседавших турецких кораблей. И только наступившая темнота помогла им выдержать бой и уйти к Херсону.[306]

Прибывшая под стены Очакова турецкая флотилия в составе двадцати пяти кораблей блокировала устье Днепровско-Бугского лимана. Активные военные действия разворачивались в районе Кинбурна. Эта невзрачная крепость, расположенная на узкой песчаной косе, далеко выступающей в море, имела ключевое значение. Она охраняла подступы к Крыму, закрывала вход в Днепровско-Бугский лиман с подходами к вновь основанным городам — Херсону и Николаеву и противостояла турецкому Очакову.

Турки сосредотачивали огромные силы для её разгрома. А. В. Суворов, которому был поручен этот район, предвидел нападение и решил применить новую тактику для полного истребления неприятеля — дать возможность высадиться всему турецкому десанту и разбить его на голой косе сильнейшим орудийным огнём, а затем добить остатки пехотой и кавалерией. Он тогда писал Потёмкину: «Ах! Пусть только варвары вступят на косу. Чем больше они будут устремляться… больше их будет порублено».[307] Суворов начал усиленно возводить дополнительные укрепления крепости. Надежды на поддержку со стороны молодого Черноморского флота не было — его разбила и разметала буря. Фрегат «Крым» пропал без вести, линейный корабль «Мария Магдалина» унесло к Босфору, и его захватили турки. Возле крепости находилось всего лишь несколько мелких судов, в том числе и знаменитая «Десна» — гребная галера, на которой путешествовала по Днепру сама императрица.

1 октября 1787 года турки высадили десант на Кинбурнскую косу. Корабли противника обстреливали крепость из шестисот орудий. Тысячи янычар — отборных головорезов — ринулись на косу, не встречая сопротивления. Крепость не подавала признаков жизни. Турки уверенно приближались к ней. Неожиданно орудийный залп картечью смял первые турецкие ряды. Начался ураганный огонь из старых и вновь установленных орудий. Распахнулись ворота крепости, пехота шлиссельбуржцев и орловцев со штыками наперевес, взаимодействуя с двумя полками казаков и легкоконным эскадроном, столкнулась с атакующими, и началось сражение. Первые ряды турок были порублены и переколоты, но и Орловский полк потерял почти всех людей.

Во второй атаке Суворов бросил на подмогу два Козловских батальона и сам чуть не погиб в этой схватке от турецкого ятагана. Спас его могучий гренадёр Шлиссельбургского полка Степан Новиков. Он успел подскочить и, действуя ружьём, раскидал и уничтожил янычар. В этой же атаке, при орудийном обстреле, Суворов был ранен картечью в левый бок и засыпан песком, как сам он потом говорил: «Был от смерти на полногтя».[308] Придя в сознание после перевязки, снова принял командование.

В критический момент боя отчаянные действия смелого мичмана Ломбарда, командовавшего «Десной», заставили отступить корабли противника. Он «загримировал» свою галеру под брандер, спрятал в ней вооружённый десант из храбрецов и ринулся на турецкий флот. Урок Чесмы в прошлую войну хорошо помнился туркам, они быстро начали отходить. Неожиданной атакой Ломбард успел потопить одно судно противника, а другое вывести из строя, серьёзно повредив его.

«Оказывается, флот тоже может воевать», — доложил Суворов Потёмкину, назвав капитана «Десны» истинным героем. На таких моряков можно было положиться, и Ломбард был произведён в лейтенанты.[309] Артиллеристы крепости действовали тоже удачно. Они потопили две канонерки и два трёхмачтовых судна.

День потухал, когда Суворов собрал все последние силы, что оставались в крепости, и с подоспевшими мариупольцами и павлоградцами в третий раз повёл их в атаку.

«Оставалась узкая стрелка косы до мыса сажен сто, — писал Суворов в своей реляции Потёмкину, — мы бросили неприятеля в воду… Артиллерия наша его картечами нещадно перестреляла. Ротмистр Шуханов с легкоконными вёл свои атаки по кучам неприятельских трупов, всё оружие у него отбили. Победа совершенная. Незадолго перед полуночью мы дело закончили и перед тем я был ранен в левую руку на вылет пулею… было варваров 5000 отборных морских солдат; из них около 500 спастись могло. В покорности моей 14 их знамён перед вашу светлость представляю».[310]

Полное уничтожение отборных турецких войск привело султана в такое негодование, что он распорядился «отсечь головы одиннадцати военачальникам (и выставить их на обозрение перед дворцом на пиках) в назидание живым».[311]

Это была первая победа войны. Весть о ней пронеслась по всей России. Даже Екатерина высказалась в торжественной обстановке: «Александр Васильевич всех нас поставил на колени, жалко только, что его, старика, ранили».[312] Она пожаловала его высшим российским орденом Андрея Первозванного и золотым плюмажем на треуголку с алмазной буквой «К» (Кинбурн).[313] Суворовские солдаты преподнесли своему кумиру, «купленное в складчину, роскошное Евангелие, весившее тридцать восемь фунтов, и огромный серебряный крест».[314] Командующий армией Потёмкин выслал Суворову «девятнадцать медалей серебряных для нижних чинов, отличивших себя в сражении». И велел: «Разделите по шести в пехоту, кавалерию и казакам, а одну дайте тому артиллеристу… который подорвал шебеку… не худо б было призвать вам к себе по нескольку или спросить целые полки, кого солдаты удостоят между себя к получению медали».[315]