Констанция. Книга вторая - Жюльетта Бенцони

Старая графиня с отвращением смотрела на дворцы, появившиеся здесь, словно грибы после теплого дождя.

— Они считают, — цедила сквозь зубы графиня Аламбер, — что если поднимут трубы выше, чем у соседа, то станут знатнее. Деньги, Констанция, это еще не все. Они могут приходить и уходить, а вот благородство происхождения, хороший вкус и изысканные манеры — этопривилегия дворян.

Наконец, сквозь ворота Сен-Дени путешественницы въехали в Париж.

Констанция никогда не подозревала, что столько людей может жить в одном месте. Ей доводилось и раньше слышать про большие города, но одно дело — слышать, а другое — видеть.

Париж сразу же поразил ее воображение. Карета сворачивала с одной улицы на другую, и скоро Констанция уже отказалась от попытки запомнить дорогу к городским воротам. Ей казалось, что экипаж кружит на одном месте, а кучер издевается над ними, специально провозя по одному и тому же кварталу. Но всмотревшись, Констанция понимала: перед ними другие фасады. И башни соборов, их купола, служившие девушке ориентиром, возникали то с одной, то с другой стороны.

Графская карета, такая нарядная в провинции, казалась теперь унылым монстром, вынырнувшим из прошлого. Их обгоняли новые изящные экипажи, а более породистых лошадей, чем здесь, Констанция не видела никогда в жизни. Ее поражало все — дамские туалеты, обилие экипажей, высота соборов.

Констанция подумала, что она потеряется в этом огромном городе, станет незаметной, и ей вдруг захотелось вернуться назад в Мато. Там она была бы первой, а здесь это право ей еще предстояло завоевать. А глядя на все великолепие, царившее вокруг, трудно было в это поверить.

Старая графиня Аламбер взяла свою внучку за руку и принялась рассказывать ей о зданиях, которые они проезжали. И постепенно город как целое вырисовывался перед Констанцией. Безликие стены уже связывались для Констанции с их хозяевами, соборы приобретали имена святых, а улицы — названия. Она уже с интересом читала вывески, а больше всего Констанцию захватило сообщение бабушки о том, что завтра же к ним придет портниха, чтобы снять с Констанции мерки для нового платья, в котором она появится при дворе.

— Ты слишком хорошо думаешь об этих людях, — придерживая рукой шторку, графиня смотрела в окно. — Они нарядные и потому тебе кажутся знатными и умными. А у большинства из них нет ни гроша за душой и живут они впроголодь.

— Но почему то у них такие дорогие наряды? — изумлялась девушка.

— Больше половины Парижа живет в долг, моя дорогая. Люди знают, что если на них богатая одежда, то они смогут взять в долг.

— Но ведь долги нужно отдавать.

— Они и отдают.

— Каким же образом?

— А очень просто.

— Я не могу себе представить, бабушка.

— Они одалживают еще большую сумму в другом месте и отдают самым назойливым кредиторам.

— Но ведь это нечестно! — возмутилась Констанция.

— Почему? Многие делают так и еще гордятся своей находчивостью.

И Констанция уже совсем по-другому смотрела на богатые экипажи, дорогие одежды. Теперь — то она понимала, в столице внешность обманчива и за приветливой улыбкой, кивком головы, может прятаться ненависть.

Этот первый взгляд, брошенный из окна кареты на улицы столицы, был для Констанции, наверное, самым поучительным. Ведь первое впечатление всегда самое верное, а тут еще кстати пришлись советы графини Аламбер.

— Ты только, дитя мое, не спеши блеснуть. Сперва нужно заставить всех заговорить о себе и самое лучше для этого — молчать.

— Как?

— Твоя история поможет тебе, милая, — графиня опустила шторку и села боком так, чтобы видеть лицо Констанции. — Ты не должна сразу появляться при дворе, а я тем временем постараюсь, чтобы как можно больше людей узнало о тебе.

— Да, теперь я понимаю! — восхитилась Констанция.

— Вот именно, всегда интересно то, до чего не можешь дотянуться. Я уже представляю, как светские дамы будут сгорать от любопытства, а их мужья делать вид, что их совсем не интересует твоя судьба.

— Но ведь они начнут надоедать вам.

— Да.

— И вы не боитесь?

— Чего?

— Все-таки это же принесет неприятности.

— Отнюдь. Я знаю, сразу же отыщется уйма знакомых, которые, приедь я в Париж одна, не вспомнили бы обо мне. Но они один за другим станут появляться в нашем доме, чтобы хоть краем глаза увидеть тебя.

— И я покажусь?

— Я же говорила, Констанция, не стоит спешить. Ты можешь промелькнуть на галерее, тебя могут видеть издали, но только не вблизи. Это распалит любопытство и успех тебе обеспечен.

Как это все мало походило на прежнюю жизнь! Еще даже не ступив на землю Парижа, Констанция была посвящена в хитрые правила поведения при дворе.

— Не обязательно быть кем-то, можно всего лишь делать вид, создавать впечатление. Других занятий при дворе и не существовало, лишь только делать из ничего что-то.

Карета выехала на мост, и Констанция со страхом отпрянула отокна. Где-то далеко внизу, за балюстрадой, серебрилась река

— Это Сена, — сказала графиня Аламбер. Но Констанция была настолько поражена великолепием зрелища, открывшегося ее глазам, что даже ничего не ответила. Она смотрела на воду с такой высоты впервые. Она удивлялась, как это можно идти возле самой балюстрады и не бояться упасть.

А между тем, какой-то юноша мирно сидел со своей возлюбленнойпрямо на перилах, и девушка беспечно болтала ногами, а он даже не пытался ее поддержать.

— Это что, — сказала графиня Аламбер, — ты еще больше удивишься, когда стемнеет.

— А что произойдет?

— Здесь так светло ночью, что даже не видно звезд.

— Неужели над Парижем всегда облака? — воскликнула наивная девушка.

— Да нет, здесь столько фонарей, что они затмевают свет ночного неба.

Графиня вновь отодвинула шторку со второго окна и всмотрелась в скопление красных черепичных, серых свинцовых и зеленых медных крыш.

— А вот и наш дом, — буднично сказала она, указывая на великолепный дворец, притаившийся в зелени небольшого сада.

Это было здание, построенное около ста лет назад и ничуть не изменившееся с тех пор. Тяжелые барочные волюты плавно переходили в балюстрады парадного крыльца, скульптурные балконы, полуциркульные окна первого этажа и овальные мезонины, высокий щепец, украшенный гербом графов Аламбер.

Графиню и Констанцию встречали слуги. Сама графиня даже не знала их в лицо, все они были наняты недавно по просьбе хозяйки.Более всего поразило воображение Констанции горничная эфиопка. Она чуть не вскрикнула, увидев темнокожую девушку в белом накрахмаленном переднике. Но помня один из советов графини Аламбер о том, что никогда нельзя показывать своего удивления, Констанция сдержалась.