Сексуальные преступления и симбиотические отношения: научное психоаналитическое исследование - Карола Ленэке

что его чувства и желания неважны или он сам ничего не стоит. В результате он не ищет слов для выражения своих внутренних потребностей, а просто испытывает смутное чувство пустоты или неудовлетворенности. Этот процесс не только препятствует развитию устойчивого, цельного образа себя, поскольку внутреннее восприятие не согласуется с его внешним опытом, но и оказывает негативное влияние на когнитивное и эмоциональное развитие. Д. Винникотт предупреждал, что если психическое состояние ребенка не воспринимается всерьез (не отражается), то ребенок впитывает актуальное психическое состояние матери так, что оно становится частью его самого (его собственной психической организационной структурой). Депрессия матери, ее опустошенность, горе, бессилие, страхи или гнев становятся частью ребенка через проекцию и интроекцию. Согласно Фонаги, это формирует в Эго диссоциативное ядро, которое не имеет собственного реального психического содержания. Ребенок как бы захватывается и терроризируется «чужеродными» интернализированными аффектами. Ему необходимо освободиться от этого «чужеродного тела», чтобы развить собственное стабильное и эффективное Я. Некогда интернализованные «враждебные» аффекты — это чужеродные репрезентации, которые не вписываются в конституциональную организацию его Эго. Часто ребенку необходимо освободиться от этой интернализованной родительской репрезентации посредством насильственного или протестного поведения. Попытка таким образом отделиться от матери (репрезентация матери) и индивидуализироваться часто является отчаянным проявлением освобождения себя от укоренившихся «чужих» инкорпорированных влиянии и аффектов. Разочарование и напряженность, возникающие в результате неудачных попыток сепарации, могут привести к оппозиционному поведению. Они иногда принимают мягкие формы, но также могут вырождаться в агрессивные сексуальные синдромы, как это видно из клинических примеров (Джон и другие), приведенных в следующей главе.

4.5.4. Нормативное нарциссическое развитие

Когда ребенок входит в мир, он обнаруживает себя в психическом слиянии, или симбиозе, со своей матерью. Он выходит из ее утробы; после его рождения она кормит его; она заботится о нем. В своем нарциссическом мире ребенок не делает различий между матерью и самим собой. Мир — это его устрица, как говорят американцы. Материнская грудь для него особенная. Он воспринимает ее не иначе как часть самого себя. По мере того, как ребенок растет, он обнаруживает, что существует различие: Я и не-Я, его мать — это отдельная личность, как и он. Он обнаруживает, что грудь не всегда и не сразу доступна по одному его желанию. Это расстраивает и злит его, и в его примитивном восприятии теперь существует «хорошая» грудь, которая кормит его, и «плохая» грудь, которая не дает ему того, что он хочет, синонимично хорошей и плохой матери. Плохая мать проецируется вовне, а хорошая мать инкорпорируется, чтобы она могла «жить» в нем и утешать его своей безопасной, хорошей репрезентацией. Процесс созревания и его физическое и психическое развитие приносят новые открытия, как приятные, так и менее приятные. В ходе развития ребенок всегда будет испытывать напряженность, стремясь найти баланс между удовлетворением своих желаний и стремлений и (ограничительными) социальными табу, стандартами и ценностями, а также между противоречивыми эмоциональными побуждениями привязаться к партнеру и его потребностью в автономии и индивидуальности. На протяжении всего своего взросления он требует от родителей любви и защиты. В нашем обществе мать обычно является первым человеком, с которым ребенок вступает в интенсивный контакт. Если у ребенка отзеркаливающая мать, которая доступна ребенку как «нарциссический объект», то есть она стимулирует, признает, любит его и восхищается им, и ей не может угрожать зарождающееся «самосознание» маленького ребенка, это хороший задел на нормативное развитие. Мать обеспечивает безопасную, теплую, дружественную атмосферу, в которой потребности ребенка признаются и удовлетворяются. Ребенок занимает центральное место, что позволяет здоровому самосознанию и хорошему чувству собственного достоинства расти и укрепляться. В таком климате у ребенка может развиться «здоровый нарциссизм», который позволяет ему чувствовать себя внутренне свободным, ценным и самосознающим. Оба родителя необходимы для того, чтобы правильно направлять его психосексуальное развитие. Мать, как правило, является первым женским объектом в его жизни, который стимулирует его эротически, но такое положение дел не должно оставаться статичным. Эдипов конфликт должен быть разрешен правильно. Отец должен уметь справляться с фантазиями сына (свойственным всем нормальным детям) об обладании и слиянии с матерью, а также об отречении от своего отца. Отец будет побуждать сына следовать его примеру, заинтересовывая его посредством отождествления с мужской реальностью. Отец символически обеспечивает своего сына фаллосом (посредством идентификации), вводя мальчика в мужскую реальность — мир, отличающийся от мира матери. Таким образом, интимный симбиоз с матерью разрешаетса сам собой. Следовательно, мальчик защищен (от симбиотической феминной диады), и психосексуальное развитие будет продолжаться. Отец побуждает мальчика проявлять себя как мужчина. Когда родители совместно воспитывают ребенка, здоровая триангуляция позволяет мальчику найти свое место и безопасно привязаться к обоим родителям. Отождествляя себя со своим отцом как с мужским образцом для подражания, он вбирает в себя аспекты повеления отца и следует им таким образом, что первоначальное эдипово соперничество (трехсторонние отношения) превращается в копирование. Эти здоровые родительские паттерны обеспечивают ребенку развитие безопасной привязанности, позволяя ему отказаться от своего (нарциссического) грандиозного всемогущего образа и воспринимать своих родителей как реальные объекты. Конечно, ему только предстоит сформировать психические репрезентации обоих родителей. Он все еще будет воспринимать свою мать как могущественную, но по мере взросления он будет объединять ее хорошие качества с плохими. Тогда она становится «человеком из плоти и крови», которого ему больше не нужно идеализировать или бояться. Это также относится и к отцу. С течением времени ребенок интернализует образы обоих родителей и здраво интегрирует их в свою собственную идентичность, чтобы быть автономным и уверенным в себе. Это означает, что он может быть и матерью и отцом самому себе и не пренебрегать собой, будучи самому себе и матерью и отцом в достаточной мере. Эти поведенческие аспекты четко проявляются, когда подростки покидают родительский дом, чтобы пойти в школу; на этом этапе функции самопомощи должны быть достаточно хорошо развиты. В целом это хорошо, и в этом случае можно сказать, что родители обеспечили достаточную структуру и заложили основу для развития ребенка, что они были для него примером, в котором он мог бы отразить себя, и они также серьезно относились к нему, отзеркаливая его. Вне зависимости от всех взлетов и падений, неизбежных в процессе воспитания, это должен быть прежде всего взаимный, любящий процесс, с опорой на который ребенок мог бы развиться как личность. В этих паттернах взаимодействия «родитель-ребенок» родители дают ему способ для выражения своих эмоций, переживаний и когнитивных открытий, чтобы впоследствии он мог озвучивать происходящее в его собственном внутреннем мире. Хорошие родители не находятся