Дороже денег, сильнее любви - Марина Серова

– Тетя Мила, – сказала я, догнав тетушку во дворе Варвариного дома. – Мне нужны твои питомцы.

– Зачем? – строго спросила она, сдвинув на лоб очки.

– Для дела.

– Женечка, ты же знаешь, что с прежними делами Ирочка и Никитушка давно покончили!

– Тетя Мила! – сказала я с упреком. – Не очень-то приятно знать, что ты считаешь меня способной на разного рода махинации! Почему ты решила, что я обязательно привлеку их к какому-то темному и страшному делу? А? А может быть, речь, наоборот, пойдет о деле благородном и до краев наполненном темой любви к ближнему?

– Да? Но… Ты так мало рассказываешь мне о своей работе, что…

– Тетя Мила, дорогая! Давай не будем терять времени, а? Звони сейчас же своим подопечным и говори, что для них есть срочное дело!

– Женечка, а оно – благородное?

– Безусловно!

* * *

И вот наступил вечер, даже почти что ночь, и с позволения Варвары я заняла место у дверей комнаты, в которой сегодня утром странный черный волосатый пророк Исайя приказал Анюте переночевать.

Перед тем как отправиться на боковую, Варвара с очень таинственным видом позвала меня в уголочек.

– Женя, ты представляешь, – зашептала она жарко и даже с каким-то присвистом. – А Пусику-то прописанное средство помогло! Я же его все-таки уговорила средство-то новое от девок попробовать, что Исайюшка-спаситель рекомендовал, полночи уговаривала! Уж как Анатолий боялся по битому стеклу-то ходить, ругался, что я инвалидом хочу его сделать, побил меня даже…

Оказывается, Варвара еще утром отобрала и вымыла самые обыкновенные стеклянные бутылки. Пять штук – как велел Исайя. Вышла с ними на рассвете на балкон, нашептала заговор. Завернула в мешковину – и со всего маха несколько раз вдарила по звякнувшей кучке стекла здоровым молотком, превратив стеклотару в кучу страшных осколков.

Предстояло самое сложное – заставить-таки Пусика «вылечить дурь» таким новаторским способом, как хождение на заре по битому стеклу. Слезами, уговорами, обещаниями купить к обеду самого дорогого пива и в случае чего доставить к ложу раненого бабника самого лучшего врача она добилась своего. Страшно матерясь и размахивая руками, Пусик, то есть Анатолий, чтобы отвязаться от докучливой бабы, ступил на разложенные по дерюге осколки.

Ступил… И – ничего! Варвара, стоя рядом с мужем с йодом и бинтами в руках, с изумлением наблюдала, как осмелевший суженый хрупает по осколкам, высоко, как цапля на болоте, задирая бледные волосатые ноги. Потоптавшись на битом стекле с минуту, Анатолий торжественно прошел в комнату и, сам себе не веря, присел на диван, оглядывая совершенно целые ступни.

Ничего другого, кроме как уверовать в чудо, Варваре с Пусиком не оставалось.

– И чем теперь Пу… Анатолий занимается?

– А ничем! Лежит на диване, весь в изумлении, и в потолок смотрит. Йогом, говорит, теперь стану работать… А прежняя дурь, наверно, из него выходит, как Исайя обещал. Вон, погляди, – добавила Варвара конспиративным шепотом и приоткрыла дверь в супружескую спальню.

Вытянув шеи, мы и вправду увидели лежащего на диване мужика. Домашние спортивные штаны на нем были засучены до колен.

– Чудо! – восторженным шепотом констатировала Варя, прикрывая дверь обратно.

Я подумала, что о чуде еще рано говорить – ведь всего два дня прошло, как Исайя порекомендовал старому ловеласу новый вид лечения. Но расстраивать сияющую Варю было бы жестоко.

– Ладно, Варя. Поздравляю тебя. А теперь давай приготовим комнату для Ани.

Притихшая Варвара, которая ровным счетом ничего не понимала в том, что происходит в ее доме, но верила мне на слово – что ни ей самой, ни Пусику не грозит никакая опасность, – поставила в указанную комнату раскладушку и застелила ее свежим бельем. Бледная от страха и возбуждения Анька, переодевшись в пижаму, которую я купила для нее по дороге, долго не решалась перешагнуть порог комнаты, а когда я поторопила ее, слегка шлепнув рукой по заднему месту, скрылась там с приглушенным ойканьем.

Мы расползлись по местам.

Шло время.

Час, два, три…

Устав ждать чего-то необычного, Варвара погасила свет в своей комнате, и вскоре я услышала кряхтение кроватных пружин – приятельница и ее Пусик устраивались поудобнее, чтобы отплыть в волшебную страну снов.

Еще час. Еще два…

Вот и фонари за окном стали светить слабее, затихли последние звуки и шорохи – наступил последний час перед рассветом.

Я уже начала думать, что ошиблась, что Исайя – действительно настоящий пророк и Аня, которая спит за вот этой дверью, сейчас совершенно спокойно видит десятый и обязательно вещий сон.

И тут… Вот оно! Крик! Кричала Аня.

Мгновенно сорвавшись с места, я одним напряженным движением мышц нажала плечом на дверь и ворвалась к ней в комнату.

Растрепанная бледная Анька стояла, прижавшись спиной к стене – раскладушка опрокинута, одеяло сброшено на пол, вместе с ним, как видно, на полу оказался и ночник, – и в ужасе загораживалась, прикрывалась, заслонялась рукой с выставленной вперед ладонью от…

От чего? Глянув на то, от чего так наивно пыталась спрятаться Анюта, я… похолодела. И вросла в пол, ясно чувствуя, что волосы на моей голове приходят в движение, а может быть, даже уже и седеют…

На противоположной стене, прямо по обоям с сереньким рисунком, которыми была оклеена комната, с тихим, недобрым шипением медленно передвигалась огненная искра. Она двигалась не хаотично, а по заведомо известной траектории, словно ведомая некой невидимой рукой, и оставляла после себя огненную дорожку. Этот горящий на стене след, петляя и заворачиваясь, прямо на наших глазах, складывался в светящуюся надпись – в полумраке комнаты она смотрелась особенно жутко:

Приду и за тобой!

Надо было что-то предпринять, хотя бы свет включить, но я стояла, окаменев! Этого не может быть, твердила я себе, огненные надписи на стенах появляются только в фильмах ужасов, да и то при посредстве компьютерной графики! Но вот, пока я еще в здоровом уме и при твердой памяти… В начале XXI века… Я стою посреди вполне реальной комнаты в обычной городской квартире и вижу это воочию – как на стене проступает мистический, упреждающий огненный знак:

Приду и за тобой!

– Ии-и-ии… – прозвучал сзади тонюсенький Варин писк. Что-то с шелестом осело на пол – Варвара свалилась в обморок, отметила я краем сознания. И продолжала, продолжала следить замагниченным взглядом за тонким канатиком пылающих букв – шипя и потрескивая, огонь не разрастался по бумажной стене дальше, а, напротив, неспешно угасал.

…иду…и…за тобой…

Слово «тобой» умерло последним. На гладкой стене остался лишь чуть видный налет копоти – материальное свидетельство того, что пылающие буквы существовали на самом деле, а не были симптомом нашего повального помешательства. Когда последняя искра, плюнув в пространство, вспыхнула и исчезла навсегда, в комнате наступила почти осязаемая тишина.

Я медленно протянула руку к выключателю. Свет на время ослепил нас, но зато выдернул из шокового состояния – если выходом из этого состояния можно считать вскрикнувшую и забившуюся в истерике Анюту. Варя же, некрасиво раскинув ноги, лежала на полу навзничь и со стоном перекатывала голову слева направо. Глаза ее были крепко закрыты.

– Варвара! Вставай немедленно! – Я дергала и трясла полное тело, но оно только продолжало пребывать в своем обмороке, в глубину которого я почему-то не верила. – Варька! Я сказала – прекрати это! – Две звучные пощечины оставили на ее щеках красные следы, голова мотнулась раз, другой. – Я сейчас вызову «неотложку», и тебя увезут в дурдом!

– Не надо в дурдом, – слабо отозвалась хозяйка квартиры – очнулась наконец! – Нам все равно никто не поверит!

– А что это было?!

Вместо ответа привставшая с пола Варя тупо уставилась на меня. Подозреваю, что мой ответный взгляд тоже не был наполнен особым смыслом.

И тут зазвонил телефон. Сделав всем знак молчать, я первая взяла трубку – благо, телефон у Варвары был модный, с переносной трубкой.

– Да? – сказала я не своим голосом.

– Аня… – прошептали в трубке. Голос был неприятный, свистящий, с какими-то тягучими интонациями.

– Да?

– Ты слышишь меня?

– Да.

– Ты хорошо слышишь меня?

– Да!

– Слушай. Слушай. Слушай! Делай все, что я тебе скажу. Ты готова?

– Да.

– Выключи свет.

– Да.

– Подойди к окну.

– Да.

– Открой его.

– Да.

– Тихо, чтобы никого не разбудить, встань на подоконник.

– Да.

– Ты хорошо слышишь меня?

– Да!

– Ты готова подчиняться мне?

– Да!

– Тогда прыгай в окно! Немедленно прыгай в окно, Аня! Прыгай вниз! Прыгай!